Наполеон направил письмо русскому фельдмаршалу:
«Князь Кутузов!
Посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтобы Ваша светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом.
Наполеон»
Кутузов отвечал:
«Я подверг бы себя проклятию потомства, если бы сочли, что я подал повод к какому бы то ни было примирению; таков в настоящее время образ мыслей нашего народа».
3-го октября Наполеон собрал маршалов и объявил им своё решение: надо сжечь остатки Москвы, взорвать Кремль и двигаться через Тверь на Санкт-Петербург, где с ним соединиться Макдональд. Мюрат и Даву воспротивились, сославшись на плохое время года, недостаток продовольствия, на бесплодную местность, на дорогу по болотам, которую к тому же 300 крестьян могли сделать непроезжей за один только день. Зачем же опять двигаться к северу и идти навстречу зиме? А что будет с 6-ю тысячами раненых в Москве? Отдать их Кутузову?
Император согласился с этими доводами, но не принял никакого решения. Погода стояла хорошая, настроение войск повышалось. Приободрившийся и ожидавший благоприятного ответа от царя Наполеон задумал даже построить «панораму» московского пожара, которая должна была поразить воображение парижан.
6-го октября, во время переговоров, начатых по инициативе Наполеона, генерал Милорадович сказал Мюрату: «У нас народ страшен, он в ту же минуту убьёт всякого, кто вздумает говорить о мирных предложениях». Но Александр о них и не думал, он сообщил любимой сестре Екатерине, что его решимость бороться тверда, как никогда.
Царь когда-то боялся покорителя Европы, теперь же он увидел, что его шансы на успех возросли, армия усилилась войсками, высвободившимися после заключения мира со шведами и турками, а Великая Армия, наоборот, таяла.
Но вместо ответа на предложение о мире Наполеон получил известие, что неподалёку от тарутинского лагеря Кутузов напал на войска маршала Мюрата, разгромил его и захватил много пушек.
Всего за время своего пребывания в Москве Наполеон сделал три предложения о мире:
1) 18-го сентября Наполеон через начальника Воспитательного дома генерал-майора И. В. Тутолмина Васильевича предлагал заключить мир Наполеон на основе отторжения Литвы, подтверждения блокады Англии и военного союза с Францией.
2) 20-го сентября была сделана вторая попытка.
3) 4-го октября была сделана последняя безуспешная попытка начать переговоры о мире.
Всё это время М. И. Кутузов использовал с максимальной пользой для русской армии: армия получила пополнение, было организовано её снабжение, усилилось как организованное партизанское движение, так и народное. За это же время, за время пребывания Наполеона в Москве, Великая Армия потеряла 30 тысяч солдат и офицеров.
Переход русской армии от обороны к наступательным действиям встревожил императора, и он отдал приказ 18-го октября (по новому стилю) о выступлении армии из Москвы, сам Наполеон выехал из Кремля рано утром 19-го октября.
Покидая Москву, Наполеон приказал взорвать Кремль и сжечь уцелевшие от пожара здания, за исключением воспитательного дома. При этом император сказал: «Так как господа варвары считают полезным сжигать свои города, то надо им помочь».
Приказ был исполнен маршалом Мортье: в два часа ночи начались взрывы. Были разрушены здание Арсенала, Новодевичий монастырь. Снова занялся пожар. Подвели мины под колокольню Ивана Великого, однако по одной версии, фитили подмокли от дождя, по другой – кто-то из русских погасил пламя. Кремлёвские стены были взорваны в пяти местах. Пороха не жалели, и взрывы были такие, что в Китай-городе рушились дома, а в окрестных зданиях стекла выбивало вместе с рамами. Последний, пятый взрыв грянул уже после того, как отряд Мортье оставил город (по материалам С. А. Теплякова). Загорелся дворец, но соборы уцелели.
Началось знаменитое отступление Великой Армии.
22-го октября в город вступили части регулярной армии, Москва ещё дымилась, лежали трупы людей и животных, развалины загромождали улицы, стояли разграбленные и почерневшие от дыма церкви.
Москва после ухода французов три дня подвергалась грабежам: из окрестных деревень явились крестьяне, которые, заходя в пустые дома, забирали всё, что уцелело от разграбления французами. По улицам бродили голодные лошади, которых крестьяне уводили с собой. Но через три дня появившаяся в городе полиция и казаки стали наводить порядок и хватали воров.
Ожидание крестьянского бунта
В 1812-м году возникла опасность бунта крепостных после оставлении Москвы, так как некоторые крепостные, потревоженные слухами, возлагали надежду на освобождение на французов, мол только французы помогут справится с помещиками, которые мешают отмене крепостного права.
Е. Тарле («Нашествие Наполеона в Россию». М., 1959) писал, что ещё в 1805–1807-м годах, «да и в начале нашествия 1812 г. в русском крестьянстве (больше всего среди дворовых слуг и вблизи городов) бродили слухи, в которых представление о Наполеоне связывалось с мечтаниями об освобождении. Говорилось о мифическом письме, которое будто бы французский император послал царю, что, мол, пока царь не освободит крестьян, до той поры будет война и миру не бывать».
Но, по мере продвижения французов вглубь страны при отступлении от Смоленска до Бородина стали распространятся слухи другого рода: говорили, что в русской армии «офицерам и нижним чинам будут даны в награду земли при благополучном окончании войны». Среди крестьян стали распространяться слухи, что попавший в ополчение получит волю.
«Социальное брожение, всколыхнувшееся в крестьянстве, благодаря наполеоновскому нашествию, благодаря носившимся в соединении с ним слухов о воле, а также вследствие возникшей общей растерянности и дезорганизации власти, выражалось довольно определённо и местами переходило в настоящие волнения, сопровождавшиеся разгромом помещичьих усадеб. в Москве крепостные тоже рассчитывали на французов, как на освободителей, ввиду чего ещё предшественнику Ростопчина было предписано «усугубить при теперешних обстоятельствах полицейский надзор во всех тех местах, где народ собирается, в особенности ж по питейным домам, трактирам и на гуляньях, и иметь бдительное внимание к разговорам и суждениям черни, пресекая всякую дерзость и неприличное болтание в самом начале и не давая отнюдь распространяться»» (Н. Фирсов).
В Волоколамском уезде крестьяне под влиянием вражеской пропаганды вышли из повиновения помещикам, приказчикам и старостам, устроили грабёж, хлеб растащили. Денис Давыдов в своих воспоминаниях писал, что его отряд окружил группу ослушников начальства: «Я имел им список, стал выкликать виновных поодиночке и наказывать нагайками».
