– Я знаю отличного кузнэца. – Извель бросила осторожный взгляд на Атоса. – Но он в токане.
– Даже не думай…
– А что это? – Слово звучало знакомо, но я редко общалась с ока в своей прежней жизни. Токан… Было в этом слове что-то первобытное и сильное. Какая-то магия родства. Понятия не имею, откуда в голове возникли такие мысли. – Это какой-то город?
– Это что-то вроде кочевой банды, – хмуро ответил Атос.
– Кочевой сэмьи, – поправила Извель, погладив Кима по голове. – Один есть нэподалеку. На сэвере, куда вы и идете. Я вэду туда Кима. А вы… вам я обязана жизнью, и мэньшее, что могу вам прэдложить – это пополнить припасы и кошели из рук моего народа.
– Деньги, полученные дешевыми трюками с гаданием и воровством. Нет, спасибо – увольте.
В глазах Извель вспыхнули опасные звездочки:
– Словно зарабатывать убийством болээ достойно, – отчеканила она.
Они, казалось, сейчас вцепятся друг другу в глотки. Убийство…убийство. Почему меня так задевало это слово. И тут я вспомнила. Едва успев отвернуться от своих спутников, я упала на край дороги в пыль, и меня вырвало. Боль, не сравнимая ни с одной физической раной, тисками сжала мое сердце. Я все еще считала, что была права и действовала, как следовало. Но это не отменяло того, что я убила безоружных людей. Не рыцарей на войне, не монстров, жаждущих моей смерти, а простых ремесленников и торговцев. Пусть одержимых и забывших себя. Но… Но.
Меня трясло, а сзади Атос и Извель стояли молча. То ли они не знали, что делать, то ли понимали происходившее слишком хорошо.
– Такое случается, – наконец сказал мой наставник. – И тебе придется это пережить. И жить с этим каждый день.
Извель ничего не сказала, она присела сзади и, обхватив меня за плечи, запела странную гортанную песню, похожую на чудную колыбельную. Мы сидели посреди пустоши, впереди была неизвестность, а позади – трупы, которые еще не раз посетят мои кошмары. Но от песни ока мне стало легче. И я снова смогла дышать.
* * *
Мы двигались на северо-запад, чуть отклоняясь от конечной цели. В первую же ночевку, голодную и весьма мокрую, Атос устроил Извель допрос. Однако выяснилось, что ока знала о монстрах не многим больше, чем мы.
Они многолики, и чаще всего второе их обличье – звериное. Они собирают оружие, которое побывало в бою, и хранят его для неясных целей. Чудовища редко убивают сами, но создают ситуации, провоцируя людей на ссоры и драки. Такое вредительство позволяет им получить еще больше запачканного в крови оружия. А еще – монстры повсюду.
Извель вела Кима от южных границ, где его родителей забили камнями люди, сопровождавшие одного из дворян. Ока ничего не воровали, солдаты сделали это просто ради потехи. Мальчик стал свидетелем этого убийства и с того дня перестал говорить. Из того же странного извращенного чувства юмора солдаты решили не убивать ребенка и бросили Кима на дороге, где по счастливой случайности его нашла Извель.
Сейчас она вела его в северо-восточный токан. Как мне объяснили, всего кочевых семей было в Королевстве четыре, и хотя ближайший к месту печальных событий токан был на юго-востоке, Извель не решилась идти через поля битв и оставлять малыша в столь неспокойном месте. Для самих ока токаны были чем-то вроде городов, где они виделись со своими, передавали новости, заключали браки. Для всего остального мира это была просто шайка немытых гадателей и шарлатанов. Как надеялась Извель, Ким снова сможет обрести семью – сама она не могла взять на себя заботу о мальчике, но была уверена, что в токане его примут в одну из семей, прокормят и вырастят.
Они с Кимом прошли долгий путь с юга. И везде, в каждом городе, селе или просто поле ока натыкалась на демонов с человеческими лицами. Их жажда накопления оружия была сильнее чувства самосохранения. Где-то чудовища действовали сообща, где-то поодиночке, но везде ими двигала единая цель, совершенно не ясная для человеческого разума.
Атоса разочаровало, что Изель так мало рассказала о монстрах. Но, как мне показалось, после всей истории этого печального путешествия он несколько оттаял к ока, в основном из-за ребенка. Тот, видимо, признав в Атосе мужчину и пример для подражания, неотступно следовал за ним, отпустив наконец юбку Извель.
Степь, которой мы шли, была бесплодна. Голод вынудил нас охотиться. Хотя, говоря «нас», я имею в виду только Атоса. Извель с ребенком никогда не держали в руках оружия. А я, как выяснилось, обладала талантом спугивать любую дичь на километры вокруг: то ли своим топотом, то ли аурой «сидящего в засаде глупого хищника», как это назвал Атос. В итоге на охоту крайниец уходил с моими метательными ножами и, когда ему везло, возвращался с двумя-тремя тощими степными зайцами.
Этим вечером он, как обычно, потрошил добычу в отдалении от нашего костра. Это делалось для того, чтобы зарыть внутренности подальше от места сна, на случай если объявятся хищники покрупнее нас самих. До сих пор мы никого не видели, но рисковать не хотелось.
Извель расчесывала мои волосы. Она стала заниматься этим каждый вечер, а я не спорила. В этом действии было что-то из детства, когда длинные волосы мне расчесывала и заплетала в косы мать. Сейчас мои кудри чуть отросли, и ока принималась расчесывать их до шелкового блеска каждый вечер. В походной сумке Извель обнаружился гребень из странного материала: он не был из кости животного или из дерева, привычных материалов для расчесок и гребней. Гребень был похож на мыльный камень или окостеневшую кожу странного буро-зеленого цвета. Извель так и не созналась, из чего он был сделан, как я ни расспрашивала.
Сегодня, когда руки ока мелькали над моей головой, я впервые заметила странный браслет, украшавший запястье женщины.
– Что это? – Я коснулась пальцем зеленой бусины, и та с приятным глухим звуком стукнула свою соседку по нитке. – Какое-то украшение?
Извель перехватила запястье, словно боясь, что я сниму браслет.
– Это подарок, Ягн’еночэк. От старого друга.
– Старого, в смысле старика? У меня такое ощущение, что я слышала о подобном украшении в какой-то сказке.
– А ты любишь сказки? – Ока улыбнулась и погладила меня по голове.
Костер тихо потрескивал и отбрасывал наши тени на большой валун, около которого мы разбили лагерь. Костер, собирающий людей для историй. Я все еще видела в искрах пламени веснушки Кэрка, моего мертвого друга.
– Вообще-то да. Очень люблю. Расскажешь что-нибудь? Твой народ, наверное, знает тысячи сказаний.
– Ну, кое-что я могла бы рассказать тэбе прямо сэйчас. Мнэ кажэтся, настало врэмя.
История Извель:***Об ягненке и волке.
Когда-то давно на свэте жил малэнький и славный Ягн’енок. Однажды в его жизни произошло большое горэ. Настолько большоэ, что Ягн’енок захотэл забыть свой дом, родных и самого сэбя. Малыш нацэпил лисью шкурку, надэясь, что тэперь все будут принимать его за настоящую лису.
