Высадка прошла крайне неудачно. Во-первых, диверсанты не смогли быстро собраться вместе. Во-вторых, один парашютист повис на дереве и, вероятно, получив тяжелые травмы, через некоторое время просто замерз. Остальные блуждали по тайге в поисках друг друга и сброшенных грузовых контейнеров, в том числе с продовольствием. Двое из них в конце концов из-за голода и сильных обморожений застрелились. Еще один член группы также получил сильное обморожение ног, перешедшее в гангрену, и его пришлось тоже пристрелить, дабы не мучился.
В итоге уцелели лишь два диверсанта, которые все же смогли найти часть контейнеров. Вскоре они обнаружили и висящий на дереве труп своего товарища и схоронили. С остальными же покойниками они поступили более разумно, и когда кончились все запасы продуктов, съели их! Они еще четыре месяца жили в тайге, построив берлогу и промышляя охотой, и только в июне пошли сдаваться.
О судьбе остальных групп, заброшенных в рамках операции «Ульм» на Урал, история пока умалчивает…
Возмездие на американских крыльях
Выше уже упоминалось, что в ходе специальных операций по заброске разведывательных и диверсионных групп немцы активно применяли трофейные «Летающие крепости» и «Либерейторы». Весной 1945 г. большинство из них были приданы отделению «Ольга», которое возглавлял гауптман Петер Шталь (Peter Stahl) и которое ведало забросками агентов и диверсантов по всей Западной Европе. Тогда один из В-17 стал участником довольно необычной операции, о которой стоит упомянуть отдельно.
Первым немецким городом, занятым частями 1-й американской армии, стал Ахен. Американцы назначили его новым обер-бурго-мистром Франца Оппенхоффа (Franz Oppenhoff). Последний был если не противником нацизма, то по крайней мере не питал симпатий к прежнему режиму и потому пошел на активное сотрудничество с «оккупантами». Об этом через имевшуюся агентуру быстро стало известно властям Третьего рейха.
Надо было примерно наказать «предателя», чтобы остальные жители Германии не вздумали идти по стопам Оппенхоффа. Состоялось специальное заседание т. н. «Народного трибунала». Он был учрежден в рамках рейхсминистерства юстиции еще 18апреля 1938 г. как чрезвычайный суд, занимавшийся делами о государственной измене, шпионаже и т. п. Заочно рассмотрев «дело» Франца Оппенхоффа, трибунал приговорил его к смертной казни.
Привести приговор в исполнение поручили РСХА. Для этого разработали специальную операцию под кодовым наименованием «Карнавал». Была создана группа из шести человек во главе с обер-шарфюрером СС Йозефом Ляйтгебом (Joseph Leitgeb). При этом в ее состав входили молодая женщина и 16-летний подросток, которые могли вести наблюдение за домом Оппехоффа, не вызывая подозрений. Они оба были членами «Верфольфа» — добровольческой организации, созданной для совершения диверсий на территории Германии, оккупированной противником.
В ночь на 19 марта с аэродрома Хильдесхайм поднялся В-17 из I./KG200. Командиром его экипажа был обер-лейтенант Пауль Каргер, а пилотом — лейтенант Вольфганг Поль, имевший большой опыт полетов на «Летающих крепостях». На борту самолета находились эта самая спецгруппа и еще один агент-одиночка, которого предстояло сбросить, как говорится, по дороге.
Чтобы избежать обнаружения ночными истребителями союзников, лейтенант Поль решил присоединиться к потоку британских бомбардировщиков, возвращавшихся после очередного налета на немецкие города. В воздухе было много четырехмоторных самолетов, среди которых можно было легко «спрятаться». Через некоторое время с одного из «Ланкастеров» заметили неясные в темноте очертания летевшего поблизости самолета и по радио запросили его позывные. В ответ немецкий экипаж выстрелил сигнальные ракеты, обозначавшие, что самолет поврежден и не имеет возможности выходить на связь.
Так «Летающая крепость» благополучно достигла сначала Антверпена, а затем — окрестностей Брюсселя, где и высадился тот самый агент-одиночка. После этого самолет повернул на восток, и в районе голландского местечка Ваале, расположенного всего в 8 км западнее Ахена, с него десантировалась основная группа.
Диверсанты добрались до места назначения, где установили наблюдение за домом своей жертвы. Они изучали обстановку и выбирали подходящее время для акции. Прошло четыре дня, и вечером 24 марта 1945 г. обершарфюрер Ляйтгеб застрелил Йозефа Оппенхоффа прямо на пороге его дома. Группа доложила о выполнении задания, и уже на следующий день в немецких газетах появились ликующие сообщения о «возмездии, постигшем предателя».
Глава 12
Крылатая многоножка
Призрак в Подмосковье
20 июня 1943 г. в райотдел НКВД города Егорьевск, расположенного в 90 км к юго-востоку от Москвы, явился «немецкий парашютист», а на самом деле зафронтовой разведчик Особого отдела Северо-Западного фронта под псевдонимом «Северов». Он заявил, что прошедшей ночью вместе с напарником был сброшен для выполнения спецзадания по вербовке высокопоставленного работника Наркомата путей сообщения (НКПС), якобы являвшегося его дальним родственником. В дальнейшем руководство «Цеппелина» планировало с его помощью убить члена Политбюро ЦК ВКП(б) Лазаря Кагановича. Помимо этого, «Северов» сообщил примерные данные на 130 германских агентов, готовившихся для заброски в советский тыл.
Об этой важной информации срочно доложили начальнику «Смерша» генералу В. С. Абакумову, который лично санкционировал начало радиоигры с «Цеппелином». После этого «Северов» инсценировал вербовку «родственника» и далее в течение полугода посылал сообщения с данными, якобы полученными от него. Поскольку для оплаты труда «ценного шпиона» требовались деньги, была отправлена радиограмма с соответствующим запросом. Немцы поверили, и в ночь на 30 марта 1944 г. в районе Егорьевска на парашюте приземлился сотрудник СД Алоиз Хальфе. Его арестовали уже на железнодорожном вокзале Егорьевска. У него изъяли 500 тысяч советских рублей и, что самое интересное, 5000 американских долларов! После этого была отослана радиограмма, что операция по подготовке убийства Кагановича протекает успешно.
Надо отметить, что за прошедшее время обстановка сильно изменилась. Если в июне 1943 г. Вермахт еще находился сравнительно недалеко от советской столицы, то к весне следующего года Подмосковье уже стало глубоким тылом. Тем не менее немецкие самолеты как ни в чем не бывало продолжали летать туда, проходя поблизости от самой сильной в СССР зоны ПВО.
Вскоре «Смерш» отправил новую наживку, что якобы у завербованного агента имеются «тщательно отработанные» планы воинских перевозок на лето — осень 1944 г. И спустя несколько дней, после приземления все в том же Егорьевском районе, был захвачен следующий парашютист. 21 июля ушла очередная радиограмма, в которой говорилось, что документы успешно сфотографированы и что теперь их необходимо как-то переправить через линию фронта. Немцы клюнули и на эту удочку, причем о последнем сообщении доложили лично начальнику РСХА Кальтенбруннеру и шефу внешней разведки Шелленбергу. Те заинтересовались «важной» информацией и дали санкцию на предоставление «Цеппелину» некоего секретного самолета…
