Далее говорится, что особенно ужасный режим существовал для тех, кто относился к категории «непокорных». Их помещали в особый корпус, прозванный «блоком смерти». Оттуда по расписанию по вторникам и пятницам брали по 5–6 человек на расстрел. При расстрелах среди других лиц присутствовал и немецкий врач Купер.
Академик Бурденко установил, что в так называемом лазарете люди истреблялись так же, как и во всем лагере.
В предпоследнем абзаце третьей страницы мы читаем:
«Картины, которые мне пришлось видеть, превосходят всякое воображение. Радость при виде освобожденных людей омрачалась тем, что на их лицах было оцепенение. Это обстоятельство заставило меня задуматься, — в чем тут дело? Очевидно, пережитые страдания поставили знак равенства между жизнью и смертью.
Я наблюдал три дня этих людей, перевязывал их, эвакуировал — психический ступор не менялся. Нечто подобное в первые дни лежало и на лицах врачей. Гибли в лагере от болезней, от голода, от побоев. Гибли в „лазарете“-тюрьме от заражения ран, от сепсиса, от голода».
2 мая 1945 г. в Берлине был взят в плен эсэсовец Пауль-Людвиг-Готлиб Вальдман. Он родился 17 октября 1914 г. в Берлине в семье торговца Людвига Вальдмана.
Он дал показания об известных ему фактах массового истребления советских военнопленных. Он наблюдал эти истребления, работая шофером в разных лагерях, и участвовал сам в массовых убийствах. Его показания имеются на странице девятой документа под № СССР-52, который озаглавлен «Лагерь Освенцим». Наиболее подробные сведения он дает об убийстве в лагере Саксенхаузен.
В конце лета 1941 года зондеркоманда полиции безопасности, находившаяся в этом лагере, ежедневно на протяжении месяца истребляла русских военнопленных, поступавших в этот лагерь.
Пауль-Людвиг-Готлиб Вальдман показал:
«От вокзала до лагеря
[12]
русские военнопленные шли около одного километра. В лагере они оставлялись на одну ночь без питания. На следующий вечер их увозили на экзекуцию
[13]
. Заключенных беспрерывно возили из внутреннего лагеря на трех грузовых машинах, одну из которых водил я. Внутренний лагерь от двора экзекуции был удален приблизительно на 3–4 километра. Сама экзекуция происходила в бараке, который незадолго до этого был оборудован для данной цели.
Одно помещение предназначалось для раздевания, а другое — для ожидания. В помещении играло радио и довольно громко. Это делалось для того, чтобы заключенные не могли заранее догадаться, что их ожидает смерть. Из второго помещения они поодиночке шли через проход в маленькое, отгороженное помещение, на полу которого была железная решетка, под решеткой был сделан сток. Как только военнопленного убивали, труп уносили два немецких заключенных, а решетка очищалась от крови.
Каунасское гетто. Перед отступлением нацисты сжигали здания вместе с людьми. 1944 г.
В этом небольшом помещении имелся прорез приблизительно в 50 сантиметров. Военнопленный становился затылком к щели, и стрелок, находящийся за щелью, стрелял в него. Такое устройство практически не удовлетворяло, так как часто стрелок не попадал в пленного. Через восемь дней было оборудовано новое устройство. Военнопленного, так же как и раньше, ставили к стене, потом на его голову медленно спускали железную плиту. У военнопленного создавалось впечатление, будто хотят измерить его рост. В железной плите имелся ударник, который опускался и бил заключенного в затылок. Он падал замертво. Железная плита управлялась при помощи ножного рычага, который находился в углу этого помещения. Обслуживающий персонал был из упомянутой зондеркоманды.
По просьбе чиновников экзекуционной команды мне также приходилось обслуживать этот аппарат. Об этом я буду говорить ниже. Умерщвленные таким образом военнопленные сжигались в четырех передвижных крематориях, которые перевозились на прицепе автомашины. Мне приходилось беспрерывно ездить из внутреннего лагеря в экзекуционный двор. За ночь я должен был сделать десять поездок с перерывом минут на десять. В этот перерыв я и был свидетелем исполнения экзекуций…»
От убийств поодиночке гитлеровцы в дальнейшем перешли к организации фабрик смерти в Треблинке, Дахау и Освенциме.
Методы и масштабы убийства менялись. Гитлеровцы стремились найти способы для быстрого истребления больших человеческих масс. Над решением этой задачи они работали долго. К реализации ее они приступили еще до нападения на Советский Союз, изобретая разнообразные способы и инструменты для умерщвления, причем жертвами гитлеровских палачей оказались и мирные жители и военнопленные.
Я предъявляю Трибуналу Сообщение Чрезвычайной Комиссии о зверствах немцев в Литовской Советской Социалистической Республике, это документ СССР-7. И здесь, как и в других местах, массовое истребление советских военнопленных являлось частью людоедского плана фашистских захватчиков.
Я процитирую несколько фраз на странице 6 этого документа:
«В Каунасе, в форте № 6, находился лагерь № 336 для советских военнопленных. В лагере к военнопленным применялись жестокие пытки и издевательства в строгом соответствии с найденным там „Указанием для руководителей и конвоиров при рабочих командах“… Военнопленные в форте № 6 были обречены на истощение и голодную смерть».
Свидетельница Медишевская сообщила Комиссии:
«Военнопленные ужасно голодали, я видела, как они рвали траву и ели ее».
Я пропускаю несколько фраз и читаю дальше:
«При входе в лагерь № 336 сохранилась доска со следующим объявлением на немецком, литовском и русском языках: „Кто с военнопленными будет поддерживать связь, особенно кто будет им давать съестные припасы, папиросы, штатскую одежду, сейчас же будет арестован. В случае бегства будет расстрелян“.
В лагере форта № 6 был „лазарет“ для военнопленных, который в действительности служил как бы пересыльным пунктом из лагеря в могилу. Военнопленные, брошенные в этот лазарет, были обречены на смерть».
Из месячных сводок о заболеваниях среди военнопленных в форте № 6 видно, что только с сентября 1941 г. по июль 1942 г., то есть за 11 месяцев, в «лазарете» умерло 13 936 советских военнопленных.
Я пропускаю перечень вскрытых могил и цитирую строчку, говорящую об общем итоге:
«…Всего же, как свидетельствуют лагерные документы, здесь похоронено около 35 тысяч военнопленных».
Кроме лагеря № 336, в том же городе Каунасе на юго-западной окраине аэродрома был еще один лагерь без номера. В сообщении по этому поводу говорится:
