Я вздрогнула.
– Так, а что тут делает девятый «Г»? – суровый голос учительницы вдалеке вывел меня из оцепенения. – Разве у вас сейчас не немецкий? А ну марш в свой кабинет!
– Я к Мицкевич пришел, – спокойно сказал Стас. – Мне нужно кое-что ей передать. Где она сидит? Хотя я уже вижу ее рюкзак.
Через щель в парте я видела, что Стас кладет листок бумаги на мою парту.
Шаги стали удаляться, Стас ушел. Мы с Ромой вылезли из-под парты. Учительница что-то писала в журнале и не заметила, как мы появились. Я села за парту. На ней лежал сложенный листок бумаги. Я хотела выбросить его сразу же, не открывая, но любопытство было сильнее. Я развернула его. Это был рисунок.
На рисунке бегущая девочка. У нее испуганное лицо. Она прикрывает голову руками, а сверху на нее сыплется дождь из презервативов. Тот, кто оставил мне этот рисунок, добился своего. Настроение стало паршивее некуда.
– Что там? – заглянули мне через плечо.
Я яростно смяла бумагу и бросила в мусорное ведро.
– Ничего. Ерунда, – буркнула я и стала читать учебник. Краем глаза я увидела, что Егор с беспокойством смотрит на меня.
После уроков мы с мальчишками собирались пойти к заброшенному мосту. Погода стояла теплая и солнечная.
Через старый недействующий завод раньше проходила железная дорога. Она шла от завода через реку и там соединялась с основной железнодорожной линией. Потом завод забросили, рельсы разобрали, железная дорога заросла травой. Но огромный железнодорожный мост сохранился, только его конструкции заржавели, а сам мост зарос травой и кустарниками.
Мальчишки свалили пораньше, я задержалась в библиотеке. Мы договорились встретиться у одного из магазинов.
Стас со своей стаей после уроков обычно поджидали нас у выхода, поэтому на первом этаже я пошла сразу к театральному кабинету – окно в этом кабинете всегда открыто, и оно последнее время служило для нас безопасным выходом.
Конец учебного дня, солнечная погода, предвкушение посиделок с друзьями – все это подняло мне настроение. Я открыла кабинет и вошла.
В кабинете стояла темнота. Справа была сцена, слева в несколько рядов стулья. Из-за темноты можно было видеть только их очертания. Пахло старой тканью и деревом.
Я почувствовала, что что-то не так. Слишком темно. Окно было закрыто и занавешено. Это было странно – оно никогда не закрывалось, а тяжелые портьеры всегда были раздвинуты. В голове появилась тревожная мысль – кто-то специально создал здесь эту темноту.
Я развернулась и увидела, что у двери стоит человек. Дверь захлопнулась. Послышался характерный звук – кто-то запирал дверь на ключ.
Включился свет. У двери стоял Стас.
В кровь ударил адреналин. В висках застучала кровь. От недостатка кислорода закружилась голова.
– Глупый жалкий человечек, – сказал он. – Ты что, думала, я не знаю о твоих лазейках? Думала, что сможешь уйти от меня, ну?
Я молчала. Меня захлестнуло чувство полной опустошенности. Мне не обмануть этого человека. Не спрятаться от него. Он видит все.
Я побежала к окну.
– Куда собралась? Тебе не выйти отсюда!
Стас в один миг догнал меня и дернул назад. Я вскрикнула. Он зажал мне рот рукой.
– Заткнись, а то хуже будет! Когда я уберу руку, ты будешь молчать.
Он смотрел на меня, его ангельская улыбка излучала теплоту. Она пугала меня.
Я слабо кивнула. Он убрал руку. Страх полностью парализовал меня. На мгновение все замерло. Мир погрузился в пустоту. Я смотрела на Стаса и проваливалась во взгляд его ясных голубых глаз.
Стас ходил вокруг меня с задумчивым видом. Я умирала от страха в тягостном ожидании неизвестности. Что он придумает на этот раз? Я сжалась.
А потом он обратился ко мне:
– Поздравляю, гном! С главной ролью в новом фильме! Пошла на сцену!
Он схватил меня за руку и потащил на сцену. Я упиралась и пыталась сопротивляться, но не тут-то было. Поднимаясь по ступенькам на сцену, я спотыкалась, но Стас грубо тянул меня дальше.
Он вытащил меня на середину сцены. Крепко держа, чтобы я не могла вырваться, достал телефон.
– Это будет клевое кино! Я умирала от страха.
Он бросился на меня, как бешеный пес. Я закричала. Он схватил меня в охапку и зажал мне рот рукой. Я извивалась и все равно пыталась кричать.
– Заткнись! Заткнись!
Он тряс меня, как тряпичную куклу. Я перестала сопротивляться. Замолчала.
Стас отпустил меня. Я прижала к груди руки, хоть как-то пытаясь защитить себя и свое тело. Он резко выбросил вперед руки. Я стала отбиваться. Сначала я не поняла, что он делает, а когда поняла, от страха перехватило дыхание. Он стягивал с меня кофту.
– Нет! – я стала отбиваться. Но Стас был сильнее.
С жутким смехом он стянул с меня кофту. Я осталась в одном бюстгальтере. Кожа вмиг покрылась мурашками. От холода и страха застучали зубы. Стас бросил кофту на пол. Я закрывалась руками.
Стояла, застыв, как каменная статуя. Стас приблизил телефон к моему лицу.
– Эй, ты чего такая скучная? Скажи что-нибудь на камеру! Это самый скучный фильм в истории кино.
Я молчала. Смотрела в пол.
– Так не годится. – Он убрал телефон. Встал сзади меня. Обнял меня за плечи, стал расшатывать из стороны в сторону.
– Станцуй, Том, – мягко сказал Стас. – Станцуй для меня! Один маленький танец, и я тебя отпущу.
– Ни за что, – слабо сказала я.
– Один маленький танец, что тебе стоит? А то дальше будет только интересней. Я планирую снять довольно пикантный фильм.
Он засмеялся.
Я была безвольной куклой в его руках. Он морально уничтожал меня. От моей личности и гордости мало что осталось. Мне стало все равно, что со мной будет. Сопротивляться не было сил. Я чувствовала на затылке его горячее дыхание, тепло его рук на своем теле. Зубы отбивали барабанную дробь, губы тряслись.
Я попыталась уйти от всего этого, опустила голову и старалась думать о чем-то приятном. О солнце, о Серегиной улыбке, о Дашке, о платьях. О маленьких птичках с разноцветными перышками. О чем угодно, только бы забыться и уйти от действительности хотя бы на короткое время.
Он снова отошел от меня и потянулся к карману, чтобы достать телефон.
Вдруг в дверь кто-то постучал. Дверная ручка стала дергаться.
– Стас! Стас! Открой, это Егор! Стас оставил меня и подошел к двери.
Я могла воспользоваться моментом, схватить свою кофту и убежать, но я продолжала стоять, парализованная страхом.
Дверь кабинета резко распахнулась. Послышался голос Егора:
