На радиотелефонном заводе № 197 им. Ленина имелись 25 щелей, в которых могли укрыться 960 человек. Для оказания первой медицинской помощи здесь даже существовала медико-санитарная команда из 38 человек, располагавшая одним автомобилем «скорой помощи». Однако и тут имели место многочисленные недостатки. 264 щели были захламлены или вовсе завалены, пожарные водоемы частично обвалились. Дисциплина оставляла желать лучшего. По учебному сигналу «ВТ» на свои места являлись лишь 30—50% членов групп самозащиты.
В Свердловском
[138]
районе города на 1 июня насчитывались 66 групп самозащиты, а также 26 команд на учреждениях и предприятиях общей численностью 3800 чел. Имелось четыре пункта первой медицинской помощи. Из 1096 зданий района огнезащитной обмазкой были обработаны 596. Во дворах домов и предприятий были залиты 25 противопожарных водоемов. Здесь принимались меры к нарушителям светомаскировки. С января по май 780 жителей центра города были оштрафованы на общую сумму в 37 тыс. рублей. В центре города имелись 36 бомбоубежищ подвального типа, в которых могли спрятаться от бомбежки 4390 человек, а также два тоннеля в волжском откосе на 4500 человек. В 351 щели могли укрыться 13 000 жителей. Но и здесь за два года войны так и не смогли вырыть укрытия для всех граждан. 22 тыс. человек по-прежнему не были обеспечены никакими бомбоубежищами.
Не все руководители предприятий уяснили значение проводимых мероприятий по МПВО. Например, товарищ Скороделов, директор пивзавода, расположенного на Почаинском съезде, напротив Кремля, вопросами местной противовоздушной обороны вообще не занимался. Щели на территории предприятия развалились, оснащение было давно растащено на хознужды. При проведении учебной тренировки на заводе пожарные шланги были найдены через полчаса, когда их все-таки притащили, оказалось, что в гидрантах нет воды. В хорошем состоянии находилась МПВО кондитерской фабрики «Красный Октябрь» и Дома связи, расположенных на ул. Свердлова (ныне Большая Покровская).
Самым слабым местом, пожалуй, всех предприятий города оставалась техническая маскировка. Из-за нехватки времени и средств, а также в силу усыпления бдительности директора заводов практически не занимались этим вопросом, перепоручая его второстепенным лицам. В итоге наступил май, распустились листья на деревьях и кустах, зазеленела трава, жители готовились к купанию на пляжах, а корпуса цехов по-прежнему выделялись белым камуфляжем. К началу лета лишь на авиационном заводе № 21 и на соседнем артзаводе № 92 им. Сталина были в целом выполнены мероприятия по весенне-летней маскировке. Первый был полностью затянут зелеными маскировочными сетями, практически слившись с расположенным рядом Сормовским парком.
1 июня начштаба МПВО города подполковник Антропов в своем докладе в горком партии писал: «Город Горький является крупнейшим промышленным центром страны, играющим исключительно важную роль в снабжении Красной Армии всеми видами вооружения. Фашистская авиация при первом удобном случае будет стремиться нарушить нормальную работу фабрик и заводов нашего города».
Глава 5
Люфтваффе – выбор цели
Отражением общего кризиса Вермахта стал также и наметившийся кризис стратегии немецкой авиации, командование которой не имело твердого мнения о том, куда направить силы пополненных авиационных соединений. Было понятно, что они должны в полном объеме обеспечить авиационную поддержку предстоящих наступательных операций своих войск. По поводу того, каким образом это сделать, мнения разошлись. Начальник Генерального штаба Люфтваффе генерал-оберст Ханс Ешоннек, находившийся под впечатлением от налетов авиации союзников на города Германии, был сторонником террористических атак на советские города группами по 20—30 бомбардировщиков. Он единственный из немецких высших авиационных командиров ожидал наибольших результатов от массированных бомбардировок Лондона еще летом – осенью 1940 г. «Бот здесь и кроется ваша ошибка», — поучал Ешоннека рейхсмаршал Герман Геринг.
У рейхсминистра вооружений Третьего рейха Альберта Шпеера имелось свое мнение, которое являлось отражением взглядов военно-промышленных кругов. Германские промышленники, для которых затяжной характер войны давно стал абсолютно ясен, вполне резонно настаивали на том, чтобы нанести концентрированные авиаудары по ключевым объектам военной промышленности СССР, в частности по электростанциям в районе Москвы, Рыбинска и Горького. Против такого метода использования бомбардировочной авиации резко возражал командующий 1-м авиакорпусом генерал Гюнтер Кортен, который понимал все трудности поражения с воздуха подобных точечных целей, находящихся далеко за линией фронта.
В результате всестороннего обсуждения сложившейся ситуации было принято компромиссное решение, предложенное командующим 6-м воздушным флотом генерал-оберстом фон Граймом и его штабом. Согласно ему, бомбардировочные эскадры должны были перед началом летней кампании атаковать советские центры по производству вооружений. В свою очередь, командование 4-го авиакорпуса предложило для массированных налетов две реальные цели – Горький и Саратов. В первом находилось множество важных объектов, но крупнейшим был Горьковский автозавод им. Молотова, расположенный в юго-западной части города на берегу Оки. Немецкая разведка предоставила командованию Люфтваффе «важнейшие» данные о том, что якобы недельная продукция вышеупомянутого завода только по средним танкам Т-34 составляла чуть ли не 800 единиц
[139]
! Исходя из этого, получалось, что почти все танки данного типа сходят с конвейеров ГАЗа. Откуда взялась эта фантастическая цифра, не совсем ясно. Тем не менее эти «данные» были взяты за основу, и появились расхожие понятия «танковый завод в Горьком» и «головной завод красной танковой продукции».
Саратов в качестве цели для налетов предлагался по следующим соображениям. По немецким данным, там находились развитая патронная индустрия и большой нефтеперегонный завод. Авиазавод № 292, выпускавший истребители типа «Як», в качестве же основной цели не рассматривался. Между тем никаких патронных заводов в Саратове не было, крупнейшее предприятие этого профиля размещалось севернее – в г. Ульяновске.
Впоследствии к перечню целей добавился Ярославль с его заводами по изготовлению резинотехнических изделий и моторным заводом, а также авиамоторный завод в Рыбинске. Кроме того, по мнению немцев, Горький и Саратов являлись крупными узлами железных дорог и водных путей сообщения, имеющих стратегическое значение. Поэтому в качестве второстепенной цели можно было разрушить железнодорожные мосты через Оку и Волгу, а также речные порты.
Решение о проведении крупной стратегической операции было окончательно принято в мае. В случае успеха командование Люфтваффе рассчитывало «если не совсем остановить снабжение русского фронта оружием и амуницией, то хотя бы заметно его нарушить». В первую очередь немцы надеялись сорвать снабжение танковых войск техникой и горючим. Некоторым горячим головам в Генеральном штабе Люфтваффе мерещились и более заманчивые перспективы. Выражались даже далеко идущие надежды на то, что из-за недостатка техники русские будут вынуждены отказаться от предстоящего осенне-зимнего наступления, а это, в свою очередь, могло якобы привести к переносу активности западных союзников на восток для помощи своему партнеру по коалиции. Последнее же, по мнению немецких штабистов, могло в итоге привести к откладыванию широкомасштабного вторжения во Францию. Вот до каких заоблачных высот воспарили мысли планировщиков из штаба немецкой авиации!
