Упоминание имени старого злого колдуна, в сию минуту усилило былой огонь ненависти к нему, в глазах слуги демона Дааку.
Распрямившись во весь свой могучий рост, великан Оокина и без того уже готовый к бою, благодаря своим сильным мышцам, стал подобен телом – граниту, а ещё больше нахлынувшая, давно владевшая его сознанием смелость, соединившись с усилившейся решительностью, отразила во всём внешнем обличии гиганта, сходство с грозным хищником.
Я нисколько не ошибся, сказав сейчас, что великан Оокина стал похож на грозного хищника, когда бы мог вместо этого, просто сравнить его с могучим воином.
И в том и в другом случае, конечно же, была сила, решительность, смелость, или даже лучше сказать – бесстрашие, но вот в чём было существенное различие, заставившее меня отнести общий внешний вид великана Оокина из-за его душевного настроя к сравнению с представителями животного мира, так это охватившая его сознание смелость, переходящая в безграничное безрассудство, которое в свою очередь, весьма редко бывает присущей существам разумным, коими всегда были настоящие воины.
Ну и возвращаясь после небольшого моего пояснения, обратно в Жёлтую Долину, мы как раз оказываемся там за мгновение до начала схватки двух драконов, белого и чёрного.
Первым, не оставив своему противнику времени на выбор действий, бросился вперёд, чёрный дракон.
Белый дракон ловко увернулся и в свою очередь попытался схватить чёрного дракона за хвост, что ему чуть было, не удалось, да помешала пыль, поднявшаяся с земли.
Она не только помешала разглядеть тело противника, она ещё забила глаза и ноздри белому дракону в тот момент, когда его голова оказалась почти у самой земли.
Поэтому, не довершив собственную атаку, белый дракон был вынужден снова отскакивать в сторону от повторной атаки чёрного дракона.
В третий раз, оба дракона наскочили друг на друга, толкаясь грудью в грудь, стараясь, каждый по своему, усердно оттеснить противника, чтобы опрокинув навзничь, навалиться на него сверху, заняв наиболее выгодное положение для окончательной победы.
Белый дракон, опираясь на свой хвост, пускал в ход рога, а чёрный дракон отчаянно изворачиваясь, старался ответно, просто укусить своего противника.
И поскольку силы у обоих драконов были равны, никому из них не удавалось серьёзно потеснить своего врага; оба дракона занятые друг другом, попросту топтались на одном месте, поднимая облака серой пыли с земли, причём иногда, склонившись к земле, и белый и чёрный, драконы, терялись из виду в пылевых облаках.
Этим обстоятельством и решил воспользоваться великан Оокина, чтобы выполнить пожелание колдуна Адзамуку – ударить белого дракона по передней правой лапе.
Но только великан Оокина приблизился к дерущимся драконам, как те, одновременно вдвоём, выскочив из клубившейся пыли, разом набросились на него.
С виду кажущийся неуклюжим, слуга демона Дааку отличался не только огромной физической силой, но и достаточной расторопностью, которой ему сейчас вполне хватило для двух коротких ударов золотым волшебным шестом бо, по головам напавших на него драконов.
Лишившись своих рогов, оба дракона отскочили от великана в разные стороны, злобно рыча.
Сражение между драконами прекратилось, уступив место захлестнувшей их разум ненависти, только не той, что была у них раньше, друг на друга, а к одному, теперь общему для обоих драконов обидчику, великану Оокина.
Готовясь к атаке на него, драконы больше не спешили бездумно бросаться на размахивавшего своим волшебным оружием великана, опасаясь попасть под его новые удары, как вдруг рядом с Адзамуку возник Юки.
– Чёрный дракон не настоящий дракон! – крикнул Юки, обращаясь к великану Оокина, не отходя от Адзамуку. – Демон Дааку приказал тебе Оокина, бросить в него свой талисман!
Не привыкший обсуждать приказы своего господина, великан Оокина переложил золотой шест бо в левую руку, и освободившейся правой рукой, сорвав со своей груди волшебный талисман демона Дааку, метнул его в чёрного дракона.
Увернуться от брошенного в него волшебного предмета, чёрному дракону не удалось. Колдовство Адзамуку помогло талисману притянуться к нему словно магнит к железу.
Вспышка белого света и чёрный дракон исчез, а вместе с ним пропал и талисман.
– Теперь Оокина, ты бессмертен! – воскликнул Юки.
Повторять дважды не пришлось.
Размахивая золотым шестом бо, слуга демона Дааку бросился на белого дракона, но тот, отпрянув назад, стал извергать из себя огонь, не подпуская великана к себе.
Бессмертие бессмертием, но жар, исходящий от огня которым белый дракон решил теперь защищаться от великана Оокина, не позволил великану продолжить свою атаку.
Теперь нападавшим стал белый дракон.
Отступая назад под натиском огня, великан Оокина почувствовал ногами, едва ощутимую дрожь земли.
Продолжая уходить от наседавшего на него белого дракона, великан Оокина услышал лёгкий гул и, обернувшись в сторону, откуда он исходил, увидел на горизонте широкую подвижную полосу.
Сомнений быть не могло. Сюда, к дворцу колдуньи Акаи, направлялось огромное стадо диких животных, которыми оказались кабаны.
С каждой секундой их приближение становилось столь очевидным, что даже белый дракон, остановив свою огненную атаку, замер, на месте вглядываясь вдаль, куда также успели уже посмотреть и Адзамуку с Юки.
Дополнением к приближающемуся стаду, позади белого дракона и по обеим сторонам от него, из земли стали расти гигантские деревья, соединяясь своими кронами в густой непробиваемый свод.
Не позволив захватить себя в образовывавшуюся ловушку, белый дракон выскочил из-под деревьев, поднявшись в небо, где его уже встретили орлы.
Птиц было так много, что белый дракон, несмотря на своё могущество и силу, отказавшись от затеи вступать с ними в бой, возвратился обратно во дворец колдуньи Акаи.
– Я к тебе с одной просьбой и буквально на полминуты, после чего снова вернусь в Жёлтую Долину к своим врагам! – оказавшись рядом с колдуньей Акаи, прокричал колдун Идзивару, временно вернув себе свой прежний облик. – Наколдуй мне армию каменных лесорубов!
– Их уже не остановить! – воскликнула колдунья Акаи. – Слишком много добрых колдунов объединилось против тебя!
– А я и не думаю уже об этом! – обернулся колдун Идзивару на свою сестру, когда уже почти чуть было не надел волшебный перстень себе на палец правой руки. – Я хочу захватить одного из них, и тогда они поумерят свой пыл, чтобы заключить со мной перемирие, желание к которому будет для них единственным выходом спасти своего друга Юки!
И выкрикнув последние слова, приняв облик чёрного дракона, колдун Идзивару вылетел из дворца колдуньи Акаи.
Быстро выполнив просьбу брата насчёт каменных лесорубов, колдунья Акаи, при помощи колдовства переместилась во дворец колдуна Цуметаи.
