От слабости. От трусости. Чтобы разобрать на запчасти и продать другим комби.
Просто чтобы убить.
В Майдабрежье особые падальщики – злоба и жестокость возведены у них в культ. Здесь не прижились даже гладиаторские бои, любимое развлечение работорговцев Зандра, поскольку падлы предпочитали просто и без затей забивать беззащитных пленников до смерти. Под одобрительные вопли сородичей. Хохоча и гордясь собой. И им не надоедало, они готовы были повторять это развлечение снова и снова, без передышки…
Но пугала меня не запредельная дикость зарагулян.
Нет.
В глубине души я боялся, что когда-нибудь все аттракционы Зандра станут такими же паскудными и грязными, как Безнадёга. Ведь тупость заразна, в этом я неоднократно убеждался, наблюдая за превращением нормальных людей в угрюмых, уставших от всего работяг или служак, а жестокость завораживает. Жестокость дарит слабакам ощущение силы, упоительного могущества, пробуждает в слизняках мужественность. Жестокость бессмысленная, кровь ради крови, не имеющая ничего общего с холодной и расчётливой, нацеленной на спасение жизней жестокостью карантинных отрядов Дота.
Я видел, как Шериф приучал пацанов к крови, учил их вспарывать животы, сжигать заживо, бить до смерти… Мужчин, женщин, детей – не важно, кого и за что, главное, что на них указал он… Я видел, как блестели от возбуждения его маленькие тёмные глазки и с какой радостью целовал он забрызганных кровью мальчиков в губы… Своих зверят, которые будут дикими даже по меркам Зандра.
Я видел и боялся, что зло Безнадёги расползётся и станет нормой.
Я чувствовал ненависть и ненавидел в ответ. Ведь ненависть так же заразна, как тупость, знаю на собственном опыте…
Я хотел остановить эту заразу, но не мог, и потому боялся.
И Белый Равнодушный понял всё, прочитав мои записи. Понял меня, ни разу не встретившись лично. Понял даже то, в чём я не признавался себе.
Он действительно умел играть в шахматы.
И в Железной Деве он искал меня, а не Пепе…»
(Удалённые комментарии к вложениям Гарика Визиря)
Последний переход получился коротким – четыре часа, три с половиной из которых им пришлось аккуратно, поддерживая друг друга и периодически закрепляя страховочный трос, спускаться с Утёсов. Не по отвесной стене, конечно, но по трудной дороге, которая прекрасно просматривалась и простреливалась с расположенного у подножия поста.
– В шестнадцати километрах к северу есть пологая тропа, которую контролирует аттракцион Дарай, – рассказал комби во время одного из кратких привалов. – Но Арсений специально не хочет в него переселяться: опасается внезапной атаки. Ему спокойнее, когда спина прикрыта.
– Почему мы не пошли по той дороге?
– Чтобы не топать шестнадцать километров по Майдабрежью, – как маленькому, объяснил разведчик. – Слово Арсения крепкое, но оно не поможет, если мы наткнёмся на спятивших или обкуренных падл.
Они отправились в путь, едва проснувшись, на ходу прожевав концентраты и запив их водой. Минут через двадцать вышли к Верхнему Балкону, постояли немного, очарованные величественной панорамой раскинувшегося под ногами моря, затем начали спуск и лишь через три с лишним часа достигли относительно пологого участка, который начинался нависающим над аттракционом Нижним Балконом.
– Безнадёга во всей красе, – сообщил Гарик, раскуривая трубку. – Наслаждайтесь.
– Она именно такая, какой я и представлял, – прищурился Равнодушный.
– Маленькая?
– Никакая. – Короткая пауза. – Безнадёжная.
До Времени Света аттракцион представлял собой скромных размеров посёлок, архитектурно безликий и достаточно бедный. Историю его, да и настоящее название никто не знал, и никто такой ерундой не интересовался, а известность он получил под другим именем… Под новым.
В ходе тектонических катаклизмов посёлок оказался на узкой полоске земли, которую впоследствии стали называть Майдабрежьем. К западу плита капитально просела, образовав Зигенское море, а путь на восток перекрыли Рагульские Утёсы. Посёлок потерял множество построек и почти всех жителей, однако сохранился и приглянулся облюбовавшим дикое побережье падальщикам и папашам. Первым свою резиденцию здесь создал печально знаменитый Бобо Лойский, которого даже свои за глаза называли не иначе как Тварью. Самой знаменитой акцией Бобо стала одновременная казнь трёх тысяч последних местных, после чего на Майдабрежье остались исключительно падлы, которые поняли, что следующими станут они, и организовали переворот, вознеся на вершину власти Арсения Шерифа. С тех пор Майдабрежье обрело нынешний облик, а Безнадёга стала его столицей.
– Большой белый дом, что стоит на самом побережье, – это дворец Шерифа, построенный уже после Времени Света. К нему примыкает арсенал и гараж с военной техникой.
– Арсений никому не доверяет?
– И правильно делает.
– Согласен.
Визирь помедлил, после чего продолжил:
– Бараки с серыми крышами – казармы, в них живут рядовые падлы. Все остальные – в своих домах или квартирах. Местных тут нет, только падальщики и папаши. Плюс рабы, их загоны под соломенными крышами.
– У них есть катера, – пробормотал Белый, разглядывая небольшой порт Безнадёги.
– Катера, рыбачьи баркасы и несколько средних судов, – подтвердил комби. – На них Арсений ходит в набеги к побережью Куйской равнины, в устье Динара и на юг, в Пески-Пески.
– Авиация?
– Два вертолёта огневой поддержки, но он их бережёт как зеницу ока.
– Где стоят?
– Ангары левее порта.
– Вижу…
Вопросы Равнодушного и его пристальный интерес к планам Безнадёги плохо увязывались с рассказом о поиске ребёнка. Сейчас Белый напоминал готовящего штурм военного, и Гарику в какой-то момент показалось, что он привёл на Майдабрежье не двух странных путешественников, а не менее батальона отъявленных головорезов из Санитарного Спецназа.
Вновь проснулись былые подозрения, а когда они возвращались, Визирь всегда смотрел на девчонку. Бросил взгляд и на этот раз – резкий, быстрый, от которого не укрыться, – но Надира таращилась на аттракцион с тем же безразличием, с каким три часа назад смотрела на море.
– Мы войдём в Безнадёгу через двадцать минут, – сообщил разведчик, медленно отворачиваясь от девчонки. – Остановимся в таверне вдовы Кличко, после чего сразу же отправимся во дворец.
– Ты уверен, что Арсений здесь? – Белый задал вопрос равнодушно, но комби понял, что для седого присутствие Шерифа имеет огромное значение.
И на этот раз плюнул на подозрения. Точнее, перестал на них реагировать. Как бы их путешествие ни закончилось, скоро оно завершится.
