Глава 2
Увидев ярость в голубых глазах Мэдисон, Вик понял: если до сих пор совещание шло по плану, теперь все может пойти под откос.
Если бы Джереми выказал хоть капельку озабоченности затруднительным положением, в котором оказалась его дочь, Мэдди реагировала бы иначе. Но, с другой стороны, если бы отношения отца и дочери были нормальными, то и планы Виктора были бы совсем другими.
– Я не надеялась, что ты позвал меня, чтобы помочь и хоть раз защитить.
Девушка с прекрасной медной шевелюрой произносила эмоциональные слова таким ровным тоном, что Вик ей позавидовал. Из нее получился бы великолепный игрок в покер.
Но Мэдисон врала. Она надеялась на помощь, иначе не пришла бы.
– Ты никогда не верила в сказки.
Мэдди вздрогнула, в ее глазах мелькнула боль, и Виктор ощутил стыд. Он мог повлиять на упрямого гордеца, но не делал этого из соображений личной выгоды.
Она быстро справилась с собой, и на ее лице вновь воцарилось спокойное, если не скучающее выражение.
– Нет, это была вотчина матери. Она жила в заблуждении, считая, что ты о нас заботишься. Я знаю тебя лучше.
Теперь уже Джереми вздрогнул, и, поскольку не столь умело скрывал эмоции, было заметно, что он в шоке. Ссора между магнатом и его дочерью становилась все более личной. Виктор никогда прежде не слышал, чтобы Мэдисон использовала память матери, чтобы уколоть отца.
На фарфоровом личике Мэдисон не отражалось ничего. Она даже не покраснела и, казалось, хотела одного – встать и уйти. Только понимание того, что Джереми наверняка держит за пазухой камень, заставляло ее остаться на месте. Мэдди хорошо знала отца.
– У тебя есть пять минут. – По ее тону было понятно, что она не собирается долго ждать, когда отец выложит на стол все, что у него есть.
Джереми побледнел.
– Что?!
– Она хочет, чтобы вы расставили точки над «i», – проинформировал Виктор своего босса. Впрочем, было видно, что тот и так догадался.
– И?.. – спросил Блэк.
Виктору было невыгодно снабжать Максвелла Блэка информацией, и он промолчал.
Мэдисон была не столь скрытна.
– Джереми никогда не вступает в борьбу, если не уверен, что выиграет, причем для этого он подтасовывает колоду. У него в запасе три сценария, ни один из которых мне не понравится.
– Вы называете отца по имени?
Мэдисон метнула в сторону магната выразительный взгляд:
– Я не отношусь к тем членам нашей семьи, которые склонны к сентиментальности.
Она умолчала, что до сегодняшнего утра обращалась к Джереми Арчеру «отец» или даже «папа», но больше этого не будет.
В воспитании дочери босс явно допустил серьезную ошибку, и, хотя в интересах холдинга Виктор мог бы его поддержать, он не хотел в присутствии посторонних наносить удар Мэдисон исподтишка. Его и так разъярило, что Джереми не соизволил заранее рассказать ей о целях сегодняшней встречи. Может, она капризна и ведет себя неподобающе, тем не менее Мэдди заслуживает уважения.
У Виктора появилось подозрение. Во многом благодаря его усилиям, Джереми получит то, что хочет, однако цена, которую придется заплатить, окажется выше, чем предполагает президент холдинга.
Мэдди посмотрела на свои часы от Картье:
– Время пошло, Джереми.
– Школа «Золотой шанс».
– И что? – На лице Мэдисон впервые стали заметны проблески волнения.
– Последние три года ты жертвовала этой школе десятки тысяч долларов из своего трастового фонда.
– Я знаю.
Однако Виктор этого не знал и теперь задумался: возможно, в жизни Мэдисон было что-то, неизвестное ему. В голубых глазах Джереми вспыхнул огонек триумфа.
Мэдди демонстративно посмотрела на часы.
– И ты хочешь сказать, что тебя это не беспокоит?
– У тебя осталось две минуты.
Выдержка Мэдисон впечатляла. Она лучше справилась бы на недавних переговорах с японской компанией, чем командированный туда менеджер.
Джереми нахмурился:
– Рамона Грейсон.
– А что с ней?
Если бы с Виктором говорили таким тоном, он приготовился бы к отпору.
– Ее отец алкоголик!
Джереми оскорбил человека, которого Мэдисон считала вторым отцом.
– А мой – бессовестное чудовище. Думаю, мы обе получили проигрышный билетик в лотерее отцов, хотя, будь у меня шанс, я выбрала бы Гарри Грейсона. Может, его эмоции и отравлены алкоголем, но, по крайней мере, они у него есть.
Виктору приходилось видеть злость Мэдисон, ее боль, смущение, огорчение. Но он никогда не наблюдал такой холодной ярости.
Мэдди, с которой Виктор был знаком вот уже десять лет, не имела ничего общего с резкой, полной пренебрежения женщиной, сидящей сейчас за столом заседаний.
Что бы она ни говорила, Мэдисон любила отца, и раньше ей не удавалось скрывать, как она нуждается в его внимании и одобрении. Ошибкой было то, что она пыталась получить их, пойдя по материнским стопам, а Джереми Арчер так и не оправился от потери жены и не хотел видеть в дочери проявление ее бесстрашной натуры.
– По-твоему, Рамона думает так же? Или, может, она предпочла бы, чтобы ее отец не пил?
Мэдисон усмехнулась:
– Мы это не обсуждали.
– И все же, если ее отец обанкротится, вряд ли она будет рада.
Мэдисон вытащила из сумки телефон с небрежностью, в которую можно было бы поверить, если бы не огонь, пылающий в ее глазах.
– У тебя есть пятнадцать секунд, чтобы отказаться от угроз, – предупредила она.
– Или что?
– Десять.
В первый раз на памяти Виктора непогрешимый бизнесмен Джереми Арчер допустил ошибку в переговорах – раскрыл перед дочерью все карты.
Джереми предполагал, что, не интересуясь бизнесом, Мэдисон не может быть такой же жесткой, как он. Но Виктор по личному опыту знал: какая бы разная жизнь ни была у родителя и ребенка, это не значит, что у них нет общих черт характера.
Мэдисон прижала телефон к уху.
– Не надо, – попросил Виктор.
– Прости. – Мэдди покачала головой.
Причина для извинения могла быть только одна – что бы она ни запланировала, это нанесет ущерб ИХА и, как следствие, ему.
В его голове все еще проносились догадки, когда Мэдди связалась с юристом трастового фонда:
– Здравствуйте, мистер Беллингем. Мне нужно, чтобы вы составили для меня несколько документов. Чуть позже я продиктую инструкции.
