– Спасибо, – произнесла Грейс.
– Нет-нет, не надо благодарить. Это я тебе благодарна должна быть! Передать не могу, как я рада, что ты здесь, рядом! Я просто в восторге и на все готова, чтобы тебя здесь задержать. Конечно, в образном смысле… Тебе, наверное, уже пора?
Грейс кивнула. У нее действительно были дела. Надо встретить Генри из школы и отвезти сына поесть жирной пиццы в Лейквилл. Грейс встала и почти сразу почувствовала неловкость.
– Ну что ж, приятно было увидеться…
– Прекрати, терпеть не могу эти формальности, – отмахнулась Вита, огибая стол. – На этот раз надо предупреждать тебя о своих намерениях или можно просто обнять без лишних церемоний?
– Нет, – засмеялась Грейс. – Пока, пожалуйста, предупреждай.
Глава 20
Не хватает двух пальцев
По причинам, в которые у Грейс не было ни малейшего желания вникать, Робертсон Шарп-третий не захотел встречаться с ней у себя в кабинете. Но когда прибыл – с опозданием – и сел за столик, сразу поставил Грейс в известность, какую внутреннюю борьбу ему пришлось пережить, прежде чем прийти сюда.
– Хочу, чтобы вы знали, – грубоватым, ворчливым тоном произнес он. – Больничный медицинский совет против того, чтобы мы с вами разговаривали.
А потом, будто этим объяснением ситуация исчерпывалась, сразу схватил меню и принялся читать. Ассортимент предлагаемых блюд был огромен. Робертсон Шарп-третий предпочел для встречи заведение под названием «Серебряная звезда» на углу Шестьдесят пятой улицы и Второй авеню. Это кафе существовало настолько давно, что в нем Грейс рассталась с одним из первых бойфрендов – вон за тем столиком в другом конце зала. За длинной стойкой можно было выпить что-нибудь крепкое, пусть и несколько старомодное – скажем, коктейль «Хайболл» или «Гимлет». А за дверью находилась стеклянная витрина, в которой вращались пирожные, огромные эклеры и кусочки торта «Наполеон».
Грейс ничего не сказала – сочла, что комментарий можно оставить без ответа. К тому же Грейс не хотелось без лишнего повода провоцировать споры и препирательства. Даже если бы совет больницы не возражал, Робертсон Шарп-третий, согласившись на встречу, в любом случае оказывал Грейс услугу. Он не обязан давать ей отчет. В конце концов, кто она такая – жена бывшего сотрудника? Уволенного сотрудника? Пожалуй, Робертсон Шарп-третий оказал Грейс любезность, и это надо ценить. Хотя Грейс больше всего хотелось пнуть его, да как следует.
Шарп был высоким, крупным и длинноногим. Одет вполне со вкусом – синий галстук-бабочка, рубашка в узкую коричневую и белую полоску, безупречно чистый и тщательно выглаженный белый халат. Фамилия – настоящая, а не придуманное Джонатаном прозвище – была вышита на нагрудном кармане, из которого выглядывали две шариковые ручки и мобильный телефон. Затем, резко сменив тон на приветливый, будто предыдущие слова были обращены к кому-то другому, Шарп спросил:
– Что будете заказывать?
– Сэндвич с тунцом, и все.
– Выбор неплохой. Я, пожалуй, присоединюсь.
Шарп захлопнул тяжелые ламинированные листы меню и положил папку на стол. Они с Грейс поглядели друг на друга. Робертсон Шарп, много лет известный в семействе Сакс как Шарлей, первые четыре года карьеры Джонатана был просто штатным врачом больницы, а потом возглавил отделение педиатрии. Казалось, он забыл, зачем пришел в кафе, но вскоре, кажется, снова вспомнил.
– Меня настоятельно просили с вами не встречаться.
– Да, – успокаивающим тоном произнесла Грейс. – Вы уже сказали.
– Но я подумал – раз уж вы не поленились обратиться лично ко мне, это для вас очень важно, а значит, вы имеете право знать, что произошло. Представляю, как вам пришлось тяжело. Вам и… – Шарп задумался, видимо припоминая семейное положение Джонатана, но потерпел неудачу. – Другим родным и близким, – наконец закончил он.
– Спасибо, – ответила Грейс. – Да, вы правы, но мы справляемся.
По большей части это было правдой – во всяком случае, когда дело касалось ее родных и близких. Как ни удивительно, Генри теперь просто обожал свою новую школу и обзавелся маленьким, но тесным кругом друзей и единомышленников, тоже обожавших аниме и фильмы Тима Бертона. По собственной инициативе Генри разыскал местную бейсбольную лигу и теперь с большим нетерпением ждал начала отбора в команду «Лейквиллские львы». Даже к холоду Генри, кажется, приспособился, хотя сегодня утром по пути в Нью-Йорк попросил Грейс, чтобы они заехали домой и забрали из квартиры побольше теплых вещей. Однако дорога до Манхэттена заняла больше времени, чем рассчитывала Грейс. В результате пришлось первым делом отвезти Генри к папе и Еве, а оттуда сразу торопиться в кафе.
Подошел официант – полный, неприветливый грек. Кроме сэндвича, Грейс заказала чай, который принесли через пару минут. Пакетик в бумажной упаковке лежал на блюдце рядом с чашкой горячей воды.
С первых минут у Грейс сложилось впечатление, что доктор Шарп, возможно, страдает легкой формой аутизма. Вне сомнения, он умный, талантливый врач, но испытывает явные проблемы в общении. В глаза Грейс не смотрел, взгляд поднимал только в случае необходимости, и то лишь чтобы подчеркнуть собственную мысль. За реакцией и настроением собеседницы не следил. Впрочем, справедливости ради, говорила Грейс пока что мало. С другой стороны, в более пространных рассуждениях просто не было необходимости. Шарп, как неоднократно рассказывал Джонатан, до такой степени упивается ходом собственных рассуждений и звуком собственного голоса, что до остального ему нет дела. Шарп, должно быть, считает для слушателей величайшим счастьем услышать его ценные идеи, говорил Джонатан.
Не проявляя ни малейшего сочувствия и такта, Шарп принялся рассуждать о так называемой «проблеме» Джонатана Сакса, доктора медицины. Слушая эти в высшей степени неприятные речи, Грейс боролась с двумя желаниями – прервать Шарпа и броситься на защиту Джонатана.
«Разве можно оправдывать человека, про которого ничего не знаешь?» – одернула себя Грейс. Легче ей от этой мысли не стало.
– Я поначалу не хотел, чтобы его принимали на работу. Можете представить, какого уровня соискатели претендуют на место в нашей больнице.
– Разумеется, – кивнула Грейс.
– Но старший резидент настаивал. Хотел взять именно Сакса. Прямо в восторг от него пришел.
Грейс нахмурилась:
– Вот как?.. – наконец произнесла она, не зная, что еще сказать.
– Отчасти я его понимал. Нет, серьезно. В первый раз знакомишься с Саксом и думаешь: «Вот это личность, вот это характер!» Вот что я вам скажу. Любой врач, который хоть чего-то стоит, с большим уважением относится к силе плацебо. Эффект плацебо могут оказывать многие факторы, в том числе и личность лечащего врача. Когда был резидентом в Остине, один мой тогдашний наставник, хирург, специализировался на очень, очень сложной операции по удалению опухоли аорты. Знаете, что такое аорта?
