Если немцев питали и обеспечивали одеждой и топливом за счет покоренных народов, то нацистские верхи старались урвать себе наибольший кусок из материальных благ своего народа. Уверяя, что «германские руководители не желали требовать жертв от народа», Шпеер писал, что они также и «не желали сами приносить жертвы… За девять лет пребывания у власти руководство так разложилось, что даже в критические дни войны они не могли поступиться своим роскошным образом жизни. Якобы ради «представительских целей» руководители требовали себе большие дома, охотничьи угодья, дворцы, много слуг, богатый стол, винный погребок, наполненный избранными сортами вин».
Когда Шпеер потребовал мобилизации всех ресурсов страны для военной промышленности, он был шокирован потоком заявок от высших людей страны с просьбой сделать для них исключение. В 1942–1943 гг. были построены новые специальные поезда для Лея, Кейтеля и других. На эти цели расходовались ценные и дефицитные материалы. Гиммлер соорудил загородный замок для своей любовницы. Лей потребовал выделить деньги для строительства свинарника на его показательной ферме. В 1942 г. Гитлер потребовал строительства гостиницы в Познани и реставрации замка, в котором проходили встречи гауляйтеров.
Шпеер вспоминал: «Они были озабочены сохранением своей жизни. Сам Гитлер, куда бы он ни направлялся, прежде всего, издавал приказы о строительстве бункеров для личной безопасности. Толщина крыш возрастала по мере увеличения калибра бомб, пока она не превысила пяти метров. В конце концов, были созданы системы бункеров в Растенбурге, Берлине, Оберзальцберге, Мюнхене, в гостевом доме возле Зальцбурга, в штабе в Наухайме, на Сомме. В 1944 г. он приказал создать в скалах два подземных штаба в Силезии и Тюрингии. Это строительство осуществляли сотни высококвалифицированных инженеров и тысячи рабочих».
Подобные стройки осуществляли и другие руководители рейха. Шпеер писал: «Геринг создал огромную систему подземных сооружений в Каринхалле. Убежище было создано даже в замке Вельденштейн возле Нюрнберга, который он почти никогда не посещал. Путь от Каринхалле до Берлина длиной в 80 км был оснащен множеством бомбоубежищ. Когда Лей узнал о последствиях бомбардировки общественного бомбоубежища, его заинтересовало лишь то, насколько крыша разбомбленного бомбоубежища толще, чем крыша его личного бункера в пригороде Грюневальде. Более того, по приказу Гитлера, гаулейтеры, которые были убеждены в своей незаменимости, стали строить дополнительные убежища для себя».
Очевидное неравенство в распределении материальных благ бросалось в глаза многим немцам. Но, было очевидно, что давно забывшие о бытовых трудностях вожди рейха старались этого не замечать. Роберт Лей, считавший себя благодетелем трудового народа, в своих статьях, которые он постоянно публиковал в газете «Ангрифф», призвал рабочих трудиться энергичнее, умножая свои усилия во имя увеличения военного производства.
Статьи Лея не всегда приходились по вкусу вождям рейха не из-за содержавшихся в них призывов «трудиться больше», а потому что руководитель «Трудового фронта» вторгался в сферы деятельности других «фюреров». 13 февраля 1942 г. Геббельс писал в дневнике, что Гитлер «ругал Лея за его статьи об увеличении производства, так как они содержат скрытые нападки на министерство вооружений и военных поставок. В моем присутствии фюрер отругал Лея» за вмешательство в дела этого министерства.
По словам Геббельса, Лей, полагаясь на свои впечатления от встреч с рабочими в ходе постоянных поездок по заводам и фабрикам, «жил в иллюзиях… и занимался самообманом». Скорее всего, эти встречи рейхсляйтера были организованы со специально отобранными рабочими и были заранее хорошо отрепетированы. Полагаясь на более достоверную информацию, получаемую, в частности, из вскрываемых писем, Геббельс имел более реалистическое представление о том, что на самом деле думали рядовые немцы. В своем дневнике Геббельс записал 17 апреля 1942 г., что Лей «не имеет ни малейшего представления о том, что творится с народом». Геббельс «счел своим долгом открыть ему глаза и сделал это довольно успешно».
Однако «успех» Геббельса был мнимым. 2 мая 1942 г. Геббельс писал о раздражении Гитлера обращением Лея к рабочим по случаю 1 мая. Гитлер говорил, что стиль Лея напоминает школьнический. Он сказал Геббельсу, что «не намерен стать учителем Лея» и просил Геббельса, чтобы «такие упражнения не попадали к нему, пока они не будут отвечать элементарным правилам грамматики».
Надежды на «лучи смерти» и корпус «Адольф Гитлер»
Поражение под Сталинградом оказалось более эффективным методом «пробуждения» Лея, чем поучения Геббельса и разносы Гитлера. Он примкнул к тем, кто хотя бы отчасти осознал гибельность гитлеровского руководства. Весной 1943 г. Лей вместе с Функом и Шпеером поддержал попытки Геббельса, направленные против группировки Бормана – Ламмерса – Кейтеля и на ограничение власти Гитлера путем активизации деятельности Совета министров по обороне во главе с Герингом. После успешных переговоров с Герингом Геббельса, последний проинформировал Лея и Функа о них. По словам Геббельса, «они были довольны результатом. Однако у них остались некоторые сомнения относительно того, удастся ли организовать так, как мы хотим, без столкновений. К сожалению, Геринг несколько неактивен и инертен и потребуется немало усилий, чтобы вернуть его к действиям. Лей буквально плакал у меня на плече, говоря о пассивности в партии. Это – заноза в его сердце. Нет сомнений в том, что это – следствие насаждаемых Борманом чрезмерно бюрократических методов управления партийными делами». К этому времени Лей фактически утратил руководство партийным аппаратом, которое он осуществлял после падения Грегора Штрассера с декабря 1932 г.
Срыв планов Геббельса и других вызвал разочарование у Лея. 20 апреля 1943 г. Геббельс записал: «Доктор Лей не очень доволен атмосферой в Оберзальцберге. Он не верит, что Геринг обладает волей, чтобы сыграть ведущую роль в делах рейха. Кроме того, воздушная война так много требует от него, что у него нет ни энтузиазма, ни силы для осуществления других планов».
Все же очевидно, что усилия Геббельса, Лея и других по преодолению всевластия троицы (Борман, Ламмерс, Кейтель) не оказались бесплодными. 9 мая Геббельс отметил, что Гитлер обсуждал новые назначения не только с Борманом, но также с ним и Леем.
Сотрудничество с Леем Геббельса способствовало тому, что последний стал терпимее относиться к идеям руководителя «Трудового фронта». 22 мая 1943 г. Геббельс писал в дневнике: «Лей опять оказался мудрым наблюдателем. Он не такой уж экстремист, как можно подумать, читая его статьи. Напротив, его мысли весьма реалистичны… Он считает, что политика Бакке приведет к тому, что у нас будет разрушено поголовье скота. Он пришел к этому выводу на основе экспериментов, которые он провел на своей ферме в западной Германии… Я считаю, что он прав, утверждая, что Бакке – слишком теоретик и становится все более непрактичным».
Постепенно Лей восстанавливал свою репутацию и в глазах Гитлера. 15 сентября 1943 г. Лей был назначен главой администрации по восстановлению жилья, разрушенного бомбардировками. Геббельс писал: «Наконец, у Лея появляется шанс добиться результатов на большой должности». Правда, зная Лея, Геббельс иронично замечал: «В прошлом он всегда старался получить властные полномочия и энергично за них сражался. Однако, получив желаемое, он не умел этим воспользоваться, а начинал борьбу за новые властные полномочия».
