– Максим!
Крик Кали эхом отозвался в ее груди и голове, почти разрывая их. Через всю комнату она рванулась к мужу, еле успев подхватить, чтобы он не ударился об пол и не задавил Лео. Отчаяние придало ей небывалую силу.
Под огромным весом Максима Кали опустилась на пол, чуть не задев сына. Мальчик словно прирос к месту. Его непонимание в секунду сменилось испугом. Он понял, что это не игра.
В любой момент Максим мог…
– Роза!
От крика Калиопы, наверное, задрожали стены.
Через пару мгновений няня вбежала в комнату.
Кали быстро отдала приказания изменившимся, словно чужим, голосом:
– Подай мой телефон, забери Лео, ничего не говори Татьяне, позови Сашу. Быстрее.
Тысячу раз Кали прокручивала в голове этот сценарий. Все предусмотрев, Максим объяснил ей, что нужно делать, если случится худшее. Этот постоянный страх ожидания портил счастье, подтачивал жизненные силы Калиопы. Чем дольше тревожные признаки не давали о себе знать, тем больше она надеялась, что все обойдется.
Но это произошло.
Сосуд в голове Максима все-таки лопнул.
Не отводя взгляда от широко раскрытых безжизненных глаз мужа, Кали набрала на телефоне номер. Согласно плану, вертолет должен прибыть через считаные минуты после звонка. Заранее выбранные Волковым врачи будут уже готовы оперировать его в медицинском центре.
Теперь оставалось только ждать, сходя с ума. Сердце продолжало биться в ее груди лишь потому, что под дрожащими ладонями Кали еще чувствовала пульс мужа. Но Максим оставался неподвижен. Было ужасно видеть, что его сила испарилась и само его «я» погасло в нем. Эти глаза, в которых жила прекрасная душа, опустели.
Потом вдруг что-то мелькнуло в них – огромное, мрачное. Мука? Нет, сожаление. Губы Волкова шевельнулись, и искаженным до неузнаваемости голосом он что-то прошептал.
«Извини…» – показалось Кали.
Затем его глаза закрылись.
А она закричала.
Она кричала без остановки, пока не появились медики. Едва снова возникла необходимость что-то делать, внутри словно повернулся выключатель – истерия беспомощности исчезла. Калиопа снова сосредоточилась на давно отрепетированных действиях.
Она беспрерывно разговаривала с Максимом, пока его везли в лучший медицинский центр, который он когда-то построил в этом городе. Кали рассказывала мужу хорошие новости: хотя он и находится в шоковом состоянии, но признаков паралича, обычно сопровождающего повреждение мозга, нет. Она обещала, что будет рядом, убеждала, что нужно бороться ради матери и Лео, а главное, ради нее. Ведь она не сможет без него жить.
Когда они прибыли в больницу, здесь заработал хорошо отлаженный механизм. На каталке Максима отвезли в операционную. Кали туда не пустили, потому что так когда-то распорядился сам Волков.
Она не стала спорить, чтобы не терять драгоценное время, но в комнату ожидания не отправилась, а осела на пол прямо перед дверями операционной. Там сейчас будут вскрывать череп человеку, которому отданы ее сердце и душа, и ему придется бороться за жизнь. Нужно быть как можно ближе к нему, чтобы он чувствовал ее присутствие, чтобы поделиться с ним своими жизненными силами.
Кали плакала. Плакала так, как никогда раньше. Эти рыдания разрывали грудь. Все ее существо, казалось, растворяется и вытекает из тела потоком, остановить который может только известие, что Максим вне опасности.
В бесконечной пытке ожидания краем измученного сознания Кали отметила, что приехали Аристидис и Селена. Их появление напомнило ужасную правду: Максим находится на операционном столе уже двенадцать часов.
Так и не сумев убедить Кали встать с пола, брат и его жена молча сели рядом, разделяя ее муку.
– Миссис Волкова.
Этот голос. Она узнала бы его из миллиона. Это нейрохирург Максима.
Она попыталась вскочить, но ноги онемели, и Кали, вскрикнув от досады, чуть не упала, но Аристидис вовремя ее подхватил. Селена, вскочив, помогла ему.
Едва к мышцам ног вернулась чувствительность, Кали, оттолкнув родных, нетвердой походкой подошла к доктору Антоновичу. То, что он ей скажет, она должна услышать и вынести одна, ведь Максим принадлежит только ей.
Врач, словно боясь, что эта женщина на него нападет, если он тут же не выложит все, скороговоркой произнес:
– Операция господина Волкова прошла без осложнений. Сейчас он в палате интенсивной терапии, где пробудет под наблюдением еще две недели.
Жив! Он жив!
Но…
– Каково его состояние сейчас?
Доктор Антонович попытался поддержать собеседницу под руку на случай, если она вдруг покачнется, но Кали помотала головой. Ей нужны были лишь ответы, факты.
Понимающе кивнув, врач негромко сказал:
– Во время последнего осмотра шесть месяцев назад аневризма была расположена в таком месте, что, попробуй мы к ней подобраться, немедленно наступила бы тяжелая инвалидность или смерть. Но за этот промежуток времени опасный участок переместился ниже, что в конечном счете и стало причиной разрыва сосуда, но позволило нам применить новый малотравматичный способ эндоскопической хирургии. Счастлив вам сообщить, что аневризма нами удалена и кровоснабжение сосуда полностью восстановлено.
Кали впитывала каждое слово.
– Каков прогноз?
– Так как аневризма носила посттравматический характер и, соответственно, остальные сосуды у мистера Волкова здоровые, вероятность рецидива равна нулю. Мы беспокоились лишь о разрыве изначальной аневризмы. Сказать по правде, учитывая общее состояние пациента после травмы, я сомневался, что он сможет пережить операцию на мозге. Когда я осматривал мистера Волкова полгода назад, улучшение его физического состояния шло очень медленно. Но тот человек, которого я сегодня оперировал, самый крепкий из всех, кого я встречал. Рискну предположить, что именно вы явились причиной этого чудесного улучшения. Кали вспомнила, как Максим говорил, что она и Лео стали для него волшебным эликсиром, воскресили его, подарили новые возможности и безграничную силу. Именно поэтому она поверила, что с ним ничего не может случиться.
– Как хирург, который в основном оперирует травмы позвоночника, я почти никогда не даю оптимистичных прогнозов. Но этот пациент – в превосходной физической форме. Если в следующие две недели его состояние не ухудшится, то могу сказать с вероятностью в девяносто процентов, что его здоровье полностью восстановится.
– Могу ли я чем-то помочь выздоровлению мужа?
– Просто продолжайте быть рядом с ним. Когда он пройдет через послеоперационный период, вы оба забудете об этой черной полосе в вашей жизни.
– Когда я смогу его увидеть? – спросила Кали сквозь слезы.
Хирург слабо улыбнулся:
