— Слушайте, вы водку пьете? — поднимаясь из-за
стола, спросила я.
— Какой же мент водку не пьет? — удивился он.
— Ну так давайте выпьем, говорят, водка стресс
снимает. — Я достала бутылку из холодильника, а из шкафа две рюмки. Денис
наполнил рюмки и спросил:
— За что пьем?
— За удачу. Мы выпили и некоторое время молчали. Денис
приналег на закуску, а я жевала ломтик лимона, удивляясь про себя, что хорошего
находят в водке люди.
— Я вас очень внимательно слушаю, — вдруг заявил
Денис.
— Хотите, чтоб я анекдот рассказала?
— Нет, Полина Викторовна, хочу, чтоб вы мне объяснили,
что вы имели в виду, когда сказали, что убивать вас сегодня не собирались. Вам
ведь и до этого угрожали, верно? — Я неохотно кивнула. — Вот и
расскажите все как есть.
— Я бы рассказала, не будь вы ментом, а так себе
дороже…
— Да что за предубеждение такое, почему все милицию как
огня боятся?
— Это вы не у меня спрашивайте, а у всех. Пусть они и
ответят.
— Вы за эти дни ни с кем из друзей не виделись. Так?
— Откуда знаете? — нахмурилась я. — Следите
за мной, что ли?
— Я не знаю, я спрашиваю. Ну так прав я?
— Правы. И что?
— Нет у вас друзей, которым можно тайну доверить И
родственников нет, от милиции шарахаетесь. Вот и выходит, что в трудную минуту
вы остались одна, посоветоваться не с кем и не на кого опереться. В сыщиков
играете, головой рискуете… Вы его очень любили?
— Кого? — зло спросила я и поспешно отвернулась,
налила еще водки, выпила, не дождавшись Дениса, и стала катать хлебный
шарик. — Да, очень, — ответила я тихо. — Сначала было так больно
— жить не хотелось, а теперь еще больнее, потому что… — Я все-таки заревела,
прикрыв глаза ладонью, но довольно быстро справилась с эмоциями: неловко
распускаться перед чужим человеком.
— Полина, — кашлянув и пряча глаза, сказал
Денис, — вы ни в чем не виноваты. Есть такая штука — судьба. Иногда от нее
здорово достается.
— Вам-то откуда знать? — раздраженно спросила я.
— У меня мать с отцом погибли, когда мне одиннадцать
лет было. Жил у тетки. А у той своих двое и муж пьяница. Так что жизнь у меня
была не безоблачная, и кое-что я понять могу.
— Вы меня извините, — вздохнула я. — За все
эти колкости, за то, что вам “спасибо” не сказала, и вообще…
— Так сейчас скажите, — улыбнулся он.
— Что вам сказать?
— Спасибо, конечно.
— Спасибо вам, Денис Сергеевич, — засмеялась я.
— Пожалуйста, помочь красивой женщине мой долг.
— Вот уж не думала услышать это от вас.
— Насчет долга?
— Насчет красоты.
— Это вы хитрите. Знаете прекрасно, что красивы, на
комплименты напрашиваетесь?
— Вы бы лучше водку пили, а не болтали глупости.
— Водки я выпью, а вы мне расскажите, что тут вокруг
вас происходит.
— Этому в школе милиции учат? — улыбнулась
я. — Комплимент сделали, душевно поговорили, а потом не спеша вытянули всю
подноготную?
— Из вас вытянешь. А комплимент я сделал совершенно
искренне. И еще бы сделал, да боюсь выгоните. Вы, когда сердитесь, на расправу
скоры, а водки еще больше полбутылки и закуска хорошая…
— Ладно, — кивнула я. — Поваляли дурака, и
хватит. Предупреждаю сразу: никаких заявлений писать не буду, и ничего из того,
что сейчас скажу, в милиции повторять не стану. Вы правы, посоветоваться мне не
с кем, да и вообще… У того, кто сегодня меня встретил в подъезде, на ладони
татуировка: крылатый змей. Свет со второго этажа падал, и я увидела на секунду
всего, но татуировку узнала сразу, потому что не так давно очень хорошо ее
рассмотрела. — Денис молчал, выжидающе глядя на меня, и я продолжила:
— Я вам в прошлый раз не всю правду сказала. Московская
квартира есть, только оформлена она не на мужа, а на Бычкова Вячеслава
Дмитриевича. Он живет в нашем городе. Одно это меня должно было насторожить, а
я с фотографией Глеба к нему поперлась.
— Со свадебным снимком? Так там его узнать невозможно…
— Нет. Один художник нарисовал его портрет по памяти.
Портрет в спальне стоял, а потом его кто-то в клочья изрезал. Перед поездкой в
Москву я сфотографировала его “Полароидом”, фотография осталась у меня.
— И вы пошли с ней к Бычкову? — простонал Денис.
— Да. Я думала, может быть, ему что-то известно о моем
муже. Должно быть известно, раз квартира оформлена на его имя Глеба он узнал,
два года назад ехали в одном купе.
— И до сих пор помнит?
— Глеб произвел на него впечатление. Тогда же Бычков и
паспорт потерял. Думаю, Глеб им и воспользовался.
— Очень похоже на правду.
— Я была в этом уверена, пока господин Бычков не
продемонстрировал мне свою ладонь.
— Крылатый змей?
— Ага. Говорит, грехи молодости. По виду человек он
совершенно безобидный, болтливый немного, но, безусловно, порядочный. Я не
знала, что и думать.
— Но в милицию, конечно, не сообщили?
— Конечно. А если человек здесь ни при чем, и
татуировка — простое совпадение. Ведь о татуировке на руке убийцы я от вас
услышала, а сама ее не видела. Может, у того она и не такая вовсе, мало ли
татуировок…
— А сегодня в подъезде?
— Это был он, то есть татуировка точно такая же, как у
Бычкова.
— Ясно. Что еще? Давайте, Полина Викторовна,
рассказывайте все…
— На улице меня толкнул парень, я на него сначала
внимания не обратила, какой-то тип в бежевой куртке, а потом нашла в кармане
записку, что-то вроде: “Не суй свой нос, куда не просят”.
— Записка у вас?
— Нет, конечно. Выбросила.
— Напрасно…
— Что ж мне ее, как талисман хранить? Бычков рассказал,
что познакомился с Глебом, когда ездил в Сибирь, в командировку. Вот я и решила
слетать в тот город.
— Зачем? — не понял Денис.
— Попытаться узнать, что там делал мой муж.
