Во-вторых, бывший командарм-5 не только не оклеветал свое тогдашнее командование – фактически в 1926 году он его выгораживал. Потому что в своей статье он рассказал не все, что знал. Так, он не сказал о том, что как Главное, так и фронтовое командование досрочно «похоронило» А. В. Колчака и накануне контрнаступления, которое белые воспринимали как последний шанс переломить ситуацию в свою пользу, вообще собиралось сворачивать фронт, оставив лишь части, минимально необходимые для добивания неспособного к сопротивлению противника. Он не сказал также о том, что фронтовое командование контрудар А. В. Колчака откровенно пропустило, игнорируя тревожные сведения разведок или не принимая их в расчет, а потом и вовсе выпустило ситуацию из-под контроля.
Надо отметить, что в 1926 году М. Н. Тухачевский действий главного и фронтового командования вообще практически не затрагивал, за исключением упоминаний о разногласиях по вопросу о выборе главного операционного направления.
В 1935 году он выражался на первый взгляд куда более резко: «Ольдерогге сделал все от него зависящее, чтобы наше неотступное преследование Колчака сорвалось». Разумеется, это можно трактовать как попытку свалить всю вину на вышестоящее командование. Однако следует отметить, что М. Н. Тухачевский был в значительной степени прав, полагая, что наступление 5-й армии было остановлено, она потерпела поражение под Петропавловском и была вынуждена отойти за Тобол именно в результате ошибок фронтового командования. В конкретном плане это выражалось:
1. В снятии частей с фронта, что привело к его ослаблению, что сыграло на руку белым. Правда, это делалось по приказаниям Главкома. Но на войне у каждого своя работа, так что В. А. Ольдерогге должен был отвечать за вверенный ему участок – Восточный фронт, а не за А. И. Деникина и Н. Н. Юденича, этим должен был заниматься Главком и РВСР. В настоящее время нам не известно ни одного протеста В. А. Ольдерогге или хотя бы выражения им недовольства (вне зависимости от результативности) по поводу «беспощадно обираемого» фронта вплоть до контрнаступления белых. У нас нет никаких доказательств того, что В. А. Ольдерогге имел какое-то отдельное мнение по вопросу о том, какие силы ему нужны, чтобы добить А. В. Колчака, – зато известно, что решение свернуть фронт было принято после того, как с ним специально посоветовались.
2. Командование фронтом либо игнорировало предупреждения разведок о подготовке противника к наступлению, либо не рассчитывало всерьез на возможности противника свои планы реализовать на практике.
3. Именно в результате принятых фронтом оперативных решений, на которых он настоял, у 5-й армии оказался открытым правый фланг – а именно туда белые и направили главный удар. Причем эту ошибку В. А. Ольдерогге вскоре фактически признал сам.
Всего вышеперечисленного оказалось достаточно, чтобы Восточный фронт покатился назад. Так что в данном случае М. Н. Тухачевский всего лишь констатировал факт.
Тем не менее по одному эпизоду М. Н. Тухачевский, похоже, все-таки оказался не прав: «Ольдерогге категорически настоял на перегруппировке. Белые учли эту ошибку». Белые вряд ли могли ее учесть, поскольку, как оказалось, они ее даже не заметили. Они обнаружили отсутствие 5-й сд в боевой линии и сдвиг оставшихся частей к северу уже во время боев, в ходе своего наступления. Но пятоармейцам, в первую очередь частям в основной боевой линии, от этого обстоятельства должно было стать только хуже.
В ходе проверки репутацию заслуживающего доверия свидетеля подтвердил и бывший сослуживец М. Н. Тухачевского – генерал-майор Н. И. Корицкий, который в рассматриваемый период работал в штабе 5-й армии. По данному эпизоду он оказался свидетелем очень точным. Единственная обнаруженная у него ошибка – Я. К. Ивасиов не пытался отговориться от фронта невозможностью найти командарма, да и сам командарм был на месте. Сюжет с невозможностью найти командарма может относиться к более ранним событиям, а в данном случае мы имеем дело с аберрацией памяти, причем по совершенно несущественному эпизоду.
В настоящее время известны как минимум три целенаправленные кампании по преднамеренному очернительству М. Н. Тухачевского в открытой печати. Первая случилась в 1930–1932 годах на почве советско-польской войны. Нам она известна, в частности, по разбирательству в стенах Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе, вызвавшему письмо М. Н. Тухачевского И. В. Сталину – своего рода «иск о защите чести, достоинства и деловой репутации», а также по ряду публикаций в военной печати. Вторая – после 1937 года216. Третья имеет место уже в наши дни. Выставлять М. Н. Тухачевского чуть ли не идиотом в определенных кругах считается своего рода правилом хорошего тона.
Однако к данному эпизоду фронтовой биографии Михаила Николаевича придираться особо не приходится.
Источники и комментарии
1 Сахаров К. В. Белая Сибирь (внутренняя война 1918–1920 гг.). Мюнхен, 1923. С. 126.
2 Ефимов А. Г. Ижевцы и Воткинцы (борьба с большевиками 1918–20 гг.). Сан-Франциско, 1974. Цит. по: Восточный фронт адмирала Колчака. М., 2004. С. 471.
3 По сведениям штаба 5-й армии, представленным в оперативное управление штаба фронта 13 августа, количество пленных, взятых 27-й сд в ходе Челябинской операции с 18 по 31 июля, составило 6624 солдата и 40 офицеров. См.: Сводка о трофеях, потерях и пополнениях оперативного отдела штаба 5-й армии. Начато с 1 августа 1919 г., окончено 30 августа 1919 г. // РГВА. Ф. 185. Оп. 3. Д. 334. Л. 81. Итоговые же сведения о потерях сторон, количестве пленных и трофеев в результате Челябинской операции, как обычно, очень сильно различаются. Так, К. В. Сахаров сообщает об общих потерях белых – свыше 5 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, большевики потеряли более 11 тысяч человек (см.: Восточный фронт адмирала Колчака. М., 2004. С. 172). Н. Е. Какурин (Какурин Н. Е. Гражданская война. 1918–1921 / Н. Е. Какурин, И. И. Вацетис; Под ред. А. С. Бубнова и др. СПб., 2002. С. 248) приводит цифры потерь противника – «не считая раненых и убитых, он потерял 15 000 одними пленными». Н. Санчук сообщил, что «в результате 18-дневной операции белые потеряли 8 тыс. пленными и 4 1/2 тыс. убитыми и ранеными. Потери красной стороны исчислялись в 2900 чел. раненых и убитых и 900 без вести пропавших». См.: Санчук Н. Челябинская операция летом 1919 года // Война и революция. 1930. № 11. С. 83. А в официальную версию истории Гражданской войны образца 1930–1950-х годов попала цифра – белые потеряли только пленными 15 тысяч человек. См.: История гражданской войны в СССР: В 4 т. Т. IV. М, 1959. С. 132.
4 Запись разговора по прямому проводу М. В. Фрунзе и М. Н. Тухачевского. 2 августа 1919 года. Фрагмент. РГВА. Ф. 106. Оп. 3. Д. 211. Л. 1.
5 Тухачевский М. Н. На Восточном фронте // Красная звезда. 1935. № 14. 16 января.
6 Тухачевский М. Н. Курган – Омск // Борьба за Урал и Сибирь. М., 1926.
7 Там же. С. 74.
8 М. Н. Тухачевский ссылался на Вольпе, Розенберга, Малышева и Полозова, не указывая конкретных работ. В настоящее время обнаружены следующие статьи данных авторов, касающиеся этой операции: 1). Вольпе А. М. Петропавловская операция // Сб. трудов Военно-научного общества при Военной академии. 1922. Кн. 3. Сентябрь 1922. С. 77–107. Она была заявлена в перечне военно-исторических тем для разработки на дополнительном курсе Военной Академии в 1921–1922 учебных годах и зарезервирована за А. М. Вольпе, см.: Красная армия. Вестник Военно-научного общества при Военной Академии РККА. № 12. Март 1922. С. 112. Очевидно, она была опубликована в виде статьи после представления в академии. 2). Розенберг П., Малышев Н. Описание операций 5-й армии в районе Западной Сибири 1 октября – 16 ноября 1919 г // Военная наука и революция. 1921. № 1. С. 127–183. Скорее всего, М. Н. Тухачевский имел в виду именно их. Во-первых, обе статьи опубликованы раньше, чем «Курган – Омск». Во-вторых, М. Н. Тухачевский хорошо знал эти журналы, поскольку принимал активное участие в работе ВНО при ВА РККА, будучи председателем и членом правления ВНО, а в «Военной науке и революции» неоднократно публиковался сам. И наконец, он лично знал самих авторов – пятоармейцев. А. М. Вольпе был участником Тобольско-Петропавловской операции в должности старшего помощника начальника штаба 26-й сд по оперативной части, П. Г. Розенберг был помощником начальника информационно-исторического отделения штаба 5-й армии, Н. П. Малышев – начальником информационно-исторического отделения. Как следствие, с этими статьями М. Н. Тухачевский почти наверняка был знаком. В них содержатся, в частности, определенные претензии к действиям командования 5-й армии. Так, А. М. Вольпе писал: «Попытка ликвидировать успех белых контр-ударом по Звериноголовскому тракту спешно введенными из резерва 5 и 35 див. успеха не имела. Эти части, неумело вводимые в боевую линию, разбивались противником по частям». См.: Вольпе А. М. Петропавловская операция // Сб. трудов Военно-научного общества при Военной Академии. 1922. Кн. 3. Сентябрь 1922. С. 80. Достаточно подробное разъяснение этому факту содержится в статье М. Н. Тухачевского. Из нее следует, что командование армии не вводило указанные части в бой по частям, а они туда по частям входили сами по фактической обстановке, по обстоятельствам, никак не зависевшим от воли армейского командования. Кроме того, из работ, предшествовавших выходу статьи «Курган – Омск», следует отметить краткий стратегический очерк Поляк А. Действия 5-й Красной армии от р. Тобол до озера Байкал // Сб. трудов Военно-научного общества при Военной Академии. 1922. № 2. С. 70–105. В нем также содержатся критические оценки работы красного командования в ходе первого и второго этапов операции. Помимо констатации факта «пренебрежения к неразбитым силам белых», что повлекло за собой снятие с фронта 5-й сд, автор подвергал сомнению необходимость держать целую дивизию на Орско-Кустанайском направлении, а также отмечал необеспеченность как всего наступления, так и конкретно правого фланга. Идея контрудара также была расценена как не соответствующая обстановке. «Борьба за инициативу действий, выразившаяся в бесконечном толкании красных в наступление (до отхода за Тобол) привели к лишнему выматыванию частей. Правда контратаки красных белым обошлись очень дорого. Подвод резервов разновременно (5 див., 35 див., 2 бр. 21 див., кав. полк) облегчили задачу белых – бить красных по частям. Разрозненность действий красных и неналаженность связи по фронту являлись причиной несвоевременности перегруппировок и маневров». См.: Поляк А. Действия 5-й Красной армии от р. Тобол до озера Байкал // Сб. трудов Военно-научного общества при Военной Академии. 1922. № 2. С. 82. На эту работу в значительной степени опирался Н. Е. Какурин при подготовке описания Тобольско-Петропавловской операции, см.: Какурин Н. Как сражалась революция. Т. 2. 1919–1920 гг. / Под ред. Р. П. Эйдемана. М.; Л., 1926. 2-е изд. М., 1990. Можно предположить, что с указанными работами М. Н. Тухачевский также был знаком, хотя непосредственно на них он не ссылался. Кроме того, в 1921–1922 годах в Военной академии разрабатывалось еще несколько тем по этой операции. В частности, 7 июня и 3 октября 1921 года на заседаниях ВНО Военной академии был представлен двусторонний доклад Дворкина – В. И. Оберюхтина, который рассматривал боевые действия на Восточном фронте от р. Тобол до оз. Байкал с двух сторон (во время Тобольско-Петропавловской операции В. И. Оберюхтин был начальником штаба 3-й армии (Московской группы войск) у А. В. Колчака, а в итоге оказался в Военной академии РККА на преподавательской и административной работе), см.: Красная армия. Вестник Военно-научного общества при Военной Академии РККА. № 5–6. Октябрь 1921. С. 85. О содержании этих докладов М. Н. Тухачевский также должен был знать, поскольку с августа 1921 года был начальником Академии.
