«…Я с удовольствием работала, потому что роль мне нравилась. Меня там в конце убивают. Я иду в белом подвенечном наряде на свадьбу, и тут один из врагов революции. коварно подкрался (его играет Николай Гриценко). Враг пускает мне пулю в спину. И я прямо в подвенечном наряде погибаю. Мне пришлось переозвучивать сцену на Белорусском вокзале, куда Сталин пришел провожать молодежь на очередную стройку. Мы все были в красных косынках, в кожанках. Я стояла на подножке поезда, у меня вот такой крупный план на весь экран, и с воодушевлением я говорила: „Сталин!“ (его роль исполнял Михаил Геловани. – Ф. Р). На переозвучании мне предложили: деточка, скажи вместо „Сталин“ – „Дзержинский“. И я с теми же лучистыми глазами сказала: „Дзержинский!“…».
Между тем после ухода из жизни вождя народов все узники «Владимирки» (впрочем, как и все зэки страны) стали ждать, что эта смерть отразится и на их положении. И первой это почувствовала Лидия Русланова, у которой на воле был влиятельный заступник – маршал Георгий Жуков, который лично арестовывал самого Лаврентия Берию, после чего стал министром обороны СССР. В результате этого в июле 1953 года дело Руслановой было пересмотрено, и уже в августе она вышла на свободу. А затем настала очередь и Федоровой, которую выпустили аккурат в тот момент, когда МГБ было упразднено и на его месте возник КГБ (председатель – Иван Серов). Причем он был образован не в качестве центрального органа государственного управления, каковым являлись его предшественники – МГБ и МВД СССР, – а всего лишь в статусе ведомства при правительстве СССР. Причиной понижения статуса КГБ в иерархии органов государственного управления было стремление партийной и советской верхушки страны лишить органы госбезопасности самостоятельности, целиком подчинив их деятельность аппарату коммунистической партии. В такой ситуации почти все узники, севшие за решетку по воле прежних руководителей МГБ, подлежали освобождению и реабилитации. Не стала исключением и Зоя Федорова, которая вышла на свободу ранней весной 1954 года.
Часть вторая
ВЫСТРЕЛ НА КУТУЗОВСКОМ
В поисках Тейта, или Купите «врюлики»
Зоя на свободе. – Лубянка своих не бросает. – Судьбы чекистов: от Михаила Маклярского до Виктора Ильина. – Кто вы, Наталья Столярова – агент или? – Кто помогал Зое Федоровой: от чекистов до артистов и лауреатов Сталинской премии. – Квартира для Зои в чекистском доме. – КГБ возвращает актрису в кинематограф. – Кто стоял за желанием Зои Федоровой разыскать Джексона Тейта. – Кто такая Ирина Керк. – Как сорвалась вербовка Людмилы Гурченко и состоялась вербовка Михаила Козакова. – Почему провал актера не лишил его звания агента? – Советские актрисы на службе КГБ. – Джексон Тейт опасается выйти на связь. – Как КГБ помогал создавать театр «Современник». – Зоя Федорова в роли скупщицы. – Гапуся, или Триумф «Свадьбы в Малиновке». – Кто помог Льву Прыгунову вернуться на «Мосфильм», или КГБ почти не виден. – ЭТК под колпаком КГБ
В феврале 1954 года Зою Федорову перевели в лефортовскую тюрьму. И в день Красной армии, 23 февраля, ее вызвал к себе на первый допрос следователь Терехов, который сообщил, что ее дело будет пересмотрено в ближайшее время.
Обратим внимание на следующий факт. 17 марта 1954 года в кресло начальника 2-го управления (контрразведка) КГБ вернулся Павел Федотов. Тот самый, который в первый раз возглавил это управление (тогда это был 2-й отдел) в начале сентября 1939 года. В тот самый период, когда агент «Зефир» вернулась из Ленинграда в Москву и продолжила работу на немецком направлении уже непосредственно под руководством Федотова. То есть он был ее куратором. Не мог он оставить своего агента без поддержки и в тот период, когда «Зефир» вышел на свободу, оказавшись фактически у разбитого корыта – квартира и вещи конфискованы, друзья и коллеги отвернулись. Впрочем, отвернулись не все. Так, встретила Федорову у ворот «Лефортова» Лидия Русланова, которая на какое-то время приютила свою бывшую сокамерницу в своей московской квартире. Кроме этого, сразу двенадцать коллег Федоровой согласились написать на нее положительные характеристики с тем, чтобы она смогла вернуться в профессию. Приведу лишь небольшие отрывки из двух таких характеристик.
Сергей Михалков: «Я знаю артистку Зою Федорову с 1940 года, когда она снималась в главной роли в фильме „Фронтовые подруги“ по моему сценарию. Мне не раз приходилось разговаривать с тов. Федоровой на самые различные темы, и я могу сказать, что одаренная актриса, происходящая из рабочей семьи, всегда производила на меня хорошее впечатление как талантливый и по-настоящему советский человек.
Арест Зои Федоровой органами МГБ в 1946 году был для меня полной неожиданностью. Дважды лауреат Сталинской премии, актриса Зоя Федорова представлялась мне всегда человеком, любящим свою Родину, свое советское правительство, благодаря которому она стала широко известным в стране человеком».
Людмила Целиковская: «Зою Алексеевну Федорову я знаю с 1940 года по совместной работе в кино. В дни Великой Отечественной войны мы часто с ней встречались на шефской работе по обслуживанию госпиталей Москвы и Московской области.
Актриса большого таланта, чуткий и отзывчивый товарищ, она по праву завоевала любовь советского зрителя. Думаю, что и в будущем она создаст еще много ролей в наших кинофильмах и оправдает все надежды, которые налагает на нее звание лауреата Сталинской премии, звание одной из любимейших актрис нашего народа».
В числе других заступников Федоровой значились: Сергей Юткевич (снял ее в трех фильмах), Иван Пырьев, Борис Бабочкин, Фаина Раневская, Эраст Гарин, Михаил Астангов, Борис Барнет, Андрей Абрикосов и многие другие.
Впрочем, кандидатуру одного из этих заступников – Ивана Пырьева – авторы книги «Дочь адмирала» Виктория Федорова и Гэскел Фрэнкл категорически отвергают. Вот что они пишут о нем в своем произведении:
«Надев нарядный черный костюм, который одолжила ей Русланова, Зоя на второй день после освобождения отправилась на студию. Когда она сказала секретарше, что хочет поговорить с директором, секретарша окинула ее критическим оком, но все же подняла трубку внутреннего телефона.
– Вам придется подождать, – сказала она.
Зоя прождала три часа. С ее губ не сходила горькая усмешка. Она понимала, что все это означает. „Иван Грозный“ – так за глаза на студии называли директора (именно такое прозвище было у Ивана Пырьева в киношных кругах. – Ф. Р.) – снова демонстрировал свою силу. Весьма недалекий, он и прежде компенсировал свое духовное убожество жестокостью. Таков был его способ самоутверждения, который, по всеобщему мнению, скрывал неуверенность в самом себе.
Наконец он принял Зою, встретив ее словами:
– Вас освободили?
Зоя утвердительно кивнула:
– С меня сняты все обвинения, мне разрешено снова работать.
– Покажите документы, подтверждающие ваши слова, – сказал он.
– У меня пока нет никаких документов, – ответила Зоя. – Они будут готовы лишь через несколько месяцев, но у меня есть телефон следователя, который ведет мое дело. Он просил вас позвонить ему, и он подтвердит, что я реабилитирована.
