Могло ли все быть идеальнее?
Но едва эти слова мелькнули в голове, сердце Калиопы тревожно затрепетало: как долго продлится эта идиллия?
– Калиопа, дорогая моя!
Радостный возглас Татьяны отвлек Кали от мрачных мыслей, и она подбежала к Лео.
Следующая четверть часа была посвящена обсуждению приготовлений к приему гостей. Лео скоро заскучал, и Роза его забрала.
Потом Татьяна пригласила Калиопу выпить чаю в своей любимой комнате – большой гостиной, увешанной живописными полотнами – свидетелями многовековой истории рода Волковых.
Максим никогда не рассказывал о своих предках. Впрочем, судя по тому, что он сообщил об отце и деде, его можно было понять. Но Кали хотелось знать о любимом как можно больше. Она не раз пыталась заводить разговор о его семейной истории, но Максим отвечал очень скупо.
И вот сейчас есть возможность расспросить его мать, но как заговорить об этом?
Кали мысленно одернула себя. О чем она думает? Ей нужно поделиться с Татьяной новостью о предстоящей свадьбе, а не выведывать фамильные тайны Волковых!
Она начала было говорить:
– Татьяна!
Но та вдруг произнесла:
– Максим почти не рассказывал вам о своем отце, не правда ли?
Вот это да! Неужели она умеет читать мысли?
Кали отрицательно покачала головой.
Татьяна вздохнула:
– Мне больно, что Максим до сих пор не может его простить или забыть.
– Возможно ли это, когда причинено столько зла? Когда он впервые рассказал мне, я удивилась, как вы смогли все пережить. Но теперь, встретившись с вами, я понимаю, что вы – самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Судя по тому, как вы сейчас говорите о своем муже, вы его простили. Как у вас это получилось?
– Я хочу рассказать вам историю своей жизни, чтобы вы лучше поняли Максима. Я познакомилась с Григорием, когда мне было двадцать, а ему двадцать девять. Я работала на одной из лесопилок в этом городе, куда однажды он приехал вместе со своим отцом, первым секретарем горкома, чтобы досконально узнать все о той должности, которую Григорию предстояло занять вслед за отцом и дедом, они были крупными советскими функционерами. Я с первого взгляда влюбилась в него, а он – в меня. Но, несмотря на все разговоры о равенстве при социализме, в Советском Союзе невозможно было и представить себе брак между бедной фабричной девчонкой и молодым представителем партийной элиты. Однако Григорий приложил все усилия и пошел против семьи, чтобы заполучить меня. Хотя временами меня и тревожила его напористость, все же я была без ума от него. Той простой девчонке, какой я была тогда, он казался настоящим сказочным принцем. Мы все же поженились. Я боялась, что наш брак долго не продлится. Все уговаривали Григория бросить меня, потому что я не только не пара ему, но и бесплодна. Думаю, он считал, что на самом деле сам не мог иметь детей, потому становился все угрюмее. Особенно когда начал продвигаться по служебной лестнице. Только через пять лет я забеременела, и, полагаю, поэтому Григорий всегда сомневался в том, что Максим – его ребенок.
«Не в этом ли была причина, побудившая отца Максима так плохо обращаться с женой и сыном? – подумала Кали. – Наверное, он думал, что Татьяна изменила ему, чтобы зачать ребенка, а потом еще и хотела, чтобы он воспитывал чужого сына, как своего».
– Григорий и раньше избивал меня, а после рождения Максима он стал это делать постоянно.
«Что еще больше подтверждает мою теорию, – решила Кали. – Этот ублюдок с самого начала был неуправляемым чудовищем».
А Татьяна между тем продолжала:
– Времена тогда были ужасные. Страна проходила через худшую фазу холодной войны, и людям в России жилось нелегко. Иметь мужа, который поколачивает, казалось мне гораздо меньшим несчастьем по сравнению с положением тех, у кого нет дома, работы или еды. Ведь Григорий давал мне и моей семье все необходимое.
«Так похоже на то, как когда-то считала моя мать!» – подумала Кали.
– После рождения Максима Григорий получил повышение и стал вторым человеком в городе после своего отца. Вскоре он понял, что совершенно не годится на эту должность, но не мог признать это, чтобы не подвести отца и не испортить себе карьеру. Он прилагал все усилия, но все чаще совершал ошибки и начал все больше сдавать.
Кали еле сдержалась, чтобы не сказать вслух, что Татьяна глубоко ошибается, если думает, что вызовет в ней сочувствие к жалкому ублюдку, из-за которого чуть не разрушились отношения между ней и Максимом!
Не подозревая о ее эмоциях, Татьяна снова заговорила:
– Григорий начал все больше вымещать на мне свои неудачи, но Максим, подрастая, все чаще вставал на мою защиту, вызывая гнев отца на себя. Мне кажется, в голове Григория вызрела мысль, что Максим не ненавидел бы его так, будь он его сыном. Затем я снова забеременела, хотя и предпринимала меры, чтобы этого не произошло. Сначала я хотела сделать аборт, но не нашла в себе мужества и рассказала о беременности мужу. От этого его паранойя только усилилась. Через пять месяцев после рождения Насти его уволили, и он получил предписание освободить этот особняк для того человека, который занял его место. В тот день он совершенно обезумел: обвинил меня во всех своих бедах, заявил, что я родила двоих ублюдков, и… остальное ты знаешь.
Теперь Кали возненавидела отца Максима еще больше.
Татьяна вздохнула:
– Ну а теперь я расскажу про нас с Максимом. Когда мы выписались из больницы, нам некуда было идти. Мои родители умерли, братьев и сестер у меня нет, семья Григория не хотела и слышать про нас. Я бралась за любую работу, какую только могла найти. Максим учился, работал и был мне во всем подмогой и опорой – без него я бы не выжила. Потом Советский Союз распался, на долгое время воцарился хаос. Когда Максим начал приходить домой в синяках и порезах, я испугалась, решив, что он связался с преступным миром. Но оказалось, что он, наоборот, защищал от рэкетиров тех, кто сам не мог от них защититься. Вместо того чтобы устроиться на один из местных заводов, Максим решил развить в регионе какое-нибудь новое направление в промышленности и возглавить его. Он выбрал металлургию. Но для этого необходимо было досконально изучить производство, и мы отправились в Магнитогорск – центр российской стальной промышленности. Максим очень быстро начал зарабатывать достаточно, чтобы обеспечивать наши нужды, и с каждым днем он взлетал все выше. Лет в двадцать пять сын стал миллионером. Тогда мы вернулись в Архангельск, и он купил мне этот дом.
– А почему вы захотели вернуться в город, в котором перенесли столько страданий?
– Потому что здесь я растила своего любимого сына, здесь жили мои родители, пока не умерли. Мне хотелось вернуть эти драгоценные воспоминания. Но я сюда вернулась не только из-за ностальгии. Я несу ответственность перед людьми, которым Григорий причинил когда-то вред своим руководством. Я хочу обеспечить как можно больше людей работой, поддерживать культуру, развивать социальную сферу в городе, как развивает здесь промышленность мой сын.
