Торик повесил трубку. Максим еще некоторое время смотрел на телефон, потом со злостью захлопнул его, смачно матюгнулся и уставился в окно.
Они проезжали мимо заброшенной полуразрушенной церкви, возле которой выстроилась небольшая очередь, состоящая в основном из пожилых женщин с покрытыми платками головами и маленьких детей. Грязная асфальтовая дорога огибала церквушку и уходила куда-то дальше, в поле. На ней пытался развернуться желтый гусеничный трактор, противно дребезжа старым двигателем и железными сочленениями.
– Так мы едем дальше? В Крым? – через минуту осторожно поинтересовался Михаил, который не понял и половины того, о чем Долгов говорил по сотовому.
– Да, – сердито отозвался Максим, не поворачивая головы. – Мы едем дальше.
Михаил лишь пожал плечами и махнул рукой. Ему терять было уже нечего, кроме увесистого портфеля с деньгами. Авось кафешку не раздраконят в его отсутствие…
При въезде на полуостров Чонгар, где трасса проходила впритык к железнодорожным путям, вновь образовалась пробка. Десятки машин еле плелись, объезжая какое-то препятствие.
Оказалось, что возле станции Сальково сошел с рельсов грузовой состав. Искореженные вагоны разных мастей слетели с насыпи и опрокинулись прямо на дорогу, а локомотив, снеся добрую треть платформы, врезался в здание привокзального универсама, раскроив его практически напополам. По другую сторону путей рдело зарево пожара – видимо, там разбились цистерны с горючими материалами.
– Давно авария случилась? – опустив стекло, крикнул Михаил.
– Минут двадцать назад, – отозвались из соседней машины.
– Опять эти шары скотские атаковали, что ли?
– Да шут его знает! Загромыхало все вокруг, как при бомбежке, а потом огонь вспыхнул вон там, за рельсами… Может, шары, а может, и нет. Брат, ты не знаешь, что за уроды на нас напали-то? Кто-то говорит, что Ирак, а некоторые утверждают, будто инопланетяне какие-то… Брехуны! По радио я так и не успел толком ничего разобрать: оно всего пару минут работало.
– Не знаю, брат, – соврал Михаил, поднимая стекло. Покосился на Долгова и добавил вполголоса: – Только чувствую, они теперь долго нас в покое не оставят.
Максим так и таращился в окно пустым взглядом, словно не замечая разбившегося вдребезги поезда. Он вспоминал, как много лет назад видел катастрофу пассажирского лайнера возле спорткомплекса «Атлант». «Боинг» тогда едва не врезался в трибуны, и пилотам, несомненно, стоило немалых физических и душевных сил увести гигантскую тушу самолета от десятков тысяч перепуганных зрителей. Максим вспоминал, как пылали потом обломки в тоннах керосина. Как они зажглись вместо олимпийского огня…
С одной стороны, в словах Торика был определенный здравый смысл. С другой – мало ли что мог навыдумывать бывший астроном с остаточной склонностью к шизофрении… Святослав умел считать в уме сложнейшие траектории, но при этом мог часами таращиться перед собой бездонными выпуклостями черных глаз, не произнося ни слова в ответ на простейшие вопросы. Он умудрялся полушутливо рассуждать о невероятном и выдвигать головокружительные теории без всякой на то причины – и мог молчать сутками, когда позарез нужна была его помощь. Как говорится, от гениальности до безумия – пара нейронных связей…
Наконец Максим не выдержал этой изощренной пытки домыслами. Он с ожесточением распахнул мобильник и набрал номер Маринки.
Это его семья. И он сумеет ее защитить.
А еще ему необходимо знать, как дела у жены с дочкой, иначе можно и впрямь сойти с ума от неведения…
– Макс… – раздался в трубке голос Маринки, и из глаз Долгова брызнули слезы. – Максимочка, родненький… Я заснуть не могла… Я же…
Она сорвалась на рыдания.
– Привет, милая, – сглотнув комок в горле, проговорил наконец Максим. – Как ты? Как Ветка?
– М-мы в порядке, Макс… У сестры сейчас, добрались все-таки… Здесь тоже все порушено этими шарами… Говорят всякое… что напали какие-то плазменные существа…
– Да, Маринка, напали. И это не конец… Перестань плакать, слушай меня очень внимательно. Договорились? Выслушаешь? Я уже подъехал к…
Что-то произошло в небе над замызганной «семеркой», которая уже выбралась из затора и понеслась дальше по шоссе. Связь мгновенно прервалась.
А после этого из-под облаков появился плазмоид и атаковал.
Стремительно, беспощадно, страшно…
Огненные струи разметали едущие в соседнем ряду автомобили в разные стороны, словно картонные коробки. В уши врезался нестерпимый вибрирующий звук, который, казалось, вот-вот разнесет череп на молекулы, запах озона рванулся в салон сквозь щелку в приоткрытом окне. Перед глазами у Долгова задрожала красно-желтая пелена, от которой дохнуло жаром ада. Боковым зрением он заметил, как стекают расплавленные остатки «дворников» по «лобовухе»…
«Вот и все, – мелькнуло в голове. – Приехали».
Где-то на грани слышимости раздался треск, словно одновременно переломили сотню тонких деревянных щепок, и вдруг Максима обдало холодом. Таким ужасающим, который бывает только в космическом вакууме…
Он увидел, как его ладони покрываются льдом.
Он в отчаянии закричал от невыносимой боли, пронзившей все тело. Но крик оборвался, потому что голосовые связки тоже сковала жуткая стужа.
Он смотрел остекленевшими глазами, как оранжевое пламя, бушующее вокруг машины, столкнулось со стеной бирюзового льда.
Он наконец понял, кем стал после той пугающей экспедиции на пустынный Марс.
И низкое серое небо разверзлось над пылающей трассой, обнажая бритвенные грани морозной голубизны…
Часть вторая
Привратники
Глава первая
Колючая проволока только издали кажется неопасной и легкой преградой. Но стоит впопыхах запутаться в ней, подобная иллюзия рассыпается в прах.
К примеру, тонкая и безобидная на вид «путанка» оплетет вас, словно плющ, не давая вырваться. И чем больше вы будете дергаться, тем прочнее она будет схватывать конечности. А вот проволока марки «Егоза» не станет сдерживать – это выше ее металлического достоинства. Она просто-напросто исполосует ваше тело в кровавый фарш.
Перед входом в побочную трубу отводного коллектора была натянута обычная колючка с ржавыми, не особенно острыми завитушками из стальной проволоки. Кто же мог предположить, что она под напряжением…
Максим отшвырнул арматурину, прислонился спиной к покатой железобетонной стене и помотал головой. Ток, на его счастье, был пропущен несильный, скорее чтобы отпугнуть диких зверей, чем препятствовать человеку.
– Пурумкнуло? – деловито спросила Ветка, топая сапожком по луже.
– Слегка. Ты в порядке?
– Ага. Только рюкзачок давит уже.
