– Вовсе нет, Горлис, – возразил Лорен. – Это всего лишь вопрос моей чести.
– Но ты измучен Переходом, друг мой. Предоставь эти утомительные хлопоты мне.
– Это вовсе не утомительные, а приятные хлопоты – позаботиться о друзьях.
– Лорен, я вынужден настаивать…
– Нет.
Повисло ледяное молчание.
– Ты понимаешь, что у меня практически не остается выбора? – прошипел Горлис. И вдруг громогласно заявил: – Что ж, я обязан выполнить приказ короля. Варт, Лагот… – Оба стражника сделали шаг вперед.
Да так и приросли к полу, лишь наполовину успев выхватить мечи из ножен.
Прямо за их спинами Кевин увидел очень спокойное лицо Мэтта Сорена и могучую фигуру того атлета по имени Колл, что пришел вместе с Диармайдом. И это зрелище наполнило душу Кевина невыразимым, каким-то детским восторгом.
В этот самый миг кто-то гибкий и стройный, сверкнув драгоценными украшениями, со звериной ловкостью перемахнул через подоконник и легко соскочил на пол рядом с Дженнифер, и она почувствовала, как чья-то рука мимоходом ласково погладила ее по голове. И услышала голос Диармайда:
– Что это за шум в такой поздний час? Неужели усталому солдату нельзя спокойно поспать? Во дворце собственного отца!.. Ба, да это Горлис! И Метран! Как, и Лорен здесь? Так ты вернулся, Серебряный Плащ? И, как я вижу, не один! Что ж, как раз вовремя! – Его внезапный нагловатый напор заставил всех остальных умолкнуть. – Эй, Горлис, пошли-ка кого-нибудь из своих людей к отцу – он, конечно же, захочет поприветствовать наших гостей!
– Но король не принимает, господин мой, – процедил сквозь зубы канцлер. – И он послал меня…
– Что? Он не может прийти? В таком случае я сам займусь столь высокими гостями – как член королевской семьи, если угодно. Серебряный Плащ, представь меня, пожалуйста…
И Лорен с должным почтением и изяществом во второй раз представил принцу всех по очереди. И Диармайд дан Айлиль во второй раз, поднеся к губам руку Дженнифер, произнес: «Ах, какой персик!» И она снова невольно засмеялась, хотя на этот раз целовать ее руку принц не спешил.
Впрочем, когда он выпрямился, то заговорил исключительно сухо, официальным тоном, но при этом широким гостеприимным жестом раскинув руки:
– Добро пожаловать в Парас Дервал, дорогие гости! – Инстинктивно чувствуя опасность, Кевин оглянулся и заметил, что благодушного выражения на лице Горлиса как не бывало, а в глазах светится злобная ярость. – Рад приветствовать вас как самых близких друзей моего отца и всей нашей семьи. – В голосе Диармайда отчетливо слышался смех, хотя вид у него был в высшей степени серьезный. – Отныне дом короля Айлиля – это ваш дом; ваша честь – это наша честь. И всякий злой умысел против вас – это злой умысел против нас и предательство Дубовой Короны великого королевства Бреннин. Я лично позабочусь о том, чтобы вас сегодня устроили как можно удобнее. – Произнося эту последнюю фразу, Диармайд все-таки не удержался и метнул восторженный и одновременно коварный взгляд в сторону Дженнифер.
Она снова вспыхнула, но принц уже успел отвернуться.
– Горлис, – негромко сказал Диармайд канцлеру, – что за людей ты себе набрал? По-моему, они никуда не годятся. Несколько часов назад, когда я вернулся из Южной твердыни, мне, например, доложили, что они слишком много пьют. Я понимаю, сейчас праздник, но право же… – Диармайд говорил так участливо и в голосе его звучал такой мягкий упрек, что Кевин еле удержался от смеха. – А ты, Колл, – принц обернулся к своему помощнику, – вели поскорее приготовить четыре комнаты в северном крыле дворца…
– Не надо четыре, – прервала его Дженнифер. – Мы с Ким поселимся вместе, так что достаточно трех. – Она решительно избегала смотреть на принца, и Кимберли, наблюдая за ними, заметила, что от изумления брови Диармайда поползли вверх.
– Нам тоже достаточно одной на двоих, – тихо заметил Пол Шафер. И Кевин со страстной надеждой, вдруг проснувшейся в душе, подумал: ах, абба, вдруг это путешествие ему действительно поможет? Хорошо бы…
– Мне жарко, – заявил вдруг Метран, ни к кому конкретно не обращаясь. – И почему это здесь повсюду так ужасно жарко?
Северное крыло дворца, из верхних окон которого был виден раскинувшийся за стеной город, выходило в сад. Когда они наконец остались в своей комнате одни, Кевин открыл стеклянную дверь и вышел на широкий балкон с каменными перилами. Прямо над головой висел месяц и светил достаточно ярко, чтобы можно было рассмотреть кусты и цветочные клумбы у них под окном.
– А сад-то довольно жалкий, – сообщил Кевин Полу, тоже вышедшему на балкон.
– Так ведь Диармайд же говорил, что у них тут давно дождей не было.
– Да, правда. – Оба некоторое время молчали. Прилетевший откуда-то легкий ветерок чуть веял прохладой.
– А ты заметил, какая здесь луна? – спросил вдруг Пол, опершись о перила. Кевин кивнул:
– Ты тоже заметил? Она, похоже, больше нашей, да? Интересно, что дает подобный эффект? И как это действует на природу?
– По-моему, здесь приливы должны быть гораздо выше.
– Да, наверное. А еще здесь должны чаще встречаться всякие оборотни.
Шафер мрачно на него глянул.
– Что ж, я бы этому не удивился. Скажи, а что ты думаешь насчет всех этих интриг?
– Ну, Лорен и Диармайд, похоже, по одну сторону баррикад.
– Вроде бы. Но Мэтт, по-моему, в этом принце не очень-то уверен.
– И, как ни странно, меня это совсем не удивляет.
– Да уж. А как тебе Горлис? Ему бы морскую пехоту в помощь… Слушай, неужели он всего лишь выполнял приказ короля? Или все-таки…
– Да ты что, Пол! Я же видел, какое у него было лицо, когда Диармайд назвал нас своими «близкими друзьями». Восторга он явно не испытал, ничего не скажешь.
– Вот как? Ну что ж, это, по крайней мере, упрощает дело. Хотя я бы, например, хотел побольше узнать об этой Джаэлль. И об этом брате Диармайда.
– О безымянном принце? – Кевин явно пытался подражать мрачным интонациям Лорена. – О том, кого собственного имени лишили?
Шафер фыркнул.
– Смешные люди! Ну да, о нем.
– Это мы вскоре выясним. Мы же с тобой и раньше много чего умудрялись выяснять.
– Это верно, – кивнул Пол Шафер, и лицо его осветила редкая теперь улыбка.
– О, Ромео, где ты, мой Ромео? – донесся до них откуда-то слева жалобный призыв. Оба одновременно повернули головы и увидели на соседнем балконе чрезвычайно печальную Ким Форд, которая умоляюще простирала к ним руки. До земли было футов десять.
– Уже иду! – мгновенно отозвался Кевин и перепрыгнул через перила.
– Перелети ко мне, Ромео! – продолжала взывать Кимберли, и Дженнифер, стоявшая в дверях у нее за спиной, невольно рассмеялась.
