Стандартным аргументом в пользу теории множественности миров является мысленный эксперимент с кошкой Шрёдингера. Поместите кошку в герметичный ящик, где находится ампула с ядом, которая может вскрыться с вероятностью пятьдесят на пятьдесят в течение часа. Через час откройте ящик и посмотрите, жива ли кошка. Согласно копенгагенской интерпретации
[33]
— стандартной версии, применяющей принципы квантовой механики — до тех пор, пока никто не заглянет в ящик, кошка не будет ни жива ни мертва. Скорее, она будет находиться в обоих состояниях одновременно. Но как только в дело вступает наблюдатель и заглядывает в ящик, происходит коллапс волновой функции, и кошка вынуждена стать либо живой, либо мертвой. Кроме того, утверждают сторонники ТММ, в момент наблюдения Вселенная расщепляется. В одной Вселенной кошка мертва, а в другой — жива.
Джону Г. Крамеру — физику, часто работавшему в ЦЕРНе, но в основном в Университете штата Вашингтон в Сиэтле, — не нравился акцент на наблюдателе в копенгагенской интерпретации. В 1980 году он предложил альтернативное толкование: ТИ, то есть транзакционную интерпретацию. Начиная с девяностых годов ТИ стала приобретать все большую популярность среди физиков.
Представьте себе сидящую в запечатанном ящике несчастную кошку Шрёдингера. Затем представьте себе глаз наблюдателя, который час спустя смотрит на кошку. Согласно ТИ, кошка испускает реальную, физическую волну «предложения», и эта волна путешествует вперед, в будущее, и назад, в прошлое. Когда эта волна «предложения» достигает глаза наблюдателя, глаз испускает волну «согласия», и эта волна путешествует назад, в прошлое, и вперед, в будущее. Волны «предложения» и «согласия» перекрывают путь друг другу повсюду во Вселенной, за исключением прямой линии между кошкой и глазом наблюдателя. На этой линии они усиливают одна другую и продуцируют транзакцию. Поскольку кошка и глаз сообщались во времени, неопределенность отсутствует и нет необходимости в коллапсе волновых фронтов: кошка существует внутри ящика именно в том виде, в котором ее впоследствии увидит наблюдатель. Нет и расщепления Вселенной надвое. Поскольку транзакция покрывает весь соответствующий период, нет никакой необходимости в разветвлении миров: глаз видит кошку такой, какой она была всегда, — либо живой, либо мертвой.
— Тебе, конечно, милее ТИ, — заметил делла Роббиа. — Эта теория развенчивает понятие свободы воли. Любой испущенный фотон знает, что именно его впоследствии поглотит.
— Безусловно, — кивнул Ллойд, — я признаю, что в теории ТИ слишком большой упор делается на блокирование волн Вселенной. Но на самом деле именно ваша теория множественности миров полностью исключает свободу воли.
— Как вы можете такое говорить?! — всплеснул руками итальянец.
— Между множественными мирами не существует иерархии, — произнес Ллойд. — Допустим, я иду, иду — и подхожу к развилке. Могу пойти направо, могу — налево. Какую дорогу мне выбрать?
— Какую хочешь! — воскликнул делла Роббиа. — Свобода воли!
— Чепуха, — отрезал Ллойд. — Согласно ТММ, я выберу ту дорогу, которую не выберет другая версия меня. Если он пойдет направо, я буду вынужден пойти налево; если направо пойду я, налево придется пойти ему. И только глупость и наглость могут заставить кого-то решить, что в этой Вселенной во все времена учитывается только мой выбор и что иной выбор — это всегда всего лишь альтернатива, обязанная отразиться в другой Вселенной. Интерпретация множественности миров создает иллюзию выбора, но на самом деле полностью детерминистична.
Делла Роббиа бросил взгляд в сторону Тео и протянул к нему руки, как бы взывая к здравому смыслу.
— Но ТИ зависит от волн, которые передвигаются во времени назад!
— Франко, полагаю, сейчас мы самым наглядным образом показали реальность информации, передвигающейся во времени назад, — тихо возразил Тео. — Кроме того, на самом деле Крамер говорил о том, что транзакции происходят вне времени.
— И к тому же, Франко, — добавил Ллойд, радуясь, что у него появился союзник, — твоя версия Флэшфорварда как раз-таки требует путешествия во времени.
— Что? Как? Видения просто рисуют параллельную Вселенную, — возмутился делла Роббиа.
— Согласно ТММ, любые параллельные Вселенные, какие только могут существовать, наверняка идут нога в ногу с нашей в плане времени: если бы ты мог заглянуть в параллельную Вселенную, то увидел бы там сегодняшний день — двадцать шестое апреля две тысячи девятого года. На самом деле все расчеты в квантовой физике основаны именно на том, что параллельные Вселенные одновременны с нашей. Ну да, конечно, если бы у тебя была возможность заглянуть в параллельную Вселенную, ты мог бы там увидеть мир, в котором ты сидишь за столиком не со мной и с Тео, а с Майклом Берром — вон там, но все равно это происходило бы сейчас. А ты предполагаешь не просто взгляд в будущее, а контакт с параллельными Вселенными. Довольно сложно принять одну из этих идей, не приняв другую, и…
Тут к столику подошел Джейк Горовиц.
— Извините, что помешал, — сказал он, — но вам звонят, Тео. Говорят, это по поводу вашего сообщения на сайте «Мозаика».
Тео вскочил, не доев кебаб.
— Третья линия, — бросил Джейк и пошел следом за Тео.
Рядом со столовой находился пустой офис. Тео вбежал туда. На дисплее телефона значилось: «Вне зоны». Тео снял трубку.
— Алло? Тео Прокопидес слушает.
— Господи, — произнес по-английски мужской голос. — Дикость какая… Говорить с человеком, зная, что его убьют.
Тео даже слегка растерялся.
— У вас есть какая-то информация о моем убийстве?
— Да, пожалуй, что так. В своем видении я кое-что читал об этом.
— И что там было написано?
Мужчина вкратце пересказал то, что прочел. Новых фактов не оказалось.
— Там упоминались мои близкие? — спросил Тео.
— То есть? Это же была не авиакатастрофа.
— Нет-нет. Было ли там сказано что-нибудь о тех, кто меня оплакивает? О жене, о детях?
— О, да, да… Сейчас попытаюсь вспомнить…
«Сейчас попытаюсь вспомнить». Будущее Тео представляло собой случайность. На самом деле всем было плевать. Это было неважно и нереально. Просто какой-то парень, о котором они прочитали в газете.
— Да, — отозвался мужчина. — У вас останутся жена и сын.
— В газете были названы их имена?
Мужчина выдохнул в трубку. Задумался.
