Был уволен в отставку, а когда началась Мировая война, подал рапорт, просил вернуть в строй на любую должность. Умело командовал корпусом, после Плеве принял 5-ю армию, а теперь и фронт. Годы опалы и травли сделали свое. Очевидцы писали, когда он приезжал в Ставку, это был «маленький, старый генерал, усердно кланявшийся всем, даже молодым полковникам». Но и на японской, и на Мировой солдаты его беззаветно любили. Он считал главным заботиться о них. Лично обходил землянки и траншеи, не брезговал заглядывать в ротные котлы, заниматься устройством бань, лазаретов. Следил, чтобы бойцы ни в чем не терпели недостатка. Заботился и о том, чтобы войска не несли лишних потерь.
Враг теперь находился в пределах Российской империи, и на разных уровнях — в Ставке, в штабах фронтов, в войсках, рождалась идея организовать партизанское движение. Предполагали, что основу отрядов, как в 1812 г., составят казаки. В октябре 1915 г. при Ставке был создан штаб походного атамана казачьих войск, им стал великий князь Борис Владимирович, начальником штаба полковник Богаевский (впоследствии — атаман Войска Донского). Разрабатывалось наставление для партизан, было сформировано 50 отрядов численностью от 65 до 200 человек.
Но и в пехотных, кавалерийских дивизиях, по собственной инициативе создавались группы «охотников». На Двине они ночью или под покровом метели уходили по льду за реку, уничтожали немецкие дозоры, снимали часовых, забрасывали гранатами блиндажи и уходили назад. Осенью и в начале зимы несколько удачных рейдов провели кубанский партизанский отряд есаула Шкуро, донской подъесаула Быкадорова, уральский подъесаула Абрамова. В Полесье отличились оренбургские казаки капитана Ларионова. Проходили в неприятельские тылы через замерзшие болота, внезапно нападали. Однажды погромили расположение двух полков, другой раз ворвались в поселок Нобель и захватили штаб германской дивизии.
И все же развернуть партизанскую войну не удалось. Она бывает эффективна только в глубоких тылах, на коммуникациях. А в 1915 г. враг захватил лишь приграничные районы, они оставались прифронтовой зоной, были насыщены войсками. В таких условиях местное население не могло подключиться к борьбе. На вылазки из-за линии фронта противник обратил внимание, повысил бдительность. Пути, по которым пробирались партизаны, перекрывались, оборона уплотнялась. Проникать в тылы становились все труднее. Отряды несли потери в стычках. Некоторые просочились на неприятельскую территорию и не смогли выбраться, были уничтожены. Весной 1916 г. партизанские отряды расформировали. Но группы «охотников» остались, вошли во вкус дерзких операций. На Северном фронте они и весной, и летом ходили за Двину на лодках, вплавь. Все так же во вражеских траншеях рвались по ночам гранаты или утром не могли найти исчезнувших часовых.
51. Эрзерум
После эвакуации союзников с Галлиполи высвободилось 20 турецких дивизий, из Германии стали поступать снаряды. Разумеется, иттихадисты нацелились на Кавказ. Но в горах стояла суровая зима, попробуй-ка дотопать до Эрзерума, довезти обозы. Отправку войск туда отложили до весны. Все равно русским тоже придется пережидать зиму. А первые эшелоны с Дарданелл отправили в Ирак. Добить англичан, смахнуть, как муху, корпус Баратова и через Иран наступать на Закавказье. Русские перебросят силы на это направление, а тут как раз Эрзерумская группировка умножится, прорвется на Сарыкамыш, Карс, Эривань.
Юденич понимал, что весной против его небольшой армии (7 пехотных и 5 конных дивизий) окажутся многократно превосходящие полчища. Оставалось одно: опередить врага, бить его по частям. Разгромить его именно зимой. Большая часть сил 3-й турецкой армии Камиль-паши, ее штаб и тылы располагались в районе Эрзерума. Эту крепость русским уже пришлось брать в двух войнах, в 1829 г. (поход на Эрзерум описал А. С. Пушкин) и в 1878 г. Каждый раз она доставалась нелегко. Но она перекрывала важнейший путь по Пассинской долине — из российского Закавказья во внутренние области Турции. Здесь сходились и другие дороги: на север, к Трапезунду и Ризе, на юг, к Мушу и Битлису.
Эрзерум связывал воедино турецкий фронт, позволял манипулировать войсками. Но он уже не был прежней крепостью. Под руководством германских инженеров и генерала Поссельта его достроили, завезли множество орудий, и вокруг цитадели возник совершенно новый огромный крепостной район. Чтобы попасть в саму Пассинскую долину, требовалось взять Кеприкейские позиции. Русские брали их в 1914 г., но их целый год наращивали, все селения и горы превратили в опорные пункты. За Кеприкеем дорогу в узком месте между горами контролировала крепость Гасан-кала. Но и тот, кто преодолел бы эти препятствия, выходил только на подступы к главной системе горных фортов.
Лишь осенью Кавказская армия стала получать боеприпасы, пополнения, а ждать весны было уже нельзя. Значительного численного превосходства у нее не было, в ней насчитывалось 154 тыс. штыков и 27,5 тыс. шашек при 373 орудиях и 450 пулеметах. У Камиль-паши было 134 тыс. штыков и сабель при 122 полевых орудиях и более 200 стволов крепостной артиллерии. С ноября Юденич начал подготовку к операции. Работа понадобилась колоссальная. Для зимних действий всем солдатам выдавались валенки, полушубки, ватные шаровары, папахи с назатыльником. Частям, которым предстояло наступать по высокогорью, еще и защитные очки, чтобы не слепнуть на снегу от яркого солнца. Шились белые маскхалаты, чехлы на шапки.
Чтобы турки раньше времени не догадались и все же не направили сюда подкреплений, предпринимались беспрецедентные по тем временам меры секретности. При перегруппировках войск объявляли об учениях, о выводе на зимние квартиры. Противника специально дезинформировали. Днем части снимались с позиций и уходили в тыл «на отдых», а ночью возвращались. Определили участки дороги, которые просматривались с вражеской стороны. Пополнения должны были проходить их только ночью, со строгими мерами светомаскировки. А со 2 января сообщение между армией и тылом было вообще прервано. Все дороги разом перекрыли патрули и заставы. Письма и телеграммы из войск задерживались с отправкой, выезд кого бы то ни было разрешался только по пропускам штаба армии. Турецкое командование до последнего момента пребывало в уверенности — под Эрзерумом перемен пока не предвидится.
На главном направлении, перед Кеприкейскими позициями, сосредоточились 2-й Туркестанский корпус Пржевальского и 1-й Кавказский корпус Калитина. 7 января ударила артподготовка, но сперва только на правом, северном фланге. Корпус Пржевальского ринулся в атаку, захватил передовую линию турецких окопов на горах Гай-даг. Камиль-паша тут же направил сюда резервы. Части спешили, с ходу бросались в контратаки, но подходили по очереди, наши солдаты отбрасывали их, перемалывали и продолжали двигаться вперед. Потом приостановились, подтянули артиллерию. А 12 января перешли в наступление уже оба корпуса, Пржевальского и Калитина.
За двое суток непрерывных боев наши войска смогли взять укрепрайон Верхний Тарходжа, ряд укрепленных селений. Турки дрались отчаянно. Об их упорстве говорит хотя бы тот факт, что за эти дни было захвачено всего 300 пленных (в основном раненых) и 4 орудия. На третий день 1-й Кавказский корпус овладел еще одной линией окопов, по Азапкейским высотам. И лишь сейчас наши воины добрались до самих Кеприкейских позиций! Схватки закипели с новой силой. Атаки сменялись контратаками, артналеты — жестокими штыковыми. Камиль-паша ввел в бой все свои войска, против 2 русских сражались 3 турецких корпуса.
