— Чего следует ждать от жизни? — спросила я Володю
уже в машине. Он пожал плечами.
— Не думаю, что они будут носом землю рыть. Конечно,
обыск это неприятно, но меня больше беспокоят люди, которые тебе угрожают. Я бы
на твоем месте подумал об охране. Знаешь что, переезжай к нам.
— Спасибо, — поблагодарила я и поторопилась
проститься с ним.
На следующий день у меня появились люди и занялись осмотром
вещей Глеба. Надо сказать, вели они себя исключительно вежливо и вроде бы даже
стыдились. Особого энтузиазма не проявляли и, разумеется, ничего не нашли, что
неудивительно, раз я тоже ничего не нашла, причем занимаясь этим с большей
тщательностью и времени потратив, соответственно, тоже больше.
Извинившись, они покинули квартиру, а я отправилась пить
кофе. Мне бы радоваться, что для меня все так благополучно закончилось,
поскорее забыть Глеба и жить в свое удовольствие, но я упорно возвращалась к
мысли о нем. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, кем он был на самом деле. Ведь было
же у него имя, данное ему при рождении, были мать, отец, и сам он был маленьким
мальчиком, гонял по двору на велосипеде, ходил в школу, играл в футбол, а,
может, напротив, сторонился сверстников, садился где-нибудь в укромном уголке и
мечтал, как он станет отважным пиратом, лихим разбойником… А может, все было
иначе, и не о приключениях он мечтал, а о том, чтобы раз в жизни поесть досыта
или купить себе все тот же велосипед9 Или вообще все получилось случайно — он
женился на богатой женщине, и эта жизнь вовсе не показалась вечным праздником,
а стала затяжным кошмаром, когда начинаешь ощущать себя вещью, купленной по
сходной цене, и, кажется мало просто послать к черту все, чтобы вернуть
самоуважение. И вот тогда приходит мысль избавиться от дражайшей половины, тем
самым убив двух зайцев: обрести свободу и получить деньги, потому что свободы
без денег не бывает.
Сначала эта мысль копошится где-то на границах сознания,
потом становится все заманчивее, все настойчивее, пока полностью тебя не
захватывает, да так, что ни о чем другом ты уже думать не можешь. И в один
прекрасный день ты понимаешь: это придется сделать.
Я испытывала жалость к своему мужу Да-да, к тому самому
мужу, который, скорее всего, планировал убить меня в ближайшее время. Я
простила ему даже это. Ведь я была счастлива с ним. Не важно, что чувствовал
он, важно, что чувствовала я.
Такие мысли, как правило, далеко заводят, и я попыталась
избавиться от них. Почему бы мне не продолжить поиски? К примеру, не слетать в
Сибирь? Неплохо бы узнать, кто такой Деревягин, с какой стати он свалился на
мою голову? Бычков встретился с Глебом в поезде, когда отправился в
командировку опять же в Сибирь. Возможно, там и надо искать следы Глеба, ведь
где-то он пробыл целый год до встречи со мной. Что, если как раз в это время и
пересеклись их пути с Деревягиным? Если я узнаю, что их связывало, смогу
понять, что происходит в настоящий момент.
Я взглянула на часы и решила съездить в аэропорт, заказать
билет. Федору об этом лучше не знать, он советовал не спешить и был, конечно,
прав, но иногда я его не слушаю, не послушаю и сейчас.
Поездка в аэропорт заняла довольно много времени. Но в конце
концов я вернулась домой. И лишь переступила порог квартиры, сразу поняла, что
не могу здесь находиться. Я села в машину и долго болталась по городу. Меня мучила
тоска. Я уговаривала себя, что время пройдет, а вместе с ним и те чувства, что
я сейчас испытываю, и это было правдой, потому что все проходит. Но в настоящий
момент мне было от этого не легче, и я начинала реветь, как мне казалось, без
причины, но причина-то была, и, может быть, поэтому слезы не приносили мне
облегчения.
Я не заметила, как стемнело. На улицах зажглись фонари. Не
спеша прогуливались прохожие, горели огни реклам многочисленных кафе и баров,
машины обгоняли друг друга, из джаз-клуба доносилась музыка. В другое время я
бы непременно вышла из машины, чтобы немного потолкаться в толпе, поглазеть на
людей, выпить кофе на открытой веранде… Сейчас меня раздражало все это,
вызывало отвращение, близкое к ненависти, и я заспешила домой.
Поставила машину в гараж и побрела к своему подъезду,
машинально взглянув на окна своей квартиры. Надо было оставить свет в коридоре,
была бы иллюзия, что меня кто-то ждет..
Я набрала код замка, потянула на себя тяжелую Дверь и на
мгновение замешкалась: в подъезде не горел свет. Такое было впервые. Что же мне
теперь, на улице ночевать или бежать к знакомым из-за того, что в подъезде
лампочка перегорела? Я решительно шагнула вперед, захлопнула дверь и уже
поднялась на первую ступеньку, когда почувствовала, что за спиной кто-то есть.
“Бежать, — вспыхнуло в мозгу, — преодолеть три ступени и позвонить в
первую же квартиру”. Но в ту же секунду кто-то схватил меня за плечи, ладонь
стиснула мне рот, и я замерла, парализованная страхом. Кажется, очень долго
ничего не происходило. Мы просто стояли, и я не могла шевельнуться. Мужчина,
стиснув мои плечи, очень крепко прижимал меня к себе. Мне было трудно дышать.
Он чуть передвинул свою ладонь, и я смогла глубоко вздохнуть, и тут он тихо
сказал:
— Ехать туда — плохая идея. Очень плохая.
Он отпустил меня, легонько толкнул вперед, но сил удержаться
на ногах у меня не было, и я повалилась на ступеньки, больно ударившись
коленом. На втором этаже горела лампочка, и туда, где я сейчас была, доходил
слабый свет, и в этом свете я на какой-то миг увидела мелькнувшую передо мной
ладонь с татуировкой. Крылатый змей. Никакого сомнения, точно такой, как у
Бычкова. “Ах ты сволочь”, — разозлилась я, забыв про недавний ужас,
встала, резко повернулась, но увидеть его не успела, пальцы коснулись моей шеи,
ступеньки выскользнули из-под ног, а мир вокруг куда-то уплыл.
— Полина Викторовна, — настойчиво звал мужской
голос, я разлепила глаза и едва не заорала: прямо передо мной была чья-то
окровавленная физиономия. — Не бойтесь, это я, Коптелов. Вы меня слышите?
Теперь я не только слышала, но и начала понимать, что
происходит. Я сижу на ступеньках, привалившись спиной к перилам, а рядом стоит
Денис Сергеевич, вытирая разбитое лицо платком. Вокруг толпятся мои соседи в
пижамах и халатах и с испуганными лицами.
— Я вас слышу, — с трудом произнесла я и начала
подниматься. Сразу же несколько человек пришли мне на помощь. —
Спасибо, — пробормотала я в крайней досаде. Мало мне проблем, так теперь
соседи на все лады будут обсуждать случившееся со мной. Черт бы побрал этого
Дениса: незачем было устраивать сборище в подъезде. Впрочем, очень возможно,
что Денис спас мне жизнь, так что злюсь я на него совершенно напрасно. —
Идемте, — сказала я ему, поднимаясь по лестнице. Денис двинулся следом.
Соседи еще некоторое время постояли и начали расходиться.
Я нашла ключи от входной двери и протянула их Денису, руки у
меня дрожали, так что вряд ли я попаду ключом в замок.
