Занятие французами ложементов перед редутом Шварца могло иметь невыгодные последствия для защитников. Устроив в ложементах батареи и под прикрытием их подвинувшись вперед своими подступами, неприятель мог нанести огромный вред нашим укреплениям, заставить отвести войска с этой части оборонительной линии, отрезать сообщение с городом 4-го и 5-го бастионов и затем штурмовать их с полным вероятием на успех. Но для того, чтобы подвинуться вперед, осаждающий должен был овладеть Кладбищенской высотой, находившейся впереди 5-го бастиона и против люнета Белкина (№ 7). Пока Кладбищенская высота была в наших руках, до тех пор и неприятель не мог предпринять ничего решительного.
Итак, внимание обоих противников сосредоточивалось на этой высоте: французы должны были употреблять все усилия к скорейшему овладению высотой, тогда как защищающемуся следовало отстаивать ее как можно упорнее и стараться удержать за собой.
Эта последняя цель могла быть выполнена защищающимися только тогда, когда для защиты высоты будут употреблены значительные войска и сделано для них достаточное прикрытие от неприятельских выстрелов. Еще зимой было устроено нами на Кладбищенской высоте несколько ложементов, но теперь их было недостаточно для помещения значительного числа войск. Поэтому решено было вдоль по скату горы, обращенному к неприятелю, заложить траншею в 200 саженей, приспособить ее к артиллерийской и ружейной обороне и соединить с ложементами, расположенными правее над Карантинной бухтой. Для исполнения этих работ была назначена ночь с 9 на 10 мая. Накануне начальник инженеров, генерал Тотлебен, произвел разбивку траншеи, указал порядок следования войскам, расположение секретов, прикрытия и распределение рабочих.
Для производства работ и для прикрытия рабочих были назначены полки: Подольский и князя Варшавского (каждый по 4 батальона) и два батальона Житомирского полка – всего десять батальонов, в которых было около 5500 человек. Из них 9 батальонов под начальством генерал-майора Адлерберга назначались для работ у кладбища, а один батальон Житомирского полка – у Карантинной бухты. Работы эти должны были производиться одновременно по всей линии. Общее начальство над всеми войсками поручено генерал-лейтенанту Хрулеву.
С наступлением ночи 9 мая осторожно и тихо вышли войска из-за укреплений оборонительной линии и, заняв указанные места, приступили к работе под личным наблюдением генерала Тотлебена. Впереди их расположились охотники, собранные с полков великого князя Михаила Николаевича, Владимирского и из резервных батальонов 13-й пехотной дивизии, еще дальше охотников, подкравшись как можно ближе к неприятелю, залегли пластуны Черноморского казачьего № 8 батальона. Рабочие расставлены были так, что в случае нападения неприятеля могли, оставив инструменты, встретить его штыками.
Стояла тихая туманная ночь, редкие выстрелы с французских батарей смешивались с шумом большого числа неприятельских рабочих, трудившихся в своих траншеях не далее нескольких десятков шагов от вновь проводимой нами траншеи. По неприятельским работам всю ночь стреляли 5-й бастион и соседний с ним люнет Белкина.
Солдаты, как бы сознавая важность предпринимаемого, работали успешно, несмотря на твердость грунта. Между рабочими ходили офицеры, здесь же находились генерал-лейтенант Хрулев, генералы Семякин, князь Васильчиков, Тотлебен и несколько артиллерийских офицеров, присланных для ознакомления с местностью.
В этом ночном молчаливом предприятии было что-то величественное, все приказания отдавались шепотом. На бастионах шла обычная перестрелка. Кое-где в туманной дали мигала бомба или грохотало дежурное орудие, посылая невидимое ядро, а там в стороне, ближе к 4-му бастиону, трескотали неугомонные штуцера стрелков, засевших в ложементах.
К утру 10 мая траншея была приведена в такое состояние, что вместе с прежними ложементами могла доставить прикрытие для двух батальонов пехоты. Неприятель, не ожидавший столь смелого шага, с удивлением увидел перед собой длинный вал почти в версту протяжения (450 саженей).
Перед рассветом рабочие, потерявшие только одного человека раненым, были отведены за оборонительную линию, а в траншеях оставлено только 70 стрелков.
Утром 10 мая французы открыли усиленную канонаду по вновь появившейся постройке, по 5-му бастиону и люнету Белкина (№ 7). Последние отвечали частым огнем, и, таким образом, с обеих сторон завязалась самая оживленная канонада, продолжавшаяся в течение целого дня. К вечеру огонь постепенно ослабел, и в неприятельских траншеях было заметно скопление войск. По всему видно было, что французы приготовлялись или к отбитию траншей или, по крайней мере, к посильной порче их. Люди опытные и привычные предвидели в предстоящую ночь жаркое дело. Они не ошиблись.
Едва только утром 10 мая в союзном лагере стало известно, что русские заняли высоты Кладбищенскую и у Карантинной бухты, как главнокомандующий французской армией генерал Пелисье прибыл осмотреть эти работы. Он тотчас же отдал приказание командиру 1-го корпуса генералу де Саллю в предстоящую ночь уничтожить работы русских, если можно овладеть ими и обратить их против неприятеля. Де Салль назначил целую дивизию с тем, чтобы произвести две атаки: одну – против ложементов у бухты, а другую – против траншеи у кладбища.
Наступал вечер, генерал Хрулев приказал подкрепить штуцерных целым батальоном и сделал все распоряжения к продолжению работ. Те же самые полки, которые работали над заложением траншей, должны были их и окончить, им сделан тот же расчет, назначен тот же порядок следования и те же места расположения. В 9 часов вечера войска должны были выступить на назначенные им места. В это время большая часть осадных батарей открыла самый жестокий огонь по правому флангу нашей оборонительной линии. Вслед за тем секреты донесли, что неприятель в своих траншеях против 5-го и 6-го бастионов собирает значительные силы.
Непроницаемая темнота ночи спустилась над Севастополем. Дым от выстрелов покрыл весь промежуток земли между неприятельскими батареями и нашими бастионами. Подольский полк, не обращая внимания на усиленный огонь французов, отправился на работы. В это время по всему протяжению траншей посыпались пули, послышались крики французов и наше русское «Ура!». По всем неприятельским подступам заиграли рожки и сигнальные трубы. Французы бросились на полуоконченные траншеи, вытеснили оттуда наших стрелков и овладели ими, прежде чем войска, назначенные для работ, могли подоспеть на помощь стрелкам.
Таким образом, приходилось теперь не французам, а нам выбивать неприятеля из своих траншей. Не теряя напрасно времени, генерал Хрулев тотчас же двинул войска. Весь Подольский полк и два батальона Эриванского князя Варшавского полка двинулись на Кладбищенскую высоту, а два батальона Житомирского и один батальон князя Варшавского полков – против ложементов у Карантинной бухты. Едва показались наши колонны, как гребень насыпи мгновенно вспыхнул, подобно молнии, и самый частый ружейный огонь засверкал навстречу нашим колоннам, освещая красные шапочки с горизонтальными козырьками французских егерей, засевших в траншеях. Расстояние было так близко, что свиста пуль уже не было слышно, но видно было их действие: справа и слева падали товарищи. Минута была решительная.
