– Да. Быть единым со всем миром – это и есть счастье! Тот, кто владеет чем-то – ограничен, он не может быть свободным под гнётом собственного владения. А чувства – они не терпят никакого гнёта.
– А знаешь, я никогда не торопила события, не подгоняла ход времени. – Ольга смотрела вперёд, куда-то вдаль. – Я знала, что неизбежное произойдёт, случится. Сбудется то, что суждено. Ты увидел меня в кафе. Я увидела тебя. Возникло взаимное притяжение, которое объяснить невозможно. Я корила себя: несвоевременно, глупо, так не должно быть… Сейчас ты сказал, что мы можем обладать друг другом, оставаясь свободными. Неужели такое возможно? Прошу тебя, Лёша: если это сон, сделай так, чтобы я подольше не просыпалась.
Он остановился, прижал её к себе и заглянул в лицо.
– Даже если ты проснёшься, я всегда буду рядом.
– Обещай мне это. – По её глазам он видел, что девушка верит ему.
– Обещаю.
– Покажи мне свою квартиру…
Он заметил, как ещё за квартал до его дома Ольга начала излишне волноваться в машине. Она замкнулась, смотрела в сторону, односложно отвечала на вопросы. Ему удалось поймать её встревоженный взгляд, и в глазах девушки он прочитал неуверенность. Он понял – Ольгу страшит ожидание того, что может произойти у него в квартире.
Остановив машину возле подъезда, он повернулся к её креслу.
– Оля, – мягко произнёс Алексей, – посмотри на меня.
Она подняла глаза.
– Там, – он указал взглядом на дом из белого кирпича, – всё будет только так, как захочешь ты сама. Я не посмею даже прикоснуться к тебе без твоего желания. Пойдём, просто попьём чаю.
Странно, он почувствовал, как волнение девушки передалось и ему.
В лифте, ощущая её близость, он не смог оторвать взор от стены и взглянуть на Ольгу. На этаже слишком поспешно тыкал ключом, не попадая в замок, хотя раньше такого с ним никогда не случалось.
Наконец, он справился со своей дверью.
– Неплохо у тебя! – оценила она интерьер квартиры, сняв пальто и проходя в комнату.
– Прости за холостяцкий беспорядок, – включая везде свет, извинился он, хотя в квартире было уютно и убрано. – Садись в кресло или на диван – где удобнее. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Чай? Кофе?
– А можно я посмотрю твою кухню?
– Конечно. – Он пропустил её вперёд, коснувшись пальцами талии и ощутив волнующий запах её волос.
Оказавшись на просторной кухне, Ольга нашла себе место за столом в углу между стеной и шкафом. Алексей заметил: сев под такую защиту, девушка повела себя более уверенно.
За чаем с конфетами он всё поджидал момент, когда она положит руку на стол, чтобы прикоснуться к этой руке. А когда коснулся, забыл все слова, которые собирался сказать. Он только ласково гладил красивые длинные пальцы. Она иногда отвечала ему тем же. Повисшее за столом молчание затягивалось.
– Вчера я написал стихотворение о тебе, – признался он, нарушая тишину.
– Прочитай.
– Я сейчас принесу – наизусть ещё не выучил. – Он поднялся и вышел в комнату.
Когда Алексей появился с толстой общей тетрадью в руках, Ольга поинтересовалась:
– Что там?
– Это – мой дневник, – немного смущаясь, произнёс Алексей. – Правда, я только недавно начал его вести.
– А ты разрешишь мне прочитать его? – попросила она.
Он протянул тетрадь в её руки.
– Дневник твой. Как и его хозяин.
Ольга улыбнулась таким словам, открыла тетрадь и стала читать вслух:
ОЛЯ
Мой сон…
– безумья пробужденье.
Мой стон
в безмолвье звёзд ночных.
Горю, сжигаемый виденьем:
Твой стан дрожит в руках моих.
Я задыхаюсь от желанья,
Терзая душу, плоть и кровь,
И рушит своды Мирозданья
Моя
Безумная Любовь!
И ты…
И я…
Восторг слиянья
В переплетенье буйства тел,
Покров никчёмных одеяний,
Рукой гонимый, облетел…
Упругих бёдер бархат кожи…
Волшебный миг…
И ты – моя!
Из-под ресниц меня тревожит
Твой взор – за гранью бытия…
Но это – сон…
Моя дорога
трудна по жизни и судьбе…
И лишь мой стон дойдёт до Бога В словах молитвы о тебе.
Одна слеза в ночи растает…
Где ты?
Где я…
Безмолвье звёзд…
Но кто-то Мудрый обещает
К тебе построить Звёздный Мост.
Холодный месяц на престоле
Желает погрустить со мной,
Но я ласкаю имя – Оля,
И волос, пахнущий рекой…
Перевернув ещё с десяток исписанных листов, она подняла глаза на Алексея. В их серо-голубой глубине мерцали звёзды, качались моря и двигались континенты.
– Красиво… И как точно… – Она прикрыла тетрадь рукой. – А почему в дневнике ты называешь меня Валькирией?
– Потому, что ты – Валькирия! Я так тебя чувствую – таинственная дева-полубог, подчиняющаяся лишь одному богу Одину и организующая для него битвы.
– А почему ты никогда не говорил мне, что пишешь стихи?
– Потому, что я ещё многого чего тебе не говорил… – произнёс он и поднялся из-за стола. – Оля, иди ко мне…
Она раздумывала мгновение. Затем быстро положила тетрадь на стол, не показывая глаз, слишком поспешно поднялась навстречу, неуверенно сделала первый шаг.
Он коснулся её плеча, обнял, хотел прижать к себе, но понял, что что-то изменилось, – Ольга отстранилась и резко отвернулась к окну, закрыв лицо руками. Он снова попытался обнять её, коснулся груди. Она оттолкнула его руки:
– Нет!.. Уйди…
– Что ты, девочка… – Взяв за плечи, он развернул её к себе. Он хотел видеть глаза.
– Не трогай меня! – Она отскочила к самому подоконнику и повернулась напряжённая, готовая дать отпор.
– Ладно… Всё… – Он сделал к ней только один шаг, стараясь унять своё волнение и говорить спокойно. – Я не буду прикасаться к тебе. Давай сядем…
Закончить фразы Алексей не успел. Её крик сорвался на визг:
– Не приближайся ко мне! – Ольга схватила стоящую на подоконнике белую плоскую тарелку и швырнула на пол под ноги Алексея. На керамическом полу тарелка разлетелась на десятки мелких кусочков.
– Отойди! – рычала она, берясь за следующую. Её глаза, в которых горела решимость, неотрывно следили за его взглядом.
– Всё, – побледнев, примирительно произнёс он, отступая и пятясь вглубь кухни, – видишь, я уже сел за с-стол. Иди, с-сядь рядом.
