– Бесполезные? – спросил Дэн, прислушиваясь к бестолковому трепыханию своего сердца.
– Страшные, я бы сказал. На свиданку к тебе ведь приходит не девочка-ромашка, а трехсотлетний хмырь с кучей комплексов.
– А если позвать девочку-ромашку? – Вот он и задал мучивший его все эти бесконечно долгие мгновения вопрос.
– Ксанку? – Гальяно понял его с полуслова, устало потер глаза. – Ты ее так и не забыл?
– Не могу. Вспомнить ее не могу, и забыть никак не получается. Поможешь? – Теперь уже Дэн смотрел на Гальяно так, словно боялся осуждения и насмешек. Кому-нибудь другому и не сказал бы такое никогда.
– Я не знаю. Честное слово, старик, не знаю. У меня и получилось-то только один раз. Случайно, можно сказать, получилось. Он, тот призрак, сам на меня вышел, наверное. Собственно говоря, он не со мной связаться хотел, а с клиенткой моей.
– Может быть, она тоже захочет, – сказал Дэн едва слышно.
Гальяно долго молчал, что-то обдумывал, что-то взвешивал, а потом кивнул.
– Я попробую. Мне только кое-что прикупить нужно. Ну, свечи там, хрустальный шар… Они, может, и не нужны, но в тот раз так было: свечи, шар… Есть в вашей Москве что-то подобное?
– Найдем.
– Тогда попробую, но не обещаю ничего. Не умею я процессом управлять, до сих пор не понимаю, как это работает.
– Ты просто попробуй, – попросил Дэн, залпом допивая свой виски.
Гальяно
Он боялся, что встреча не получится. Одно дело – предаваться воспоминаниям по телефону, и совсем другое – сойтись вот так, лицом к лицу. Хорошо, что опасения оказались напрасными.
Дэн почти не изменился. Та же стать, та же нордическая красота, только не по-юношески хрупкая, а по-мужски основательная, тот же отстраненный взгляд серых глаз. Зачем такому какой-то провинциальный друг? Что у них может быть общего? Припорошенные пеплом, почти забытые воспоминания? А он, дурак, приперся в Москву без приглашения, даже без предварительного звонка, как будто его здесь ждут… Это все из-за Любаши! Из-за ее вероломства и коварства. Потерял голову и чувство собственного достоинства, рванул куда глаза глядят, чтобы только подальше от нее. Фактически сбежал…
Дэн рассматривал его внимательно и удивленно, а закончив осмотр, улыбнулся, и все сразу стало на свои места, исчезли неловкость и неуверенность. Дэн не изменился! Вот он – его друг, практически брат! Человек, к которому можно явиться в любое время дня и ночи – просто так, без приглашения.
Им понадобилась лишь пара бокалов виски, чтобы подойти к той границе, которую ни один из них старался не пересекать в одиночку.
– Ты поможешь мне? – спросил Дэн, глядя Гальяно прямо в глаза. – Ты попробуешь?
Он верил! Верил в то, во что сам Гальяно до сих пор боялся поверить – в его сверхспособности, то ли дар, то ли проклятье, позволяющее приоткрывать двери, которые лучше оставлять закрытыми. А еще Дэн не успокоился. Столько лет прошло, а Ксанка его так и не отпустила. Разве можно хранить верность одной-единственной женщине так долго? Мертвой женщине… И нужно ли? Вот правильный вопрос.
– Я не знаю, как это работает. – Гальяно не хотел давать ложные обещания, не хотел поощрять несбыточные надежды. – Но если ты уверен, я попробую.
– Я уверен, – сказал Дэн, и на лице его застыло отчаянное и одновременно решительное выражение. – Гальяно, я до сих пор не нашел ее могилу…
Он до сих пор не нашел могилу! Господи ты боже мой…
– Ты все еще ее ищешь?
– Да. Уже не так настойчиво, как десять лет назад, но ищу. – Дэн достал из кухонного шкафчика бутылку коньяка, спросил: – Кроме этих твоих магических атрибутов, свечей, хрустального шара, тебе еще что-нибудь нужно?
Гальяно с грустью посмотрел на коньяк, а потом кивнул и сказал:
– Да, мне нужно протрезветь и, наверное, слегка отдохнуть с дороги. Я ночь без сна… – добавил он виновато.
– Да, я понимаю. – Дэн вернул бутылку обратно в шкафчик. – Отдыхай пока, а вечером… – он запнулся, – а вечером мы попробуем. Да?
– Попробуем.
Ну что он еще мог сказать?! Он уже все сказал, предупредил о последствиях, сознался в своей некомпетентности.
– Я постелю тебе на диване в гостиной.
– А сам? Ты ведь тоже с дороги, – спохватился Гальяно.
– Ерунда, я уже привык.
Наверное, виной тому был выпитый виски, но Гальяно отключился, как только его голова коснулась подушки. Ему снилась Любаша. Любаша умоляла его вернуться, а он обещал подумать.
Когда Гальяно открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки, настенные часы показывали, что проспал он без малого полдня.
– Эй! Эй, есть кто живой?! – Он сел на диване, потряс головой, прогоняя остатки сна и воспоминания о вероломной Любаше.
Дэн вошел в гостиную сразу, как будто ждал, когда Гальяно проснется.
– Отдохнул?
– Отдохнул. – Гальяно потянулся, еще раз глянул в окно. – Слушай, нам, наверное, нужно спешить, чтобы успеть до закрытия прошвырнуться по магическим лавкам. Свечи купить, думаю, не проблема, а вот с хрустальным шаром могут возникнуть определенные сложности. Вещица специфическая, сам понимаешь.
– А я уже. – Дэн улыбнулся. Гальяно показалось, что виновато.
– Что – уже?
– Все купил. Заказал через Интернет. Уже и доставили.
– Показывай! – велел Гальяно, вскакивая на ноги.
Рабочий стол Дэна был завален спиритическими атрибутами, отчего кабинет стал похож на магический салон. Одних только разнокалиберных шаров Гальяно насчитал пять штук.
– Круто! – Он взвесил в руке самый большой и, по всей видимости, самый дорогой шар.
– Чтобы уже наверняка. – Дэн пожал плечами. – Сойдет?
– Более чем.
– А свечи?
– Со свечами тоже полный порядок, только…
– Только?..
– Только я не берусь ничего обещать.
– Я понимаю. – Дэн кивнул. – Ты хотя бы попытайся.
Они устроились тут же, в кабинете: Гальяно за столом, Дэн в кресле напротив. Оба чувствовали неловкость и нерешительность.
– Я готов. – Дэн положил руки на подлокотники кресла, глубоко вздохнул. – От меня что-то нужно?
– Только твое желание ее увидеть. Можешь представить себе ее… – Гальяно запнулся, а потом сказал: – Достаточно только желания, остальное я попробую сделать сам.
У него ничего не получалось. Свечи горели ровно и безмятежно, а в хрустальном шаре не отражалось ничего, кроме их пламени. И бормотание Гальяно «Ксанка, приди! Ксанка, мы призываем тебя» казалось бредом сумасшедшего. Так и есть – бред! Взрослые тридцатилетние мужики, а занимаются какой-то ерундой. Кто бы их сейчас увидел…
