Книга Назвать своей, страница 32. Автор книги Оливия Гейтс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Назвать своей»

Cтраница 32

Слова Калиопы падали на Максима, словно удары кулаков.

Но он обязан заставить ее понять…

Взяв ключи из ее ладони, он открыл дверь, приглашая жену войти.

– Я должен с тобой поговорить. И после ты меня никогда больше не увидишь.

Отчаяние в ее глазах заставило его снова пожалеть, что он не умер на операционном столе.

– Ты ведь сам не хочешь меня видеть. Ты вернулся к своей истинной натуре, но я все та же женщина, которая всегда любила тебя и которая не может прекратить тебя любить. Ты заявил, что лучше нам с тобой больше не видеться, и был прав. Я не могу больше тебя видеть.

Максим понимал, что заслужил все эти упреки, но он должен был высказаться.

– Однажды я ушел от тебя без объяснений. На этот раз я обязан объяснить. – Он схватил жену за руку, но Кали отвернулась.

– Мне не нужны твои объяснения. Мне плевать, почему ты убиваешь меня.

– Калиопа…

Она отшатнулась.

– Ладно, я преувеличила. Я слишком сильная, чтобы умереть из-за тебя. Я верну себе душевное равновесие и буду жить дальше. Ради себя и своих детей.

Волков сжал руки в кулаки, борясь с порывом обнять жену.

– Этого я и хочу от тебя: иди по жизни дальше, забудь меня…

– Ты больше не имеешь права диктовать мне, что делать! – пронзительно крикнула Кали. – И не надо притворяться, что тебя заботит моя дальнейшая судьба. Я не хочу двигаться дальше и не хочу ничего забывать. Если это тяготит твою совесть – ничем не могу помочь. Человек, которого я люблю, живет здесь и здесь. – С блестящими от слез глазами она прижала руки сначала к груди, а потом к голове. – Даже если ты – больше не он, тебе не отобрать его у меня…

Максим застонал и вдруг произнес:

– Когда у меня лопнул сосуд, я все время был в сознании, Калиопа.

Она оборвала гневную тираду на полуслове, а он продолжил:

– Всю дорогу до больницы вплоть до того момента, когда тебя, по моим указаниям, не пустили в операционную, я все понимал, все чувствовал. Я был раздавлен твоей реакцией на случившийся со мной удар. Никогда не видел, чтобы кто-то так убивался, так ужасно страдал. И я осознал, что натворил. Каким же я был эгоистом, когда вовлек тебя в этот брак! В нем я буду счастлив и благословлен твоей любовью, пока жив, а умерев, оставлю тебя страдать от потери и проклинать память обо мне.

Кали смотрела на Максима, и слезы ручьями текли по ее щекам.

– Доктор Антонович сказал, что на девяносто процентов уверен в моем полном выздоровлении, но все-таки остается вероятность, что это не так. Для меня было бы невыносимо, если бы ты продолжала жить в страхе, что случится новый удар, и на этот раз, возможно, я его не переживу.

Калиопа, застыв, внезапно прекратила плакать и произнесла надтреснутым, еле слышным голосом:

– Хочешь сказать, что ты действительно любил меня? И никогда не прекращал любить?

Ничто сейчас не смогло бы удержать Максима от признания.

– Я люблю тебя с того самого мгновения, когда впервые увидел. И не смогу разлюбить, даже если мне вырежут весь мозг целиком.

Теперь голос Кали зазвучал громче. Сверля мужа взглядом, она спросила:

– И ты решил, что для меня будет лучше потерять тебя, пока ты жив? Вот почему ты вел себя отстраненно после операции – чтобы вызывать во мне обиду? Чтобы потом, случись тебе умереть, твоя смерть не сильно бы меня ранила? – Волков осторожно кивнул, по его спине поползли неприятные мурашки: неужели он все только испортил? – Тогда зачем ты последовал за мной сюда? Я тебя бросила. Разве не этого ты добивался?

– Я хотел, чтобы ты спаслась. Ушла рассерженная и возмущенная, решив оставить меня в своем прошлом. А вместо этого я тебя уничтожил. Ты не смогла разлюбить. Боже мой! Те слова, что ты бросила мне перед уходом… о том, что чувствуешь себя словно вдова… и сейчас ты сказала, что любишь меня, несмотря ни на что… Я не мог опять бросить тебя без всяких объяснений. Нельзя позволить тебе продолжать думать, что я не люблю тебя. Я так сильно тебя люблю! Но я не могу снова провести тебя через такие страдания!

Калиопа, помолчав, прошептала:

– Последний вопрос: если бы я была серьезно ранена или искалечена, ты бы бросил меня?

– Нет!

– Если бы ты знал, что я могу умереть в любую минуту, захотел бы ты прожить те дни, что еще остались мне, вдали от меня, чтобы сберечь себя от страданий в случае моей смерти?

Чувствуя, как от слез защипало глаза, Максим хрипло запротестовал:

– Я бы отдал жизнь за то, чтобы провести с тобой все оставшееся время, будь это месяц, день или всего час. И ничто не смогло бы удержать меня вдали от тебя, если бы я знал, что ты меня любишь. – Тут он понял, что за ним и за ней захлопнулась ловушка. – Боже мой, Калиопа, что бы я ни делал, в результате причиняю тебе лишь боль. Я думал… Уже и не знаю, что я думал. Когда я попытался тебя оттолкнуть, то почувствовал, что причинил тебе сильную боль. И понял, что она не угаснет, даже если я сумел заставить тебя уйти.

Волков замолчал и беспомощно взглянул на жену. Любовь к ней переполняла его, ставила в тупик.

Кали нежно потянулась к нему и обняла, словно укрывая Максима от всех его страхов и нерешительности.

– Тогда просто смирись с судьбой. Будь моим до конца наших дней, сколько бы их ни осталось. Просто оставайся, как я, счастлив и благодарен за каждую секунду, проведенную вместе. Перестань спасать меня от будущей боли, потому что при этом ты лишь постоянно меня ранишь. Люби меня, чтобы я снова могла дышать.

Волков сжал Калиопу в объятиях.

– Я не перестану любить тебя, даже если перестану дышать. Ты – мое дыхание. Мое сердце бьется лишь для тебя. Я твой. Прошу, не отпускай меня.

Кали снова заплакала, но теперь от радости.

– Вообще-то это ты уходишь от меня каждый раз, когда в тебе вскипают неуместное благородство и ненужное самопожертвование.

– Если во мне еще раз взыграет глупость и я уйду, стукни меня по голове и утащи обратно в свои объятия.

Она улыбнулась с такой любовью, что Максим заплакал, положив голову жене на грудь.

Кали пробежала дрожащими пальцами по ежику его волос.

– Насчет удара по голове – это пожалуйста, но за волосы тебя теперь не потаскаешь, потому что их нет.

Из груди Максима вырвался смех.

– Волосы снова отрастут. Если хочешь, будут до пояса.

– О-о! Хочу! И я еще кое-чего хочу. Очень сильно. За эти три месяца без тебя я совсем изголодалась.

Пообещав следующие тридцать лет искупать свою вину за эту пытку, Волков отнес жену на кровать.

После долгой страстной ночи Кали спросила:

– Максим, если у нас родится мальчик, я бы хотела назвать его Михаилом, а если родится девочка – Татьяной Анастасией. Ты не против?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация