– Как же он вас тогда родил?
Фомин аж крякнул с досады. И подумал, что, видать, оба внука у бабы Веры совсем глупые.
– Ой! – смутился Салим. – Это же дед, а не отец. Чего это я… Это я так… Это я о Стасе задумался, ну и сморозил…
– Да лана, не парься, с кем не бывает, – успокоил его Фомин. – Ас братом у тебя беда. Он и у меня из головы не идет, честно. Чудной он у вас.
– Он раньше ничего был, почти как все. Он после мамы стал чудной. И больной. И на голову, и вообще. А что с ним делать – кто знает. Бабушку он вообще не слушается. Не боится и не слушается.
– Был бы отец – его б слушался, и оно бы проще было, – согласился Фомин. – А так, считай, ты ему заместо отца.
– Это точно, – важно кивнул Салим.
Они дошли до метро, до «Рижской». Перед входом в метро Фомин опять позвонил по своим командировочным делам. Выяснилось, что дела его откладываются. Настроение у дяди Вели после разговора, которого Салим не слышал (Фомин отошел шагов на десять), резко упало. Салим понимал, что накладка с работой или не с работой произошла по вине его брата и вообще из-за них всех. Он сказал:
– Дядь Вель, вы за меня не переживайте, я до автобуса и сам доберусь. Чего тут. Не маленький. Если что – у людей спрошу. Так что если вам куда надо…
– А поехали со мной на Красную площадь! – вдруг залихватски хлопнул себя по бедру Фомин. – И к огню. К Вечному Огню неизвестному солдату. А вдруг тот неизвестный – это мой дед и есть? Ну вот, я словно к родному деду еду. А ты – за компанию. Потом в школе скажешь, что, мол, был, видел, поклонился.
Кланяться Салим как-то не привык, но сейчас – хоть к огню, хоть куда, лишь бы не в автобус и не в Елец. А солдат, особенно павший – это святое, все-таки войну ту прадеды выиграли, что ни говори. Вечная им память, однозначно. Они поехали на Красную.
Фомин, впервые примеривший на себя роль гида и покровителя в одном лице, воспрянул духом или чем там еще, и его понесло. Краткая история «Земли Русской и Московской» в переложении дяди Вели Фомина свела бы могилу любого историка в считанные минуты. Но историков рядом не наблюдалось, а Салим слушал не перебивая и вроде бы с интересом. И Фомина несло и несло.
– Это собор Василия Блаженного, построенный в одна тысяча девятом году, то есть еще до Петра Первого, – рассказывал Фомин. – Сначала он был не раскрашенный, а белокаменный, его на первый День города раскрасили, каждому художнику дали по куполу, чтоб никому не обидно. Ну, вот они кто во что горазд. Но постарались. Потому всю их работу ради красоты и прикола и оставили. И потом – это ж исторический памятник, один из наших символов, как Микимаус в Америке. Но вот какие именно художники красили, я тебе точно не скажу – не помню, а врать не хочется. Айвазовский – сто процентов, остальных не вспомню. А до того он белый был, Василий. Потому как вся Москва тогда была белокаменная. Деревянные дома строить не разрешали – и все тут!
– Почему не разрешали? – вертел головой Салим, больше внимания обращая на обычных людей, а не на какого-то древнего блаженного.
– Ну дык деревянный дом – он же суть изба! А изба – что? А изба горит. А как одна изба загорится, так за ней вторая, десятая – и пошел весь город на палево! Вон тогда и издал царь Иван Третий указ: не бывать в Москве деревянному зодчеству. А писал тот указ князь Минин и помощник его Пожаре…
– Что ж Иван сам не написал?
– Ну и вопросик, чему вас в школе только учат! Иван, царь, безграмотен был. Все цари были грамоте не обучены. Зачем барское дитё напрягать, когда за него всю жизнь другие будут работать, а ты знай ешь-пей! Слыхал такое выражение: «спустя рукава»?
Салим слыхал.
– Ну вот, – удовлетворенно продолжал Фомин. – Это с царей и пошло. Ходили они спустя рукава, потому как ничего ни разу не работали, не писали, не читали, а только развлекались. И все бояре так же, и князья, и даже помещики.
– А князь Минин?
– Что князь Минин?
– Он тоже небось спустя рукава неграмотный был? Кто ж тогда указ писал?
– О! – обрадовался Фомин. – Вот это вопрос умный. Кто писал указ. А я тебе объясню. Тот, кто писал указ, вон вместе с Мининым на памятнике стоит. Толковый мужик, псевдоним у него был – Пожарский, от слова пожар. Москву от пожара спас? Вот и Пожарский значит. Очень умный был мужик. Вот бы такого сейчас в правительство – живо б порядок навел. А то, понимаешь, такого они там творят, что…
Следующий час, до самого огня, Салим слушал лекцию по политологии. Она была едва ли ближе к действительности, чем лекция по истории. Но Салим не вникал в суть, он просто глазел по сторонам и изредка поддакивал. А Фомин болтал, не останавливаясь, и если в его речи наступал трехсекундный перерыв, это означало, что он делает следующий глоток любимого «Жигулевского».
У огня Фомин стих. То ли притомился, то ли вспомнил деда, который пропал еще до его рождения.
– А у меня отец без вести пропал, – сказал Салим.
– И алиментов ведь не платит?
– Не платит.
– Не дело. Вам лишняя копейка не помешает.
– Не помешает. Но где его найдешь?
– Сейчас проще, – возразил Фомин. – Не война ведь. Можно запрос послать по месту жительства.
– Так мы ж не знаем, где он живет.
– На это органы опеки есть.
Салим промолчал. А Фомин продолжил:
– Хотя они разве кого найдут… да ни в жизнь… Можно в это обратиться, в «Жди меня».
– А как?
– Ну, как. На каком-то вокзале киоск есть, может даже на Павелецком. Не, на Киевском. Точно. Или не на Киевском… Эх, не помню. Сейчас бы мы с тобой поехали – и прояснили ситуацию. И как узнать, где он, этот киоск…
– В интернете можно узнать, – подсказал Салим. – Только тут инета нет. У нас в классе у многих есть, и бабушка обещала мне…
– Гениально! – загорелся вдруг Фомин. – Мы посмотрим в инете прямо сейчас. Я знаю тут одно интернет-кафе…
В кафе оказалось прикольно. И инет был суперский – просто летал. Киоска «Жди меня» Фомин с Салимом в инете не нашли, но мгновенно нашли сайт «Жди меня». Потратили минут сорок, потыкались, зарегились, оставили заявку. Удобно и быстро. И киоска никакого искать стало не надо.
– Ерунда все это, – сказал Салим. – Вон тут сколько людей в поиске, тысячи.
– Да-а… – почесал репу Фомин. – Действительно… Гляди, только в этом месяце новых анкет – 321. Слушай, а ты просто в инете его искал?
– Не.
– Давай попробуем.
Макаровых Александров в поисковике вынырнуло 4 миллиона. Макаровых Александров Александровичей было около 600 тысяч. И все не те Макаровы. Пока Салим ползал по страничкам, Фомину позвонили «с работы».
