– Там будет много народу. Он ничего тебе не сделает.
В конце концов я подчинилась и стала одеваться. И покорно поплелась за Дашкой. Я никогда не умела настаивать на своем.
Я понимала, что если я пойду на танцы, то на следующий день мне придется идти и в школу. Ведь больные не могут танцевать. Кончились дни моей блаженной депрессии.
Когда я вышла за калитку, меня затрясло.
– Хватит дрожать, – шикнула на меня подруга. – На улице тепло.
– Не могу не дрожать, – затряслась я. Холодно. И страшно. Ладони превратились в ледышки.
Всю дорогу до школы я напряженно оглядывалась по сторонам.
В школе мне стало еще хуже. Стали стучать зубы.
Мы пришли одни из первых. Я напряженно всматривалась в коридор, не могла расслабиться и стоять спокойно. Появились почти все танцоры, вскоре пришел и Стас.
Я спряталась за всех, смотрела в пол, делая вид, что не замечаю его.
Все пары уже собрались. Только мы со Стасом стояли одни. Где же носит Гаврилова?
Вот пришла партнерша Стаса. У нее было обеспокоенное лицо. Она подошла к преподавательнице и что-то сказала ей. Преподавательница нахмурилась. Меня это насторожило. Я почувствовала на себе чей-то взгляд. Стас. Он улыбался. Весь его вид говорил о том, что он что-то задумал. Но что?
Но вот появился и Гаврилов. Прошел мимо меня, подошел к преподавательнице. Что-то сказал ей.
Что происходит? О чем они разговаривают?
Сердце застучало быстрее.
И вот Гаврилов с партнершей Стаса ушли. Что за черт?
– Внимание! – тренер хлопнула в ладоши. – Только что двое отказались от участия. У одного больная бабушка, а у второй больная нога. Подвели они нас здорово. Мы не успеем найти им замену. Нам нужно четное количество пар. Но будем импровизировать. Пар будет не двенадцать, а одиннадцать. По-прежнему сделаем основных пар четное число, десять, а одиннадцатая пара будет ведущей. Шутов! Мицкевич! Встаньте вместе, вы будете ведущей парой.
– Что? – Я решила, что ослышалась. Все менялось так быстро, мои мозги просто не успевали за ворохом сменявших друг друга событий.
– Давайте, быстро встаем в пары, – она не обратила внимания на мой вопрос.
Стас подошел ко мне. Протянул мне руку. Ободряюще улыбнулся. Его улыбка была искренней, взгляд необыкновенно добрым и теплым. Но я знала, что это притворство.
Ноги подкосились. Я отпрянула. Покачала головой.
– Нет! Я не буду с ним танцевать!
– Мицкевич! Что за детский сад! – нахмурилась преподавательница. – Вам не по семь лет. Быстро встали в пару.
Стас протягивал руку. Я пятилась.
– Нет! – закричала я. – Вы не понимаете! Он это специально! Он что-то сказал им… Может, пригрозил… Он это специально!
– Мицкевич! Или ты сейчас же встанешь в пару с Шутовым, или я иду за вашей учительницей!
– С кем угодно, только не с ним! Не ставьте меня с Шутовым! Я была на грани срыва. И тренер тоже.
– Вы меня достали. Так подвести меня накануне последнего звонка. Я иду за вашей учительницей. – Развернувшись на каблуках, она ушла.
– Тома, не чуди. Встань с Шутовым!
– Ну же, Мицкевич, не подводи класс! – накинулись на меня все.
– Ну же, Том, давай, не ломайся, давай забудем старое, – он попытался обнять меня, но я, взвизгнув, отскочила назад.
Стас засмеялся. Обратился ко всем.
– Обиделась на меня. Мы больше не друзья. Ну же, Том! Давай подружимся!
– Никогда! – патетически выкрикнула я, а все засмеялись. Предатели. Поддерживают его. Они не знают, на что он бывает способен. Их бы на мое место…
Пришла преподавательница. За ней, меча молнии, показалась наша классная руководительница.
– В чем дело? – грозно спросила она.
– Мицкевич ваша капризничает, – указала на меня тренер. – С этим я не танцую, с тем в пару не встану.
– Поставьте меня с кем угодно! – глотая слезы, произнесла я. – Только не с Шутовым.
– Тамара, ты понимаешь, что поздно менять решение, – учительница хмуро смотрела на меня. – Последний звонок на носу. Ты подводишь всех.
– А Гаврилов? А Иванова? – возмутилась я, припомнив фамилии только что ушедших.
– У них уважительные причины. А ты ерундой страдаешь. Быстро встала с Шутовым.
– Не встану. Я ухожу, – я подошла к подоконнику, схватила свой рюкзак и решительно направилась к выходу.
– Мицкевич! – закричала мне вслед учительница. – Если ты сейчас же не вернешься, можешь забыть о сдаче экзамена рефератом! Будешь сдавать экзамен вместе со всеми по билетам!
Это был удар в спину. Я остановилась. Я же не успею подготовиться… Да и реферат… Столько времени на него потрачено, неужели все впустую? Тяжело вздохнув, я развернулась. Послушно побрела назад, подошла к Стасу. Посмотрела на него.
«Ты снова победил», – сказала я ему взглядом.
«Я знаю. Я всегда побеждаю», – ответил мне его взгляд.
– Ну вот и славненько, – улыбнулась учительница. – А то устроили тут детский сад. И чего ты так не хотела танцевать со Стасом? Вы чудесная пара, между прочим, правду же я говорю? – обратилась она к тренеру.
Та согласно закивала.
– Конечно! Просто замечательная пара! Мы сделаем их ведущими, они впереди всех пойдут.
– Чудесно, чудесно, – рассеянно ответила учительница. Мыслями она была уже далеко.
Она ушла. Мы вернулись к танцам.
– Ну же? – издевательски произнес Стас, протянув мне руку. – Мы же снова друзья?
Я ничего не ответила. Парализованная страхом, положила свою трясущуюся ладонь на его. Меня будто ударило током. Стас обнял меня за талию и прижался ко мне больше, чем было нужно в танце.
– Пальцы совсем холодные, – прошептал он. – И ты вся дрожишь. Боишься?
Я молчала. Молчание – единственный способ противостоять. Тренер хлопнула в ладоши.
– Начнем сначала. По кругу пошли, пошли…
Она включила музыку. Мы закружили в вихре медленного вальса. Стас сильно стискивал мою ладонь. И крепко держал за талию, как будто я в любой момент могла улететь.
Вальс – это прекрасно. Но не тогда, когда танцуешь с человеком, который желает твоей смерти.
Тренер хлопнула в ладоши.
– Обводка, пошла обводка!
Я прогнулась назад. Весь свой вес перенесла на руку Стаса.
– Нет, Цаплин, Ланчикова, что у вас за обводка? – рявкнула она на Дашу с Ромой, подошла к магнитофону и выключила музыку. – Это вальс, а не ритуальный танец медведей в брачный период. Мицкевич, Шутов, продемонстрируйте всем, какая должна быть обводка.
