Всё то время, пока Алексей говорил, Ольга не поднимала головы. Но на последних его словах глухо застонала и, закрыв лицо руками, сорвалась с места. Прямо по сердцу ударила Алексея хлопнувшая дверь ванной комнаты. Он поставил полный бокал на стол и сел. Вслед за сестрой кинулась Светлана.
Алексей остался один.
Что он сказал не так? На миг всё происходящее показалось ему не настоящим: и эта квартира, и этот стол, и поведение Ольги. Реальными оставались только сказанные им слова и чувства к этой непредсказуемой особе.
Он встал и подошёл к тёмному окну. Засыпающий зимний город готовился к предстоящему рабочему дню: по освещённой, запорошенной снегом улице двигались редкие автомобили, от остановки отошёл последний троллейбус. Одинокий прохожий, кутаясь в пальто от декабрьского ветра, спешил по тротуару в сторону соседнего дома. Наверное, там, за одним из светящихся окон, в пустой квартире какая-нибудь женщина очень ждёт этого человека, уже поставив на плиту приготовленный ужин. Алексей представил себя на морозном ветру в такой поздний час. И ему до боли в сердце захотелось, чтобы его тоже кто-то ждал. И чтобы это была Оля…
Он обернулся на звук шагов. В зал вошла Светлана.
– Всё в порядке. Сейчас успокоится, – ответила она на его немой вопрос. И добавила: – Впервые за много лет вижу, чтобы Ольга плакала. Лёша, мы там, на кухне, посекретничаем, а ты пока побудь здесь. Телевизор включи.
Сидеть в одиночестве ему пришлось долго.
Светлана появилась уже хорошо нагруженная коньяком. Её немного пошатывало.
– Леша, – оторвала она гостя от экрана телевизора, – пойдём, принесём постель.
Алексей послушно встал и направился за хозяйкой в одну из комнат. Когда Светлана щёлкнула выключателем, глазам Алексея предстала со вкусом обставленная спальня одинокой женщины. Открыв большой, во всю стену, встроенный шкаф, Светлана вытащила тёплое стёганое одеяло и подала его Алексею. Достав ещё две подушки, отдала ему одну:
– Неси в гостиную. Я сейчас приду.
Алексея недолго мучила загадка, сколько подушек Светлана положит на диван? Хозяйка вскоре появилась. Глядя на вторую подушку в её руках, Алексей почувствовал, как из глубины души наружу рвётся почти детский восторг и как горячая кровь приливает к его голове. Внешне он постарался ничем не выдать своей радости.
Подмывало спросить об Ольге, но он сдержался. Светлана прояснила ситуацию сама:
– Она уснула на кухне. Сможешь аккуратно перенести, чтобы не будить?
Увиденная картина умиляла: девушка спала, сидя за столом, неудобно подложив под голову вытянутую правую руку. Левая безвольно повисла вдоль тела. Рядом с её лицом стояла пустая бутылка из-под коньяка и тарелка с нарезанными фруктами.
Подойдя с боку и примерившись, Алексей осторожно одной рукой обнял спящую за талию, а другую просунул под коленки. Ольга не проснулась и не пошевелилась. Он легко поднял взрослую девушку, словно ребёнка, и прижал к себе. Она не открыла глаз, а её голова упала ему на плечо. Её светлые волосы попали на лицо, и он снова ощутил запах реки, идущий от её волос. Стараясь не задеть ни за что в узком коридоре, он аккуратно донёс свою драгоценную ношу до дивана. Постояв немного, будто раздумывая, он медленно присел на одно колено и опустил Ольгу на расстеленный диван. Она во сне потянулась и повернулась на бок. Её блузка задралась, и Алексей увидел край спины с двумя выделяющимися приятными полосками мышц вдоль позвоночника и двумя симпатичными ямочками над поясом брюк. Он успел рассмотреть белую нежную кожу прежде, чем сестра поправила подушку и накрыла Ольгу одеялом.
Алексей вопросительно посмотрел на Светлану.
– Ложитесь вместе, – бросила та, поняв суть его вопроса. – Но хочу тебя предупредить: не пытайся её раздеть.
– А в чём дело? – Алексей почувствовал, что краснеет. Хорошо, что в это время погасла люстра.
– Пусть спит. Пойдём, поговорим. – Светлана решительно направилась на кухню.
Ещё раз взглянув на спящую Ольгу и поборов нестерпимое желание поцеловать её, Алексей проследовал туда же.
На кухне ярко горел верхний свет. Светлана сидела за столом и курила.
– Закрой дверь, – распорядилась она. – И выключи свет. Я зажгу бра.
Алексей выполнил всё и сел за стол напротив. Он ждал начала разговора, глядя, как тонкие женские губы сжимают сигаретный фильтр, а затем, складываясь лодочкой, выпускают облако белого дыма, как с постоянной периодичностью вспыхивает в её длинных пальцах красный огонёк сигареты. Молчание затягивалось.
– Значит, ты куришь? – не выдержал он.
– А тебе не нравится? – безразлично поинтересовалась Светлана, выдыхая дым в сторону.
– Да, мне всё равно, – пожал плечами он. – Просто ты вроде спортсменка.
– Сейчас многие курят. А я так – балуюсь. Или курю, когда волнуюсь.
– А Оля?
– Нет. Она называет это «гадостью», – усмехнулась Светлана.
– Наверное, правильно называет.
– Наверное, правильно. – Светлана затушила незаконченную сигарету о пустое блюдце на столе и положила в него смятый кривой окурок. – Она у нас всегда была правильной девочкой.
В неярком свете настенного бра Светлана то бросала на Алексея открытые взгляды, то смотрела на него с подозрением, будто оценивая, можно доверять ему или нет?
– Ты хотела поговорить? – напомнил он.
Светлана подняла остановившийся взгляд.
– Зачем ты доставал её сегодня своей правдой? – процедила сквозь неплотно сжатые губы женщина. – Какая тебе нужна правда?
Алексей опешил, потому что такого оборота в разговоре не ожидал.
– Я хочу понять, почему Ольга так ведёт себя?
– Как?
– Да не понятно как! – Снова по сердцу хлестнули раздражение и злость. – Что у вас за семейный шпионский цирк? Вы что, по нормальному жить не умеете? Может, вы какие-нибудь сектантки или мормоны? Так скажите…
Светлана молча отвела глаза.
– Пообещай, что наш разговор останется в границах этой кухни! – наконец решившись, потребовала она. – И если…
– Без «если»! Могла бы и не спрашивать. – Алексей смотрел, не отводя взгляда.
– Мы с Ольгой родились от разных отцов, – начала Светлана. – Хотя это не важно – по маме мы обе еврейки и семья у нас одна. Оля у мамы – поздний ребёнок. Я старше на тринадцать лет.
– Трудно поверить! – искренне удивился Алексей. – Ты выглядишь почти как Олина ровесница.
– Спасибо!.. – грустно улыбнулась Светлана. – Это ненадолго. Оля не помнит отца. Когда ей было два годика, он бросил нас. Мама начала пить. Бабушка забрала нас в свою квартиру. Это обстоятельство и спасло меня и Ольгу. Мне пришлось во многом заменить ребёнку мать, потому что наша мама Софа всё время кружилась в каких-то бесконечных пьянках, праздниках… Мама была по молодости очень красивая. Ольга – в неё. И пока она была маленькой, я не выходила замуж. Так и проворонила свою судьбу! – Светлана тихо вздохнула, провела ладонями по лицу, будто смывая тяжёлые воспоминания.
