Уже к четвертому или пятому пункту Алке стало ясно, что из ее затеи ни фига не получится. Но Гелена была настроена не столь пессимистично и, не медля более, зажгла дополнительную кучу свечей и приступила к вызову и опросу гениев. Фамилии (или имена) гениев Алке были сплошь незнакомы. Среди них не было ни Леонардо, ни Аристотеля, ни даже Сократа с Авиценной. Гелена утробно-загробно взывала к каким-то Вевалиаху, Ие-ратхелю, Даниелю и Хааиаху. И так далее. Хааиах Алле особенно понравился: отгадай слово – начинается на «х», кончается на «х», а между ними одни сплошные гласные!
В комнате было душно, жарко и слеготца жутковато; хорошо еще, что гении вели себя в основном тихо и отвечали Гелене мысленно, а свое присутствие ознаменовывали или слабым дуновением откуда-то из-за Алкиной спины, или звоном колокольчиков и палочек, висящих повсюду в достаточном количестве, или доносящимся сверху завыванием непонятного происхождения. Большинство гениев быстро давали «добро» на все семнадцать пунктов, причем трое из них вообще ни к чему не придирались, а одобрили Алкин проект сразу, пакетом. Еще четверо одобрили с условием, что Алка пройдет дополнительное очищение до исполнения своего желания, а Гелена – сразу после его исполнения. Еще два гения, особенно Ормаёль, замучили Алку дополнительными вопросами, но добро по всем пунктам дали. Еще один гений начал было придираться к Вигнатиному гороскопу, но смирился, попросив не забывать о цифре семь.
С одиннадцатым по счету гением Ариелем (прямо стиральный порошок, а не гений!) Гелена неожиданно стала торговаться по поводу процедуры Алкиной очистки. Гений требовал полного ритуала, с восемью свечами по всем сторонам света, а Гелена вежливо доказывала ему, что сторон света всего четыре, а на всякие юго-восток и северо-запад зажигать не обязательно. Алка чувствовала себя недостаточно компетентной в этом вопросе, поэтому тупо молчала, однако на пятнадцатой минуте торгов не выдержала и поинтересовалась у Гелены, почему та против восьми свечей.
– Дурочка, я не против, – прошептала в ответ Гелена, на мгновение отвлекаясь от беседы с потусторонними силами, – это я ради тебя стараюсь, чтоб тебе дешевле стало. Свечи для очищения – особенные, намоленные, привезенные из Афона, каждая – по тысяче рублей. Ну и прикинь, так тебе четыре тысячи платить, а так – восемь.
Поняв суть проблемы, Алка быстро согласилась на восемь, и вопрос с гением стирки был решен положительно в то же мгновение.
– Я очень извиняюсь, но… можно мне в туалет выйти?
Гелена неохотно Алку отпустила:
– Только быстро.
– Я мигом.
Вернувшись, Алка увидела магиню, безмолвно трясущуюся на полу. Так обычно в фильмах дергаются герои, упавшие на провода электропередач или изображающие эпилептический припадок. Женщина судорожно хваталась руками то за горло, то за воздух, словно пытаясь отцепиться от кого-то невидимого. Алла замерла на пороге.
– Крести-и-и… Крести меня… – из последних сил прохрипела Гелена, катаясь по полу.
Алка сделала шаг и осенила беднягу щепотью по вертикали, а потом по горизонтали.
– Еще… еще… – хрипела Гелена. – Молитву… Молитву читай…
Чувствуя себя крайне неуверенно в столь дикой ситуации, Алка забубнила окрошку из черт знает чего:
– Отче наш… И дева Мария… Иже еси на небеси… Во имя отца и сына… Матерь божья… спаси и помилуй… аминь…
Гелене стало немного лучше, и дальше она замолилась-запричитала уже сама, знаком показав Алле, что та может сесть в кресло и далее ее не спасать. Причитала Гелена не столько за себя, сколько за некую Марию, умоляя простить этой Машке ее забывчивость и особенно – не трогать Машкину малолетнюю дочурку. Алла сидела тихо, как мышка, ничего не понимая.
Выяснилось, что последний из гениев, имени которого Алла не сохранила в своей памяти, припомнил Гелене, что одна из ее клиенток не выполнила данного обещания – не поехала с поклоном к какой-то там иконе, когда у нее родился долгожданный ребенок.
– И что теперь будет? – спросила Алла. – Умрет ребенок?
– Нет, не думаю, – не очень уверенно ответила Гелена. – Мать точно умрет в муках, и скоро. Но – сама виновата. Чем тут поможешь теперь? Ничем. А дите – нет, не умрет. Жить будет. Верней всего, диабетом дело обойдется…
– Диабетом? – ужаснулась Алла.
– А может, астмой, – смилостивилась Гелена. – Эх, не хотела я этой девочке помогать, как в воду тогда глядела, что бедой окончится. Белая магия – это ведь такое дело: обещания свои надо выполнять, и обеты данные тоже, и не откладывать на потом, когда петух жареный клюнет, а в срок. И обеты-то не сложные, вот что обидно-то! Эх, бедная Машка. И свою душу сгубила, и… И ни за что теперь дитенку ее такая мука будет…
У Гелены на глаза навернулись слезы. У Алки тоже.
– И ты, милая моя Аллочка, навек учти: никто тебя насильно ничего обещать не заставляет. Если чувствуешь, что не сможешь какое обещание сдержать, то не давай. А уж коли дала – держи слово. Такие вот правила.
Алла с правилами была согласна. Тем более что пока она никаких невыполнимых обещаний Гелене и ее гениям не давала.
– Гелена, а у меня дети будут?
– Будут, – коротко кивнула магиня. – А коли не будут, дорогу ты теперь ко мне знаешь. Кстати, одному из гениев ты о-очень приглянулась, кажется, у тебя теперь есть мощный покровитель. Но кто – пока секрет!
Дело близилось к полуночи. Гелена предложила уставшей от впечатлений девушке легкий ужин с красным вином, но сама есть не стала, объяснив это тем, что ей еще проводить с Алкой обряд очищения, а правильно сделать это можно только на пустой желудок.
Обряд отнял у Аллы около часа времени и десяти тысяч рублей: восемь – за свечи и две – за особые масла, помогающие энергии цзы пройти через чакру кулини или кудалини – Алка не запомнила. Но четко она запомнила самые главные слова Гелены, сказанные на прощанье, уже глубокой ночью:
– Волею тринадцати всемогущих гениев исполнится твое желание в срок, равный семи часам, или семи дням, или семи неделям, или – самое большее – семи месяцам (но месяцам – это вряд ли). И помни, что ты дала два обещания силам света: никому никогда не рассказывать о том, что тут было, и как только желание твое исполнится, в семидневный срок омыть маслом светлой памяти воспоминание о душе, ушедшей в небо по твоему желанию.
Разумеется, таинство процесса омывания воспоминания Гелена брала на себя. Алке предстояло только оплатить стоимость особого масла, – к сожалению, стоило оно безумно дорого: десять тысяч евро. Но, во-первых, этого требовали гении, а ведь с ними спорить бесполезно. Во-вторых, совершить этот ритуал было нужно не сейчас, а только через неопределенное время, когда и если бабка преставится. А в-третьих, разве может стоить дешевле уникальное масло, добытое из мумий скарабеев времен первых египетских фараонов?
…………………………………………………………………………………
Jung Land
Новости Библиотека Форум Галереи Дневники Книги
