Январь 2008 года
Про материальное и нематериальное
У нас в университете есть одна женщина, её зовут Янника, ей приблизительно тридцать семь лет и у неё шестеро детей (в Швеции такое встречается сплошь и рядом, и это отнюдь не предел). Живут они достаточно богато. Янника просто повёрнута на дизайне, красивых вещах и своей семье. У её сестры — семеро детей, у мужниной сестры — четверо, живут они на одной улице и всё время проводят в её доме. Соседские дети, которые не родственники, тоже приходят, и получается целый пионерлагерь. Янника любит детей, и ей нравится, когда они все вместе делают что-нибудь у них дома.
Ей хочется, чтобы всё было хорошо и все были бы счастливы. Ещё у них есть лошади, собаки, кролики, кошки, рыбки, хомячки и масса растений.
Так вот, однажды перед Рождеством вдруг выяснилось, что сестра в больнице и её дети будут пока что жить с Янникой. Дети мужниной сестры тоже находились у них по какой-то причине. Муж Янники был в командировке, а сама она просто сбивалась с ног, украшая дом, выпекая булочки, натягивая на деревья сетку из разноцветных фонариков и делая новогодние костюмы. А как я уже упоминала, в Швеции Рождество отмечается с небывалым размахом, совсем не как в России. Готовиться начинают за несколько месяцев. Конечно, есть и такие, кто вообще никак не готовится, но обычно принято украшать дом уже где-то за месяц. Чтобы всё было красно-белое: занавески, скатерти, салфетки, коврики, везде гномики и козлики из соломки; снаружи дом опутывается лампочками, иногда меняют почтовый ящик на более праздничный, покупается масса новогодних цветов. Везде зажигаются свечи, чтобы светили и грели в самый тёмный месяц года. Каждые выходные — очередной адвент, устраивается обед: гости, выпечка, определённые блюда. За месяц до Рождества на стену вешают специальный календарь с кармашками, а в каждом кармашке — подарочек, чтобы не так тяжело было ждать праздника. А теперь представьте: тридцать подарков, умножаем на шестерых детей плюс ещё дети родственников…
И вот чувствует наша Янника, что зашивается. Не успевает ни физически, ни морально, ни материально. И ужасно нервничает по этому поводу: в этом году у детей не будет настоящего Рождества, а ведь они не виноваты. Бедняга давай таблетки пить, позвонила маме, пожаловалась. А та говорит: «Почему ты так не доверяешь своим детям? Ты думаешь, они лягут и умрут, если скатерть на столе не будет достаточно красивой? Или если они не получат свои тридцать подарков? Ты думаешь, им нужны только твои деньги и конфеты? Они ведь тоже не дураки, кое-что соображают. Поговори с ребятами, объясни всё, как есть. А главное, спроси, чего им самим хотелось бы больше всего. Как они представляют себе Рождество?»
Янника так и сделала. Собрала всю ораву и объяснила: мол, так и так, в этом году я не буду мастерить кукольный театр с рождественскими мотивами, и строить во дворе дом для гномиков я тоже не успеваю. У меня нет денег на такую кучу подарков, хотя в сам праздник, конечно, под ёлкой будут лежать мешки от рождественского гнома Томте. Я не успеваю печь пряники каждый день, но в субботу обязательно куплю несколько пакетов печенья.
Как вы догадываетесь, никто и ухом не повёл. Похоже, детям было вообще наплевать на все эти приготовления. Потом Янника спросила, как они сами хотели бы отметить Рождество. Что, по их мнению, самое весёлое. Возникла заминка: дети не знали, что сказать, у них как-то вообще не было никаких пожеланий. После долгих обсуждений они наконец пришли к единому мнению. Самое классное было бы, если б мама посидела с ними на диване и… посмотрела школьные фотографии, которые делались как раз перед Рождеством. Чтобы она переворачивала страницы, а дети бы рассказывали, кто есть кто в альбоме.
Янника плакала в ванной. Оказывается, дети совсем не хотели подарков. Они хотели побыть с ней, ну хоть полчасика, хоть раз в году — на Рождество.
Март 2008 года
Весенний тренажёр
Видела в тренажёрном зале такую картину.
На скамейке лежал огромный мужчина и поднимал тяжеленную штангу. Не знаю уж, какой он был национальности, похож на сирийца. Грудная клетка у него была размером со шкаф, а задница — со стиральную машину. Весь в шерсти, половину лица занимали чёрные усы, а другую половину чёрные брови, само же лицо было невероятно свирепым. Он поднимал штангу и страшно кричал от натуги. Бывают же такие зверюги в этой жизни!
А рядом с ним, опершись рукой о стену, стоял шведский юноша с секундомером. Такой худенький, изящный, беленький мальчик. Белёсые ресницы, розовые ушки и отсутствие бровей придавали его лицу выражение беззащитности. Тоненькая шейка, мягкие вьющиеся волосы, маечка, шортики и ножки, покрытые светлым пушком. Он посматривал вниз на янычара и детским голосом говорил:
— Ну давай, Сулейман. Это уже «два». Давай ещё. Три-и-и-и. Хорошо, Сулейман, молодец. И четы-ы-ы-ы-ыре. Не расслабляйся, осталось ещё шесть. У тебя уже получается.
Но главное, каким взглядом юноша одаривал всех присутствующих в зале! Он как будто хотел сказать: «Да, и это всё моё. Понятно? Что я скажу, то он и сделает!»
А я, со своей стороны, желаю вам всем весеннего настроения!
Апрель 2008 года
Цыплёнок Майя-Кайса
У нас в университете недавно был диспут об агрессии. Майя-Кайса рассказала об отсутствии таковой у её подруг. И что из этого получилось.
Майя-Кайса собралась выходить замуж, а накануне устроила девичник. Платье посмотрели, кофе попили. А там, где она живёт, существует неписаное правило: перед свадьбой надо сделать невесте что-нибудь плохое, в шутку, конечно. Не то чтобы гадость, а шалость какую-нибудь. Потому что она-то, хитрая, замуж выходит, а своих подруг в девках оставляет. Но пусть не зазнаётся, скоро и они себе мужей найдут, да ещё и получше!
Майя-Кайса придумала такое развлечение: взяла напрокат костюм цыплёнка и игрушечные ружья, из которых шариками стреляют, и предложила, что она будет бегать в костюме по полю за домом, а подружки станут в неё стрелять. Старшая сестра всё заснимет на камеру и покажет потом в Интернете, вот умора будет! Всем её затея очень понравилась.
А надо добавить, что Майя-Кайса — здоровенная девушка типично финской наружности, под два метра ростом и недюжинной физической силы. Так что цыплёнок получился большой, как Годзилла. Гипертрофированный такой цыплёнок-убийца. В костюм влезть было непросто, молния почему-то находилась сзади. Хорошо, что подружки помогли: запихали, застегнули, развернули и указали на дверь. Самой Майе-Кайсе было не повернуть голову, чтобы посмотреть по сторонам, клюв мешал.
Вот переоделась она цыплёнком, и все пошли на перепаханное поле. Дело было поздней осенью, погода плохая, поле всё в лужах и колдобинах. Но девчонкам было тепло и весело. Майя-Кайса стала бегать, спотыкаться и кричать: «Kill me! Kill те!»
Устала уже бегать, а никто пока что так и не выстрелил. Причём ей не видно, что происходит. Прямо по курсу наша невеста видела только чёрную землю и горизонт.
