В 16:00 9 сентября две дивизии начали очередное форсирование Невы. Внезапности, как всегда, не вышло, вследствие чего немцы открыли ураганный минометный и артиллерийский огонь по переправам. В итоге на восточный берег перебралось лишь 50 человек. Вторая попытка, предпринятая рано утром 10 сентября, также провалилась, все переправочные средства были потоплены вместе с бойцами. Однако командиры продолжали гнать солдат на бойню. Следующим утром в 4:30, то есть еще в темноте, войска Невской группы снова форсировали реку. На сей раз отдельным группам удалось высадиться в районе Анненское и Московской Дубровки. Однако в 8:00 немцы контратаковали выживших и вынудили их снова бежать за реку. Правда, доплыло до западного берега лишь 35 человек… Только за эти три дня на дно Невы ушли 200 понтонов и 30 лодок! А берега реки были буквально завалены трупами
[171]
.
Утром 12 сентября Сталин подписал директиву командующему: «Так как Ленинградский фронт оказался неспособным толково организовать форсирование реки Невы и своими неумелыми действиями глупо загубил большое количество командиров и бойцов, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает операцию по форсированию реки Нева временно прекратить»
[172]
.
А днем ранее командующий Волховским фронтом генерал Мерецков констатировал: «Наступление 2-й уд. Армии развивается медленно, боевые действия, по существу, ограничивались отражением контратак противника и незначительным продвижением на правом фланге 4 гв. ск». Тем не менее командующий приказал продолжать наступление и быстрее выйти к восточному берегу Невы.
Однако теперь уже настала очередь фельдмаршала Манштейна и его 11-й армии показать свою мощь. Подтянув к району прорыва осадную и гаубичную артиллерию, ранее предназначавшуюся для штурма Ленинграда (всего около 500 орудий крупного калибра), немцы начали невероятный по мощи обстрел советских позиций. Одновременно с этим бомбардировщики и штурмовики 1-го авиакорпуса выполняли по 400 вылетов в день, атакуя как передовую линию, так и тыловые районы вблизи образовавшегося выступа, затрудняя переброску резервов и перегруппировку войск. «После сосредоточения прибывших к этому времени остальных дивизий армии штаб мог начать решающее наступление, – вспоминал Манштейн. – Контрнаступление было организовано с севера и с юга, из опорных пунктов уцелевшего фронта, чтобы отрезать вклинившиеся войска противника прямо у основания клина»
[173]
. В общем, это была снова классическая операция на окружение, точно такая же, как в районе Изюма в мае того же года и другие.
21 сентября большая часть сил советской 2-й ударной армии была отрезана, хотя Мерецков до последнего скрывал от Сталина истинное положение вещей, делая вид, что все по-прежнему идет по плану. Командующий фронтом сетовал на нехватку танков и что его штурмовики и бомбардировщики не используются ввиду отсутствия истребителей.
Люфтваффе полностью господствовали в воздухе, нанося по котлу беспрерывные удары. Артиллерия же вела огонь днем и ночью. «Благодаря этому огню лесной район в несколько дней был превращен в поле, изрытое воронками, на котором виднелись лишь остатки стволов когда-то гордых деревьев-великанов», – писал командующий 11-й армией. 2 октября сражение завершилось. В районе между Мгой и Гайтоловом были уничтожены семь стрелковых дивизий, шесть отдельных бригад и четыре танковые бригады, 12 тысяч красноармейцев попали в плен.
Тем временем 26 сентября после двухнедельного затишья и получения пополнений Невская опергруппа начала очередное форсирование Невы. Отдельным подразделениям удалось переправиться на восточный берег, однако вследствие беспрерывных авиаударов они понесли большие потери и вели бой разрозненными группами. Тем не менее красноармейцы сумели почти 10 дней удерживать небольшой плацдарм, ожидая подкреплений. Однако после окончательного разгрома 2-й ударной армии этот героизм потерял всякий смысл. 5 октября было дано разрешение на эвакуацию войск с восточного берега Невы.
Впрочем, Сталин посчитал, что во всем виноваты бестолковые командующие фронтами. Не случайно 5 октября членом Военного совета Волховского фронта был назначен корпусной комиссар Лев Мехлис, большой специалист по борьбе с «неумелыми действиями» красноармейских генералов.
В течение сентября самолеты люфтваффе 22 раза бомбили станцию Войбокало, десять раз – железнодорожный узел Волховстрой, по пять раз – ладожский порт Кобона, станцию и порт Гостинополье и один раз – станцию Тихвин. В результате на железнодорожных перегонах возникали большие пробки, значительная часть грузов в период решающих боев не дошла до Ленинградского и Волховского фронтов.
Кроме того, немцы произвели семь налетов на ладожские конвои и многократно атаковали одиночные корабли. Наиболее крупным успехом стало потопление 6 сентября буксирного парохода «Узбекистан», ушедшего под воду вместе с капитаном М.С. Пашиевым и командой из десяти человек. С судном затонул и буксируемый им железнодорожный паром, с которым погиб и его шкипер Попов. В тот же день люфтваффе тяжело повредили буксир «Подольск»
[174]
.
30 сентября тральщик ТЩ-126, находившийся в дозоре, атаковали четыре Bf-109F. Первой же пулеметной очередью были убиты командир корабля старший лейтенант В.С. Орешко и его помощник старший лейтенант Б.В. Петровский. Рубка и мостик были буквально изрешечены пулями. Уцелевшие матросы отчаянно вели огонь из пулеметов и единственной 45-мм зенитки, но скорострельность последней оставляла желать лучшего, и снаряды рвались вдалеке от самолетов. Между тем «Мессершмитты» делали заход за заходом, поливая тральщик очередями. В итоге корабль получил многочисленные пробоины, в трюме вспыхнул пожар. Погибли четыре человека, еще девять получили ранения. Однако матросы, оставшиеся в строю, сумели потушить огонь и довести ТЩ-126 до базы
[175]
.
Активные действия германской авиации принесли результаты. В сентябре общий объем перевезенных на западный берег Ладоги грузов сократился по сравнению с августом и составил 137 тысяч тонн. 19 сентября Военный совет Ленинградского фронта потребовал от начальника Управления перевозок, командующего Ладожской военной флотилией и начальника Северо-Западного речного пароходства сделать все от них зависящее для бесперебойного действия ладожской коммуникации. Они должны были не допускать скопления судов на западном берегу озера и организовать движение по малой трассе из Кобоны таким образом, чтобы суда приходили в Осиновец главным образом в темное время суток.
Операция «Бразилия»
А вот успехи союзного флота на Ладоге оказались гораздо скромнее, если не сказать хуже. В сентябре итальянские торпедные катера выполнили 17 патрульных выходов. Они несколько раз выходили в атаки на советские конвои, но так больше и не смогли добиться успеха. Дело было в том, что командование Ладожской флотилии сделало соответствующие выводы из предыдущих случаев. Теперь суда старались идти преимущественно по мелководью, а итальянцы же могли применять свои торпеды только при глубинах не менее 20 метров. 29 сентября в районе банки Северная Головешка два итальянских катера атаковали конвой с баржами, при этом выпустили торпеду, которая в цель не попала.
