– Вот он! – вскричала Лариса и указала на фотографию того самого мужчины в бушлате, который находился за рулем фургона с «клоуном на хвосте». – Это он!
Она узнала его, несмотря на совершенно иное облачение (серый костюм и сиреневый галстук) и приторную улыбку яппи средних лет. Но глаза, эти жестокие пронзительные глаза…
Солдатов крякнул:
– Лаврентьев Артем Михайлович, заместитель начальника юридического департамента…
– Что это они и в холдинге, и в концерне на юридической ниве подвизаются? – удивился Валерик. – Может, и начальника тряхануть?
– Тряханем, – кивнул Солдатов, – но для этого нам требуется отмашка с самого верха.
Он имел в виду братьев Никулиных. Лариса допила остывший чай и сказала:
– Вы так защищаете этих братьев-акробатов, что становится как-то не по себе. Кто вам сказал, что они не причастны к этим ужасам?
Солдатов и Валерик молчали, а Лариса, взяв с блюда последний бутерброд, заметила:
– Вот именно, никто не сказал. Потому что они притаились везде. И не исключено, что вы тоже работаете на них, сами того не подозревая!
Солдатов попытался что-то возразить, но Валерик поднял руку и произнес:
– Утро вечера мудренее. Да, не исключено, что в этом замешаны и другие влиятельные лица из нашего концерна. Как, впрочем, и из твоего, Лариса, холдинга. И из других концернов и холдингов.
Солдатов крякнул, а потом произнес:
– Отмашки, как я сказал, сверху не было. Перед нами поставили совершенно иную задачу, и платят нам за выполнение заданий в иной сфере…
– В сфере экономического и промышленного шпионажа, – ввернула Лариса. – Вот ведь Лев Юрьевич обрадуется, узнав об этом! Не дергайтесь, джентльмены, не узнает, во всяком случае, от меня. Потому что я на холдинг больше не работаю, так ведь?
Солдатов кашлянул и произнес:
– Когда Валера предложил привезти вас с этим ребенком в этот дом, принадлежащий вообще-то мне, я был настроен крайне скептически. Потому что понимал, что придется вас посвящать в те дела, которые вас не касаются…
Он запнулся, а Рянько продолжил:
– Но ты хочешь сказать – ты понял, что ошибался и что я предложил правильный вариант. Так ведь, Олег?
Солдатов хмуро взглянул на Ларису и возразил:
– Нет, не так. Лариса Игоревна – огромный фактор риска. Однако этот риск подконтрольный. Потому что вы ведь моя гостья…
Лариса вздохнула – хрен редьки не слаще. Увернулась от лап педофилов и попала к шпионам. Но здесь, по крайней мере, не собирались разобрать на органы и угощали вкусным чаем с не менее вкусными бутербродами.
– И я прекрасно понимаю, что движет вами, когда вы пытаетесь выйти на этих людей. Точнее, нелюдей. И почему Валера так рьяно взялся за расследование… Но ведь у нас другое задание! И мы не можем отвлекаться еще и на подобные вещи. Детей похищали и убивали до нас и будут похищать и убивать после нас. Звучит, понимаю, ужасно цинично, но от этого не менее правдиво…
Лариса ничего не ответила, а Рянько тихо спросил:
– А если бы это был твой сын, Олег?
Солдатов вздохнул:
– Ну, у меня не сын, а три лапочки-дочки, но этот вопрос я себе, конечно, тоже задавал. Да, мы совершенно случайно наткнулись на то, что нас вроде не касается. Можно пройти мимо и забыть – ведь в мире столько горя и боли, и каждую секунду кого-то похищают, насилуют, убивают. Всех не спасешь. Но тут речь идет не об абстрактных преступлениях, а о вполне конкретных…
Валерик прервал его:
– Не тяни. Я ведь сразу понял, что ты этим делом заинтересовался, хотя утверждал обратное. А раз заинтересовался, то уже кое-что узнал. Так ведь?
– Узнал, – подтвердил Солдатов. – Но пока что не очень много. Итак, о том, что в столице имеется особая организация, точнее, своего рода подпольный клуб по интересам, очень специфическим интересам, в определенных кругах известно достаточно хорошо…
Лариса не стала уточнять, что это за специфические интересы и в каких таких определенных кругах о них хорошо известно.
– А все те, кто об этом понятия не имеет, причисляют подобные истории к разряду городских легенд. Ну, как крокодила в канализации или старушку, торгующую на рынке пирожками, начиненными человеческим мясом. Жутко, но невероятно. И то, с чем мы столкнулись, тоже жутко и невероятно. Но вполне реально.
Он сделал паузу, посмотрел куда-то и продолжил:
– Они именуют себя «Клубом любителей-цветоводов». Вроде банально и даже идиотично. Но ведь дети – это цветы жизни… И они их очень любят.
Ларису передернуло от отвращения к тому извращенному уму, который выдумал это ужасное название.
– Существуют они уже давно, по слухам, не менее десяти лет. Опять же, по слухам, маньяк, повинный в смерти вашего сына, Лариса Игоревна, этот самый Диксон, долго вынашивал идею такого клуба для богатых и влиятельных. И после его кончины эта идея была реализована его напарником, ведь действовал Диксон не один…
– Ильей Люблянским, – прошептала Лариса, и Солдатов заметил:
– Учтите, это вы назвали это имя, а не я. Люблянский – человек харизматичный и предприимчивый. Он сумел воплотить в жизнь то, что задумал его покойный дружок.
Скорее воплотить в смерть… Лариса снова ощутила слезы, капающие из глаз, и отвернулась.
– Но это только вершина айсберга. Люблянский сумел вовлечь в деятельность своего сатанинского клуба многих влиятельных и богатых и даже очень влиятельных и очень богатых людей – в Москве, Питере и других городах. Он организовал региональные филиалы, которые подчиняются центру и платят своего рода дань за… За то, что они именуют материалом…
Бизнес, детка, и ничего личного. Лариса совладала со слезами, но все еще делала вид, что внезапно заинтересовалась подвесным шкафчиком.
– Это и объясняет, отчего Люблянский, который в настоящем бизнесе наворотил множество афер, так долго оставался на плаву. Его защищали и всячески выгораживали высокопоставленные покровители – члены «Клуба любителей-цветоводов». А когда его все же депортировали в Россию, был разработан план по извлечению Люблянского из СИЗО. Причем так, чтобы никто из покровителей не попал под удар.
Он замолк, а Валерик завершил:
– Потому что извлекли его твоими руками, Лариса. Сделав все так, чтобы это выглядело как поступок полоумной, свихнувшейся от горя, но действовавшей исключительно по собственной инициативе мамочки…
Лариса обратила к нему свое лицо и произнесла:
– Это вы похитили из моей квартиры те вещи, которые я обнаружила в секретной комнате Люблянского, а также мой архив?
Судя по реакции обоих, ни Солдатов, ни Валерик не имели к этому отношения. Или они были готовы к такому вопросу и ломали перед ней комедию?
