– Да, ваша честь.
– Вы совершили преступления, которые вам приписывают? – помолчав, осведомился Захаров.
– Я совершал преступления и готов рассказать о каждом из них, – неспешно ответил Флегетон. – Однако многое из того, что вы знаете о Трёх Порезах, приписано мне любящими поболтать обитателями Зандра.
– Он врёт! Он боится ответственности! – Банкир снова вскочил и обличительным жестом ткнул в сторону Карлоса указательным пальцем. – Он боится!
– Даже того, что я расскажу, хватит на два повешения, – хмыкнул Флегетон. – Так что успокойся, Кролик: ты получишь своё.
– Никто не называет меня Кроликом!
– Ну, поплачь теперь!
– Я вырву тебе сердце!
– К порядку!
Искренняя ярость малорослого Банкира выглядела не столько опасно, сколько забавно, зрители заулыбались, и их смешки привели Кролика в бешенство.
– Отдайте мне падальщика! – взвыл он, с ненавистью глядя на судью.
– К порядку!
– Пусть он ответит!
– Баши… э-э… Цунюк. – Было видно, что Степан теряет терпение. – Делаю вам последнее замечание. Ещё одна выходка, и вы вылетите не только из зала, но и из города.
Разъярённый Кролик плюхнулся на место и принялся мрачно выбубнивать ближайшему окружению своё недовольство. А судья вернулся к процессу, вновь обратившись к сидящему в клетке Карлосу.
– Преступления, которые вы совершали в прошлом, вряд ли могут быть расследованы. Мы должны будем или довериться вашим словам, или слухам, что ходят о вас по Зандру. И то и другое невозможно проверить, поэтому суд принимает следующее решение: обвинение будет учитывать, что вы – закоренелый преступник.
– Согласен, ваша честь.
– От вашего согласия ничего не зависит.
– Знаю, ваша честь.
Захаров улыбнулся и продолжил:
– Данный процесс будет рассматривать только те преступления, которые можно доказать. И первый вопрос к вам будет таким: каким образом закоренелый преступник стал обладателем ЗСК «Апостол»?
Зал притих.
А Флегетон, поколебавшись, поднялся на ноги.
– ЗСК стал моим после одного… сражения, ваша честь.
– Вы убили апостола?
– Не скрою, в тот момент я этого желал, но… – Карлос покусал губу и поинтересовался: – Вы позволите рассказать историю с самого начала?
– Не просто позволю: я настаиваю, – ответил судья.
– Хорошо. – Флегетон выдержал ещё одну короткую паузу. – Как я потом узнал, его звали Гена Молчун, и он атаковал нас на рассвете. Один, но внезапно, и потому у него были все шансы на победу. Минут за пять он положил половину моего отряда, после чего мы сумели организовать оборону, но приходилось трудно. Молчун двигался быстро, стрелял метко и собирался уничтожить всех нас. Это был честный бой…
– Банда падальщиков против одного человека?
– Не мы начали сражение – клянусь. Но не скрою: я хотел его закончить.
– И закончили, я полагаю?
– Не совсем так, ваша честь: апостол умер, но не был убит.
– То есть? – не понял Захаров.
– В какой-то момент Молчун остановился. Спрятался за валуном и перестал стрелять, перестал двигаться. Мы минут десять сидели, думали, что это очередная хитрость, потом я выслал вперёд разведчиков – апостол не стреляет. Стало ясно, что что-то случилось… Я тогда подошёл первым, хотел показать парням, что ничего не боюсь, это полезно для авторитета… – Взгляд Флегетона неожиданно затуманился, судя по всему, он видел окончание боя, видел себя, приближающегося к страшному апостолу, видел всё в мельчайших деталях. – Молчун сидел, прислонившись спиной к валуну. Как будто устал. Мы решили, что убили его… Я подошел – он сидит… А потом сработала система аварийной эвакуации, ЗСК раскрылся, Молчун выпал из него, но крови не было. – Несколько секунд тишины. – Наш лекарь сказал, что у апостола остановилось сердце. Он был не очень старым мужиком, лет пятидесяти, но умер, потому что у него остановилось сердце. Я его не убивал. И никто из моих парней его не убивал. Хотели убить – да, убили бы при возможности – да, но не срослось.
– Он врёт!
Однако зал отреагировал на эмоциональное восклицание Кролика гробовым молчанием.
– Нетерпеливый баши Кр… Гм… – Кочерга подождал, когда утихнет прошелестевший смешок, и задал следующий вопрос: – Нетерпеливый баши Цунюк утверждает, что вы убили двух его людей. Это так?
– Да, ваша честь – убил, – кивнул Флегетон. – Могу показать, где я их похоронил.
– Вы понимаете, что только что сознались в убийстве?
– Да, ваша честь.
– Вы понимаете, что если не сможете доказать, что действовали в рамках самообороны, то будете повешены?
– Да, ваша честь.
– На что вы надеетесь, Карлос?
– Ни на что, ваша честь. Я просто рассказываю так, как всё было.
– Вы не боитесь смерти?
– Боюсь, – после короткой паузы признал Флегетон. – Но устал бояться.
– Кажется, я вас понимаю. – Кочерга жестом велел Карлосу присесть, после чего обратился к залу: – Перед началом заседания суду стало известно, что апостол Геннадий Молчун, чьим ЗСК владеет подсудимый, был хорошо известен офицерам Санитарного Спецназа. Также суд располагает неподтверждённой информацией, что, уже завладев ЗСК, Флегетон служил в частях генерала Дота по контракту. В связи с этим суд считает необходимым вызвать свидетелей из числа офицеров Спецназа и объявляет перерыв в заседании до их приезда.
Молоток судьи издал громкий стук, и Карлос поднял руку:
– У меня просьба, ваша честь.
– Я слушаю.
– Среди моих вещей была книга… Собственно, она там одна… Немного обгорелая, в чёрном переплёте. Я прошу отдать мне её.
– Покажите. – Помощник ненадолго вышел в соседнюю комнату, а вернувшись, подал судье потрёпанный том. – Книга Рассвета? Вы её читаете?
– Я по ней живу, ваша честь.
– Знаете наизусть?
– Да.
– Я пошутил, – усмехнулся Кочерга.
– А я – нет.
Захаров внимательно посмотрел на Карлоса, после чего раскрыл том:
– Страница восемьдесят девять. Третий абзац сверху. Вам напомнить первое слово?
– Нет необходимости, – качнул головой Флегетон. И в наступившей тишине громко процитировал: – «Во лжи нет силы и нет спасения. Ложь есть Зверь, но Зверь хитрый, берущий кровь исподволь, не рвущий на куски, но отравляющий. Ложь убивает быстрее меча». – Выдержал короткую паузу и попросил: – А теперь, пожалуйста, отдайте книгу. Она моя.
Пятнадцать месяцев назад
