– Кликуха, – прокомментировал Алешка и стал читать дальше.
«… Вот как сам автор объясняет его происхождение:
– Я родом, мой доброжелательный читатель, из глухой сибирской деревни. Там было хорошо и привольно. Каждое утро в нашей местности вставало на востоке солнце, светило весь день и каждый вечер склонялось к западу. А мою маму звали Марусей. И вот как-то вечером, на закате, один приезжий спросил:
– А чей это такой смышленый мальчуган?
– Да Марусин, – ответили ему.
Вот так и повелось.
– Ты откуда такой умный взялся? Ты чей, мальчик?
И я с гордостью отвечал:
– Я – Марусин!
Правда, славно получилось, мой внимательный читатель?»
Алешка довольно быстро справился с романом. Он начинался очень красивой фразой: «Утром встало солнце», а заканчивался не менее красиво: «Солнце клонилось к западу. Назревал вечерний закат».
По-моему, Лешка потому так быстро управился, что прочел из всего романа только эти две фразы. Но ему их вполне хватило, чтобы составить впечатление от творчества писателя Марусина.
– Пап, – спросил он, – а зачем писателю псевдоним? Он же не шпион и не бандит.
– Разные тому причины, Алексей. – Папа как-то серьезно стал объяснять такую простую вещь. – Ну, положим, автор хочет заменить свою неблагозвучную фамилию на более симпатичную. Сам посуди, будут читателям интересны книги, например, какого-нибудь… Морковкина?.. Что ты хотел сказать?
– Ничего. Я просто подумал. Один раз. А еще?
– Ну, бывает, что автор по каким-то соображениям хочет скрыть от читателя свою подлинную фамилию. Или какой-то нехороший факт своей биографии… Что ты хотел сказать?
– Просто подумал, – Алешка пожал плечами.
– Уже два раза, – улыбнулся папа. И он был готов спросить что-то еще, но Алешка поставил книгу на полку, бросил взгляд на пустой стол и спросил:
– А мама где?
– Она в теплице, – недовольно сказал папа. – Пришельцев по головке гладит.
Я решил спасти положение и замять назревающий семейный конфликт. Распаковал сумки, распихал продукты на полки в холодильнике и поставил на плитку картошку, подогреть.
Вскоре пришла мама.
– Мыть руки, – сказала она. – Будем завтракать.
– Мы уже сыты, – обидчиво отозвался папа, разворачивая газету.
– Это чем же? – удивилась мама.
– Арбузами, – сказал Алешка.
Мама вздрогнула и побледнела, но вовремя пришла в себя.
– Это вы дурака валяете?
После завтрака папа опять, как и в прошлый раз, пошел «прогуляться», а потом опять, усевшись под березой, разговаривал с кем-то по мобильнику.
Мы, конечно, подслушивали, но я лично ничего интересного для себя из этих разговоров не поимел. Зато Лешка слушал их, раскрыв рот и уши.
Судите сами, что тут можно понять?
– …Как его книги расходятся, уточнил? Всего один экземпляр продан? Знаю, я сам его и купил. Так… Телефонный разговор с Нью-Йорком? Очень интересно… Запись разговора есть? Жаль, не помешала бы… Так, и когда нам ждать этого… Романова? Двадцатого вылетает? Значит, с клиентом встретится, скорее всего, двадцать второго. Проследи, доложишь…
Папа сунул мобильник в карман, что-то записал в блокнот и пошел в дом. А Лешка шепнул мне:
– Дим, кто такой Нюнёрк?
– Город в Америке.
– Точно? Кто тебе сказал?
– Учитель географии.
– Надо же, какой умный.
Перед обедом папа уселся на нашей говорливой тахте с газетами. Он их просматривал, что-то читал, даже что-то выписывал в блокнот. Или наговаривал на свой маленький диктофон.
И самое странное – Алешка пристроился с ним рядом, привалился к его боку и тоже увлекся чтением.
Это случилось после того, как папа щелкнул пальцами и с усмешкой сказал: «Ну вот, еще один претендент на царский трон. Еще один Романов нашелся!»
– С этого места – поподробнее, пожалуйста, – это так элегантно Алешка высказался.
И папа рассказал, что уже почти сто лет находятся во всем мире (чаще всего почему-то в Америке), кроме настоящих Романовых, много всяких проходимцев. Которые всеми силами выдают себя за наследников царского престола в России.
И еще папа добавил то, что Алешка уже частично узнал от отца Леонида, – великий князь А. Романов, находясь на смертном одре, высказал свою последнюю волю: только тот из Романовых достоин царского трона, кто явится обладателем святого чудотворного образа.
– И что? – нетерпеливо спросил Алешка. – Объявился такой?
– Похоже, что так, – усмехнулся папа. – Некий Николай Романов сделал заявление, что в скором времени он представит все необходимые доказательства своих законных прав на русский трон.
– Так я и знал! – сказал Алешка.
– Что? – засмеялся папа. – Обскакали тебя? Я тебе больше скажу. Этот Николай уже обратился через своих представителей в наше Дворянское собрание. И обещал им, если они его поддержат, самые высокие посты в новом российском правительстве.
Папа свернул газету, встал и подошел к двери, где висел Алешкин ОРМ. Ну, сейчас начнутся вопросы.
Что интересно – не начались. Папа мгновенно разобрался во всей этой тарабарщине и задал только один вопрос: «Я тебе запретил или нет?»
Алешка не растерялся:
– Пап, ты велел кирпичами заниматься. А за кирпичами все как-то само собой потянулось. Ключи там… Кирпич с крестиком… – Тут Алешка спохватился: – Пап, а куда ты ключи от церкви дел?
Я думал, папа с искренним удивлением спросит: «Какие ключи?», но он ничего не спросил. Он просто ответил:
– На экспертизу отдал.
– И чего?
– Как я и предполагал, ключи изготовлены по слепкам, с помощью специальной пасты.
– Пап, а если бы ты нашел у кого-нибудь такую пасту, твои эксперты могли бы сказать: «Да, это та самая паста»?
– Элементарно, – сказал папа. – Давай ее сюда.
Да, а я все это время у плиты простоял и в магазин проходил… Тылы обеспечивал.
Папа забрал у Алешки комочек пасты и позвал маму. Она уже наладила под березой большую стирку. И пришла с мокрыми руками и растрепанной головой.
– Мать, – сказал папа. – Завтра едем в Москву втроем.
– А кто третий? – спросила мама, отбрасывая со лба прядь волос. – Паршутин?
– Нет. Наш младшенький, – папа кивнул на Алешку.
– И правильно, – сказала мама. – Надо же так футболку заносить, вся вода черная.
– Это не грязь, – обиделся Алешка.
