Таким образом, можно предположить, что, когда химснаряды потребовались снова летом 1921 года, их отгрузили из этого боезапаса.
Таким образом, в Тамбов должны были отправить трехдюймовые снаряды марки АЖО (хлорпикрин, хлористый сульфурил, хлорное олово). Что касается фосгеновых снарядов марки ЮО, то еще в период подготовки к отправке на врангелевский фронт они не прошли испытаний и крайне маловероятно, что в Тамбов стали бы отправлять заведомо негодные боеприпасы.
Таким образом, на Тамбовщину были отправлены снаряды, основным боевым компонентом которых был хлорпикрин или нитрохлороформ, то есть лакриматор, слезоточивый газ, который в Первую мировую на фронте прозвали «рвотным газом» за соответствующий сопутствующий эффект. В полевых условиях достижение смертельной концентрации хлорпикрина крайне маловероятно даже при артхимстрельбе в соответствии с боевыми нормами. В ныне действующей Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия хлорпикрин проходит по списку 111, то есть по списку токсичных веществ и прекурсоров, находящих широкое применение в промышленности и, как следствие, разрешенных к производству, хотя и под контролем. В современной Российской армии используется при обучении личного состава обращению с противогазами.
Основные свойства хлорпикрина или нитрохлороформа, являвшегося основным ОВ в этих снарядах, в плане воздействия на организм выглядят следующим образом:
«5. Опасность для человека.
5.1 Общий характер действия.
Пары хлорпикрина сильно раздражают слизистые глаз (сильнейший лакриматор), верхние дыхательные пути, поражает легочную ткань, разрушает капилляры, возможен токсический отек легких. Опасен при вдыхании, попадании на кожу и слизистые, внутрь. Обладает общетоксическим действием.
5.2. Острое отравление.
Ощущение специфического запаха, слезотечение, раздражение верхних дыхательных путей, кашель, иногда с кровяной мокротой, тошнота, рвота, боли в животе, понос, головная боль, мышечная слабость; часто слабый и неправильный пульс. Смерть наступает от отека легких, чувствительность к хлорпикрину постепенно повышается, а при вдыхании малейших его следов внезапно, преимущественно ночью, появляются стеснение в груди, ощущение удушья (Практически, в полевых условиях, достижение смертельной концентрации маловероятно)»119.
Хлорпикрин считался токсичным веществом относительно стойким. Открытая местность, обстрелянная хлорпикриновыми снарядами, считалась безопасной для прохождения своих войск через час, лесистая – через 20 часов (для сравнения: фосген – 20 минут и 3 часа, иприт – 24 часа и 7–10 дней соответственно)120.
Хлорное олово в снарядах использовалось не в качестве самостоятельного боевого ОВ, а со вспомогательными целями в качестве дымообразователя121. Дымообразователи добавлялись в снаряды с нестойкими и быстро рассеивающимися ОВ для увеличения продолжительности действия, то есть в качестве утяжелителя, с тяжелыми газами – для создания более плотного газового облака и более длительного сохранения его первоначальной концентрации. Кроме того, присутствие дымообразующих веществ облегчало артиллеристам пристрелку и корректирование огня, поскольку делало разрывы снарядов более видимыми (разрывы химснярядов издалека практически незаметны, поэтому те или иные дымообразователи входили в состав практически всех боевых токсичных смесей), а заодно внушало противнику страх перед любыми дымами вообще122. Также со вспомогательными целями использовался в снарядах хлористый сульфурил, пары которого обладают резким раздражающим действием на носоглотку123. Ввиду своей агрессивности и способности разъедать ткани и кожные покровы использовался как дополнительное средство, чтобы пробить противогазовую защиту противника124.
Отсутствие в составе снарядов марки АЖО токсичных веществ, гарантированно обеспечивавших массовые летальные исходы, не должно вызывать недоумения, ведь выведение противника из строя или его изнурение (вполне самодостаточные цели применения ХО) и его физическое уничтожение – отнюдь не одно и то же. Если боец, получив отравление ипритом, отправлялся на пару месяцев в госпиталь, он, таким образом, выводился из строя, причем надолго, но совершенно необязательно должен был от этого отравления непременно скончаться. И наконец, нанесение непосредственного ущерба живой силе противника, то есть его физическое уничтожение, никогда не было единственной целью газоснарядной стрельбы, равно как и применения химического оружия вообще125.
Антоновщина дорого обошлась Тамбовщине. По данным советского историка-агрария В. П. Данилова, ссылающегося на отчеты руководителей подавления восстания за сентябрь 1920 года – август 1921 года, только убитыми губерния потеряла около 11 800 убитых в бою и до 1500 расстрелянных антоновцев, дезертиров и заложников, всего – свыше 13 тысяч человек, а также до 2 тысяч убитых с большевистской стороны – военнослужащих и партийно-советских работников из числа местных жителей. Итого – только убитыми 15 тысяч человек. Это не считая потерь РККА – порядка 4 тысяч человек126.
Однако с уверенностью можно сказать, что газоотравленных среди них не было ни одного.
К вопросу о запрещенности оружия массового уничтожения
В заключение следует сказать несколько слов о проблеме гипотетической запрещенности оружия массового уничтожения применительно к этой конкретной ситуации.
Незадолго до Первой мировой войны была принята целая серия международно-правовых документов, регламентирующих законы и обычаи сухопутной войны. Так, в Гааге 17 (29) июля 1899 года была принята конвенция «О законах и обычаях сухопутной войны», к которой было добавлено «Приложение о законах и обычаях сухопутной войны», состоящее из четырех отделов. В отделе II приложения – «О военных действиях», в главе I – «О средствах нанесения вреда неприятелю, об осадах и бомбардировках», в статье 22 записано: «Воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю». А статья 23 поясняла: «Кроме ограничений, установленных особыми соглашениями, запрещается также: а) употреблять яд или отравленное оружие… е) употреблять оружие, снаряды и вещества, способные причинять излишние страдания…»127 Спустя восемь лет, 5 (18) ноября 1907 года, в Гааге сорока шестью странами были подписаны тринадцать конвенций и одна декларация, также посвященные правилам ведения войны. Так же как и в 1899 году, в конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» в «Приложении о законах и обычаях сухопутной войны» (отдел 11, гл. 1, ст. 22–23) были повторены все вышеперечисленные формулировки128.
Тогдашнее военное право при введении этих ограничений руководствовалось следующими соображениями: «В отношении способов устранения неприятельской армии принято за неоспоримое и само собой понятное правило, что военные власти и их органы пользуются по отношению к неприятельским комбатантам правом убиения и уничтожения; дозволены все изобретаемые современной техникой средства, даже наиболее совершенные и опасные, убивающие неприятеля целыми массами. Последние, достигая цели войны в кратчайший срок, совершенно неизбежны и, строго говоря, должны быть признаны наиболее гуманными. В дополнение указанного выше правила обычное военное право желает лишь, чтобы не применялись средства более суровые, когда для достижения той же цели имеются более мягкие и при том достаточные средства. Кроме того, некоторые средства, применение которых влечет за собой безцельные страдания, не должны быть допускаемы. Сюда относятся: Пользование ядом, как против отдельных лиц, так и против масс, отравление колодцев, съестных припасов, распространение заразных болезней (1) Как доказано применялось часто в войне испанцев против Наполеона 1-го). Вероломное убийство и объявление неприятеля вне закона. Пользование оружием, причиняющим безцельные страдания (стрельба нарубленным свинцом, стеклом и т. п.). Убийство раненых и пленных, неспособных более сражаться; Отказ в пощаде солдатам, уже положившим оружие и сдающимся в плен. Развитие современной техники сделало излишним специальное запрещение некоторых более старых средств (цепных, шестовых и каленых ядер, смоляных венков), так как они заменены теперь более действенным. Однако Петербургская конвенция от 11-го декабря 1868 г. воспретила пользование разрывными снарядами весом менее 400 грамм. Т. е. только ружейных пуль»129.
