– Если мы не будем любоваться тем, как знаменитости зажигают рождественские огни, я согласен. – Он улыбался и губами, и глазами.
– В таком случае пошли.
Она повела его по Гроув-Энд-парку к церкви Святой Марии. Церковь была построена в готическом стиле, с парящими арками кремового цвета, скамьями темного дерева, викторианскими витражами и полом светлого мрамора. Вместо электрического освещения – короткие свечки в металлических подставках, укрепленные на спинках скамеек.
Около кафедры стояла высокая елка, убранная игрушками, – игрушки явно были сделаны детскими руками – наверное, детьми из местных детских садов. Серебряная звезда украшала верхушку елки, пахло терпкой свежей хвоей. Скамьи для хора были заполнены: взрослые стояли сзади в бирюзовых мантиях, а дети – впереди в белых певческих одеждах.
Поскольку Карисса и Куин пришли перед самым началом службы, сесть им не удалось, но Карисса не расстроилась. Ей важна сама атмосфера покоя и доброжелательности.
– Рождественская служба с песнопениями? – шепотом спросил Куин.
– Да. Я раньше бывала на такой службе с родителями, – сказала Карисса. – Не беспокойтесь – вам петь не нужно, если не хотите.
Но Карисса пела вместе со всеми свои любимые хоралы «Архангел Гавриил» и «Радость мира». Как обычно, дети спели «Что за младенец в яслях бедных», а потом один ребенок спел соло «Однажды в городе царя Давида». У Кариссы увлажнились глаза. Она сморгнула слезы и почувствовала, как пальцы Куина сплелись с ее пальцами. Его тоже это умилило? Карисса не осмелилась взглянуть на него.
После службы они не спеша вышли из церкви. Куин не отнял своей руки.
– Подождем возвращаться, – сказал он. – Здесь поблизости можно где-нибудь выпить горячий шоколад?
– Украшенный сверху зефиром, – уточнила Карисса. – Конечно, можно.
Она привела его в небольшое кафе, где они заказали горячий шоколад и сладкие пирожки.
– Уж и не помню, когда я ходил на службу с песнопениями, – сказал Куин. – Скорее всего, это было в начальной школе.
– Простите меня. Мне следовало предупредить, чтобы вы могли отказаться.
– Наверное, я так и сделал бы, – признался он, – но я рад, что вы меня сюда привели.
Она хотела было поддразнить его, сказать, что он наконец-то увидел магию Рождества. Куин начал ей доверять – это обнадеживает. Но она удержалась – что-то в его лице удержало ее.
– Я люблю службу при свечах, – сказала Карисса. – Чувствуешь связь с вековой историей, с людьми, которые каждый год в это время посещают службу.
Он кивнул:
– А я чувствую… очищение. Спасибо.
Карисса протянула через стол руку и сжала ему кисть:
– И я это чувствую. Жизнь порой тяжела и мрачна, а тут пробуждается надежда на лучшее.
Он не отвел руку, и она тоже.
Это никакое не свидание, но… кажется, становится таковым.
– У вас красивый голос, – сказал Куин.
Она улыбнулась:
– Спасибо, но не по меркам папы.
– Вы пели в унисон с хором. Не всем прихожанам это удалось, – заметил он.
– Для них это не обязательно. Дело не в этом. Главное – быть вместе, разделять общую радость.
– Понимаю. – Он осторожно высвободил свою руку из ее руки.
Карисса растерялась. На какую еще мозоль она ему наступила? Что с ним такого сделала Табита? Но она знала, что, спроси это, он ей не скажет, поэтому уж лучше помолчать, угощаться горячим шоколадом и пирожком.
– А что с текущим «Блестящим проектом»? – поинтересовался Куин. – Помимо виртуального Санты?
– Устроить Рождество в приюте, – сказала Карисса. – Ничего пышного. Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я пытаюсь купить им счастье. Я просто хочу, чтобы у них было пространство, где они смогут заново начать жить и немного повеселиться на праздник.
– Вам нужен еще один виртуальный Санта?
Карисса покачала головой:
– Анна – женщина, которая управляет приютом, – уже сообщила мне, что хотелось бы получить на Рождество каждому.
– Если понадобится кто-то, чтобы заворачивать подарки, то я готов, – сказал Куин.
– Ловлю вас на слове, – улыбнулась Карисса.
Они возвращались домой парком. На полпути Куин решился и обнял Кариссу за плечи, а она обхватила его за талию.
На земле блестел иней, окна домов светились рождественскими огнями. И Карисса подумала о том, что вечер удался.
На этот раз молчание было скорее спокойным, чем напряженным. Понятно, что Куина настораживает сходство между ее бывшим бойфрендом и его бывшей подругой. А она… она старается восстановить способность доверять мужчинам после Джастина. Но если они с Куином не будут спешить, будут двигаться постепенно – как сегодня, – то, может, у них все получится, и они не нанесут друг другу новых ран.
Было одно дело, исполнив которое Куин почувствовал бы себя намного лучше. Во всяком случае, ему так казалось.
Он договорился о встрече с Джастином Воаном. Куин дал ему понять, что это по поводу выгодной работы. Скажи он Джастину, о чем хочет с ним поговорить, то этот тип несомненно уклонился бы от встречи.
Воан стремительной походкой появился в кафе в условленное время. Выглядел он весьма импозантно.
Оглядевшись, он поискал взглядом, кто из посетителей Куин.
Куин поднял руку, и Воан тут же подошел к нему.
– Мистер О’Нилл?
– Да. – Куин не пожал протянутую Воаном руку. – Не возражаете, если мы пройдемся по парку и поговорим там?
– А… конфиденциальность, – сказал Воан.
Конфиденциальность, но не в том смысле, о чем подумал Воан.
Куин ничего не говорил, пока они не перешли улицу и не оказались в парке. Как и ожидал Куин, Воан не выдержал и заговорил первым:
– Итак, у вас есть предложение о работе?
– Да, предложение есть.
– И какое?
Куин остановился и посмотрел Воану прямо в глаза.
– Предложение о компенсации.
– Компенсации? За что? – Воан нахмурился. – Не понимаю, о чем вы.
– За то, что сломали руку женщине, – сказал Куин, – и за то, что не пустили ее в больницу, потому что знали, что возникнут вопросы и правда всплывет наружу.
Воан побелел:
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– О, думаю, что понимаете.
– Кто вы? И зачем пригласили меня сюда?
– Мое имя вам уже известно. А здесь я из-за того, что случилось с Кариссой. Я не могу безразлично отнестись к тому, что подобное может случиться с кем-то из-за того лишь, что вы не в силах управлять своим характером.
