На углу наискосок от церкви он заметил универсам, в кафе которого давали кофе на вынос. Можно понаблюдать оттуда.
Он купил у корейца-хозяина порцию выдохшегося кофе в традиционной сине-белой картонке. Едва он подошел к стойке у окна и сделал первый глоток горьковатого напитка, как снова появилась Мэгги. Она переоделась, и теперь на ней была серая юбка и такой же пиджачок поверх белой блузки. Волосы спрятаны под черным платком с белой каймой. Она торопливо спустилась по ступеням монастыря, поднялась к церкви и исчезла внутри.
Что ж, с вопросом, кто она такая, тоже все решено. Но Джек хотел получить еще побольше информации. Выйдя из кафе, он пересек улицу и, подходя к церкви, выплеснул кофе на тротуар. Пустую чашку бросил в самый дальний от церкви мусорный контейнер и поднялся по ступенькам собора Святого Иосифа.
Справа белые виниловые буквы на черной доске для объявлений сообщали расписание месс. В воскресенье до полудня, каждые девяносто минут, и в четыре часа последняя.
Слева истертое черно-белое объявление оповещало о существовании фонда реставрации церкви Святого Иосифа, а подобие термометра показывало, как идет сбор пожертвований. Левая разлинованная колонка, утыкающаяся в цифру 600 000 долларов, показывала, что уже собрано сто тысяч, а красный ее участок говорил, сколько еще необходимо собрать. Неудивительно, учитывая прохладный экономический климат и низкий уровень доходов прихожан.
Миновав вход, Джек остановился в вестибюле. Пространство заполняла немногочисленная паства, пришедшая на четырехчасовую мессу, так что он без труда заметил Мэгги. Она сидела за хорошо одетым мужчиной. Время от времени она наклонялась к нему и что-то шептала. Он кивал, и она принимала прежнее положение.
Службу вел не отец Эд; этот священник проявлял тот же уровень интереса к своим манипуляциям, как и его немногочисленные прихожане. Джек не стал уделять ему внимание, а присмотрелся к отношениям между Мэгги — если таково было ее имя — и ее приятелем. Сначала он было подумал, что между ними роман, но почувствовал, что они держатся на дистанции.
Примерно на середине мессы этот мужчина поднялся и пошел по боковому проходу, а затем двинулся обратно к Джеку. Ему было примерно около пятидесяти; у него была хорошая прическа и черты лица, которые заслуживали бы названия достойных — если бы не загнанное выражение глаз и темные круги под ними. Проходя мимо Джека, он дружески кивнул ему и слабо улыбнулся. Джек кивнул в ответ.
Сосчитав до пяти, он вышел в парадные двери. Мужчина стоял на углу, ловя такси. Через пару минут он остановил машину и поехал в верхнюю часть города.
Джек облокотился на ржавые перила, огораживающие объявление о существовании фонда, и стал ждать. Скоро прихожане потянулись на выход. Он заметил среди них Мэгги — с опущенной головой, погруженную в раздумья.
— Сестра? — тихо обратился он к ней. — Могу я поговорить с вами?
Она подняла на него взгляд, и первоначальное выражение смущения пропало из ее широко раскрытых глаз.
— Вы? Как вы здесь?..
Джек приблизился к ней:
— Где мы можем поговорить?
Она посмотрела на последних прихожан, спускавшихся по ступенькам.
— Через минуту это место станет не хуже и не лучше любого другого.
— Вы шутите.
— Нет. Я не могу позволить, чтобы меня видели на прогулке с мужчиной, и конечно же я не могу сидеть с ним в баре.
Джек отметил, как выразительно она произнесла слово «бар».
Он понизил голос:
— Как ваше настоящее имя, сестра?
— Маргарет Мэри О'Хара. — Она блеснула легкой улыбкой. — Дети в приходской школе звали меня «Сестра М и М». Они и сейчас меня так же зовут, но произносят это по-другому.
Джек вернул ей улыбку:
— Сестра Эминем. Остроумно. Лучше, чем сестра Маргарет. А то кажется, что вам девяносто лет.
— В монастыре меня знают как сестру Мэгги, но недавно я в самом деле почувствовала себя девяностолетней.
Какое-то движение привлекло внимание Джека. Мальчик-служка в белом стихаре откидывал запоры, которые держали двери открытыми.
— Здравствуйте, сестра, — сказал он, заметив ее.
— Здравствуй, Хорхе, — тепло ответила она, и на этот раз ее улыбка была куда шире, чем та, которую он видел у нее раньше. — Сегодня ты хорошо потрудился. Завтра увидимся в школе.
Мальчик кивнул и улыбнулся:
— До встречи.
Когда двери закрылись, Мэгги повернулась к Джеку:
— Вы явно следили за мной. Зачем?
— Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Но по крайней мере, я знаю, кто рассказал вам обо мне. Отец Эд знает, что вас шантажируют?
Она покачала головой:
— Нет. Просто ему известно, что я нуждаюсь в помощи и не могу обращаться в полицию. Я пришла к нему за советом, и он предложил вас. Он... он вас для чего-то нанимал?
— Вам стоит спросить у него самого. У меня очень ненадежная память.
Похоже, ответ устроил ее.
— Приятно слышать.
— На фото изображены вы и тот мужчина, с которым я видел вас?
— Я бы предпочла не отвечать.
— По крайней мере, честно. — Джек осмотрелся. Они стояли одни на ступеньках, одни на пустынной улице. Мужчину и монахиню разделяло пространство в добрых два фута. Никому и в голову не пришла бы какая-нибудь неподобающая мысль. — Какие неприятности могут у вас быть из-за фотографий?
— Он прислал мне копии. Хуже и не придумаешь. Ничего не надо домысливать.
— Тогда позвольте мне спросить — в какой мере они могут опорочить вас? Я допускаю, что вы могли быть с мужчиной, но, если этого не было, в чем можно упрекнуть вас?
— Все серьезнее, Джек. Это католическая церковь.
Все серьезнее...
— Никак вы шутите? Чего ради католические священники...
— Некоторые католические священники. Из тех, кого я не знаю. Но тут все по-другому. Монахини другие. Мой орден может изгнать меня. Я окажусь на улице — без дома, без средств и без работы.
— Весьма невесело.
— Я люблю свой орден, Джек. Но еще больше я люблю служить Господу и учить этих детишек. Я хороший учитель. И это не ложная гордость, когда я говорю, что могу делать лучше. Но если даже мне позволят остаться в монастыре, меня могут лишить права преподавания. — Содрогнувшись, Мэгги с трудом перевела дыхание. — И эти изображения угрожают самому дорогому, что есть у меня в жизни.
Глядя на нее, Джек пытался понять, почему так много событий в жизни Мэгги сошлись в стремлении разрушить ее. Будь она просто Маргарет Мэри О'Хара, учительницей в муниципальной школе, она могла бы оставить Кордову с носом. Да? А вот это не хочешь? Но она была сестра Мэгги, и для нее игра шла по другим правилам.
