Двери в ресторан были распахнуты настежь, оттуда звучала тихая спокойная музыка.
– Я могу фам помоч? – по-русски, но с чудовищным акцентом поинтересовался один из стюардов. Как он установил, что имеет дело с россиянином, оставалось только гадать.
– Да, можете! – возбужденно сказал Долгов. – Вы не видели здесь маленькую девочку? Ей пять лет, вот такого роста, темноволосая, в вельветовом комбинезончике и кроссовках.
– Она была сдесь, – внимательно выслушав, кивнул стюард. – Десять минут ф прошлом…
– Десять минут назад?
– О да, да! Назад. Но потом ушла.
– Куда?
– Туда. – Стюард показал в сторону, откуда Максим прибежал.
– На корму? – воскликнул Долгов.
– Я не могу знать…
Максим уже несся под дождем, придерживаясь правой рукой за поручень. Сердце бешено колотилось.
Что ей там понадобилось? Почему Ветка не разбудила его или Маринку, не предупредила? Ведь она никогда еще не уходила вот так, без спроса!..
Мысли ураганом проносились у него в голове.
Через минуту он выскочил на пустынную кормовую площадку, где одинокий бармен протирал под навесом последние фужеры.
Маринка уже была здесь вместе с полусонным Герасимовым.
– Не нашел?
– Нет! У всех наших проверила?
– Да! Господи, куда она могла деваться? – заламывая в отчаянии руки, крикнула Маринка.
– Спокойно, не паникуй!
Долгов лихорадочно соображал, что делать дальше. Сообщить капитану, чтобы объявили по всему судну об исчезновении ребенка? Или ждать в каюте, когда Ветка сама вернется? Ведь она обязательно должна туда вернуться…
Ливень плотной ширмой огораживал корабль от внешнего мира, и казалось, будто за этой серой пеленой ничего нет. Будто за ней – бесконечная пустота… Только горящие лампы фонарей объемными желтыми пятнами едва-едва разгоняли влажную муть.
Лайнер плавно покачивался на волнах.
– Смотрите, – вдруг прошептал Фрунзик, показывая рукой куда-то за барную стойку.
– Что там? – Максим вгляделся в подсвеченный кусочек палубы, непроизвольно делая шаг в ту сторону.
– Нет, не там! – придержал его Герасимов. – Левее, между контейнером со спасательным оборудованием и шлюпкой. Видишь?
– Что… что она делает? – тоже переходя на шепот, выдавила Маринка.
Ветка стояла спиной к бортику и внимательно смотрела за угол. Ее мокрое лицо было освещено слабым рассеянным светом, который то и дело менял интенсивность в тугих струях дождя. Губы девочки шевелились, но слов не было слышно.
Максим наконец вышел из оцепенения и бросился к дочери, чуть не сбив с ног направляющегося внутрь корабля бармена.
– Ветенька! – часто дыша, закричал он, подхватывая дочку на руки и прижимая к себе. – Родная моя! Зачем же ты под дождик вышла?
– Ты его испугал, – нахмурив лобик, буркнула Ветка.
Подоспела Маринка. Долгов успокаивающе взглянул на нее.
– Почему ты нас с мамой не разбудила? Мы чуть с ума не со… – Он запнулся. – Постой-ка. Кого я испугал?
– Фоччи.
Максим медленно повернул голову влево. Там горел фонарь, возле железной стены валялась пустая банка из-под содовой, но больше ничего не было. В воздухе едва уловимо пахло чем-то до тошноты знакомым, но он никак не смог определить – чем.
– Извини, – заставил себя сказать Долгов, понимая, насколько глупо это звучит. – Я не хотел его пугать.
– Фоччи говорил, – сообщила Ветка, – что я должна вас предупредить…
– О чем?
– Не знаю. Он не успел закончить, потому что ты прибежал и начал кричать!
– Скажи, а этот парень… Фоччи… он что – итальянец?
– Он не итальянец. Он Фоччи. Мой друг. Мы часто разговариваем об интересных вещах, когда вы не мешаете.
– О каких вещах? Расскажи.
– Не могу. Это наши секреты. Пурум.
– Час от часу не легче… – Маринка закрыла мокрое лицо ладонями. Между пальцев у нее заструилась дождевая вода. – Максим, это не может так продолжаться. Ребенку нужна квалифицированная медицинская помощь.
Ветка удивленно уставилась на мать.
– Мама, ты не понимаешь, – тихо произнесла она через несколько секунд. – Фоччи и правда есть. Он хороший.
Маринка беззвучно заплакала. Ее выдавали лишь аритмично вздрагивающие плечи.
– Так, – решительно сказал Максим. – Пойдемте в каюту. Нам нужно собрать вещи – через час уже будем в Тель-Авиве.
* * *
Первыми беду почуяли чайки…
Дождь кончился. Лайнер сбавил ход, и пассажиры стали готовится к сходу на берег и таможенным процедурам. Матросы и обслуживающий персонал выводили на воздух изможденных меченых, крепко держа их под руки. Небо немного прояснилось, на горизонте стала отчетливо видна темная полоска земли.
Друзья уже прибрали каюты и вышли на палубу, чтобы насладиться послегрозовым морем, когда Торик вдруг заметил, что птицы бросились врассыпную, словно кто-то включил распугивающее устройство.
– Чего это с ними? – поднял бровь генерал, глядя на улепетывающих во весь опор чаек и альбатросов. – Разве…
Рев корабельной сирены буквально взорвал воздух. По громкой связи раздался голос капитана. Он говорил по-английски:
– Уважаемые пассажиры! В связи с непредвиденными обстоятельствами просьба покинуть открытые палубы и проследовать в свои каюты. Как только лайнер пришвартуется к пристани, вам будет об этом сообщено. Сохраняйте спокойствие и очередность. Выполняйте распоряжения членов экипажа корабля.
Люди недовольно загомонили, толкаясь и тесня друг друга. Кто-то включил планшет и настроился на прием российского новостного канала. Вокруг сразу собралась кучка любопытных.
– …эта атмосферная аномалия возникла у средиземноморского побережья Израиля около получаса назад. Как утверждают метеорологи и пресс-центры спецслужб страны, необычная магнитная активность была зафиксирована уже тремя наземными станциями. Затем данные подтвердили представители египетских и сирийских властей. Кажется, мы вновь наблюдаем…
Трансляция резко прервалась.
С противоположной стороны палубы раздались крики. Толпа зашевелилась и тугим ручьем потекла через сквозной проход на другой борт лайнера. Попытки матросов и стюардов разогнать пассажиров по каютам не возымели абсолютно никакого эффекта.
«Philike Hetaireia» приближался к портовым сооружениям подозрительно быстро. Некоторые члены экипажа с удивлением поглядывали друг на друга: мол, что там, на мостике, совсем головой покорежились? Давно пора сбрасывать ход…
