Носками…
– Дошло? – подстегнул меня Алешка.
Он поднял один тапочек, запустил в него руку поглубже, в носок, и вытащил связку ключей. Позвенел ими у меня под носом. Сияя глазами и сверкая зубами в улыбке до ушей. Да, не зря его в Англию приглашали. Но и я тест на сообразительность прошел. Почти…
– Молодец! – искренне похвалил я Лешку. И добавил свои «находки»: – Мы под колпаком, Лех. Кто-то тайком был в доме, что-то осторожно искал. Какую-то мелочь.
– А почему мелочь? – Обиделся Алешка за Митька. – У него что, ничего крупного, что ли, нет? Телевизор, например. Печка.
– Мелочь, Лех, потому, что ни телевизор, ни печка в вазе не поместятся. А этот жук в вазу заглядывал. – И я рассказал Алешке про свое открытие. И добавил: – Но я догадался, что он искал.
– Что?
– Ключи от сейфа!
– Точно. – Алешка не стал спорить. Но, подумав, возразил: – А зачем сэру Васе ключи от сейфа. Что он там забыл?
Вот привязался к бедному деду!
– А что там есть? Кроме оружия?
– Да ничего! Патроны, гранаты. Ну и деньги какие-то.
– Много денег? – насторожился я.
– Целая куча. Рублей сто, наверное.
Да, это очень большие деньги. Ради такой суммы, конечно, стоит так рисковать и затевать всякие хитрости.
Алешка снова засунул ключи в тапочек, задвинул его под тахту, точно на то же место. И после этого тяжко вздохнул:
– Я так устал, что даже проголодался.
Да, денек выдался непростой. А еще и камешек.
– Лех, мама твою стекляшку нашла. В пуговицах. К ювелиру носила, он ее в колечко вставит.
– Здорово, – довольно спокойно среагировал Алешка. – Мы ей это колечко на Восьмое марта подарим.
Ну и ловкач!
Когда мы спустились вниз, дрова в печке уже прогорели, чайник вскипел. И почти выкипел.
Я долил в чайник воды и подложил дров в печку. В доме с каждой минутой становилось все теплее.
Алешка уселся на тахту и принялся гладить автоматы. И что-то им нашептывать.
– Дим, тебе какой? – спросил он. В надежде, что я выберу немецкий, уж очень Алешке «папаша» нравился. Он по размеру очень Алешке подходил – они одного примерно росточка. Если рядышком их поставить. И я не стал его огорчать. Тем более что оружие нашел он и имел преимущественное право выбора.
– Вот, Дим, – просиял Алешка, – теперь можно в Шнурки идти. Нам теперь никакие ведьмы и лешаки не страшны. Как дам очередь!..
Что-то я не слыхал, чтобы в нечистую силу из автоматов стреляли. Разве что в американских фильмах. У них для всякой проблемы одно решение – стрельба на поражение.
А наши автоматы, по сути, игрушечные. Хотя напугать ими, конечно, можно. Домового, например.
– Сегодня, – удовлетворенно промурлыкал Алешка, – никаких капканов ставить не буду. Пусть только кто-нибудь сунется без спроса. Как дам очередь!
– Нужно проверить омшаник, – предложил я. – Заперт он или нет?
– А зачем? – удивился Алешка. – У сэра Васи все равно ключи есть.
– А если это не он?
– Ну, ладно, пойдем. Ты бери ключи, а я автомат.
Мы вышли на улицу. Было уже совсем темно. Только очень высоко светил месяц да вокруг него перемигивались звезды.
Пошли к омшанику. Я – впереди, за мной Алешка с автоматом – охранял. Наши длинные тени скользили по синему снегу. Он звонко поскрипывал в тишине, – казалось, будто высоко в небе легким шепотом переговариваются холодные звезды.
Я спустился к двери омшаника, осмотрел замок – он был заперт. Все в порядке, можно ложиться спать.
Когда мы подходили к крыльцу, к поскрипыванию снега примешался какой-то посторонний звук – ровный, далекий.
Алешка задрал голову:
– Самолет летит.
Не похоже. Тем более что звук напористо приближался, становился все громче. И вдруг со стороны леса вспыхнула над полем яркая звездочка. Она тоже приближалась и становилась ярче и ослепительней. Металась над заснеженным полем.
– Буян скачет, – шепнул Алешка. – Дед едет. За ульями. Прячься. – Он присел за перилами, выставил автомат. – Сейчас мы его встретим. Как дам очередь!
Но это оказался не дед Вася. И ехал он не к нам, не за ульями, – Буян промчался мимо – яростным пятном света, треском мотора и вихрем снежной пыли.
Картина была фантастическая. На Буяне верхом сидела… женщина. Встречный ветер вытянул концы ее платка, и казалось, что, растрепав седые космы, летит на помеле старая ведьма. Вредная Клавдия, жена сэра Васи.
Затих вдали рев двигателя, растворился в ночи свет фары, а мы с Алешкой, потрясенные, так и сидели на корточках за перилами.
Да, ведьмачий какой-то край. И ведь не с простыми ведьмами. Не на помеле они летают, и не в ступе, а на зимнем мотоцикле.
– Знаешь, Дим, зря на деда думал, – шепнул Алешка вставая, – я, кажется, что-то начинаю понимать.
А я наоборот – все больше и больше ничего не понимаю.
Мы вернулись в дом, снова заперли дверь. Покрепче. Опять долили воды в чайник, потому что он опять выкипел. Подбросили в печку дров.
Позвонила мама, сказать нам «Спокойной ночи».
– Как повеселились? – спросила она.
– Мы, мам, – ответил Алешка, – веселимся в основном за столом.
– Сало с медом едите? – спросила она. – Ну, не буду вам мешать. Спите хорошо.
Мы напились чаю и быстренько улеглись – все-таки здорово сегодня устали.
– Ты, Дим, – сонно пробормотал Алешка, – засыпай поскорей. И спи покрепче. Завтра снова в поход. До самых Шнурков.
– Ты автомат-то из-под одеяла вытащи, – посоветовал я.
– Ничего, ему со мной теплее.
Мы здорово проспали. Ночь была спокойная. В капканах никто не орал, по потолку никто не ходил.
И никто не подпирал дверь снаружи клюкой.
Правда, ночью меня ненадолго разбудил шум легковой машины – по нашим окнам скользнул свет фар. На всякий случай я все-таки глянул на улицу – мимо дома, со стороны рощицы, проехала, кажется, «девятка». И я немного удивился: откуда она едет? Ведь эта дорога ведет только в одну сторону, к шоссе. А за рощицей, березовым кустарничком, она кончается. Но, честно говоря, мне хотелось спать и не хотелось думать. Тем более что ночная «девятка» благополучно исчезла вдали…
Проснулись мы бодрые, свежие, отдохнувшие, готовые к новым подвигам. И голодные, как волки зимой.
Сделали большую яичницу с остатками сала, быстренько собрались, захватили оружие и стали на лыжи.
День выдался пасмурный, падал легкий снежок. Немного потеплело, и идти на лыжах было трудно – на них налипал снег.
