— Верочка — человек очень непростой. Талантливая,
красавица, с такими нелегко. Она сюда из Москвы приехала после смерти второго
мужа. В молодости балериной была, но что-то не задалось, знаете как бывает… Но
она всю жизнь отдала искусству, работала с детьми, написала прекрасную книгу. А
потом Иван Ильич умер, и она приехала сюда к сестре, квартиру в Москве оставив
дочери. Они, знаете, тогда не очень ладили. Дочка увлеклась молодым человеком,
а он оказался женатым, и она покончила с собой. Вера так переживала, не знаю,
как она вынесла все это. Потом погиб сын, ее любимый Ванечка. Ужасная история.
Бедная женщина не вынесла потрясения, в голове у нее все перепуталось, она
иногда считала себя маленькой девочкой… С сестрой они тоже не ладили, разница в
возрасте… Именно сестра Надя "попросила меня присматривать за Верой
Григорьевной. Я согласилась, потому что очень жалела Веру. Ей становилось все хуже
и хуже, она по целым дням не выходила из комнаты, иногда совсем теряла голову,
кричала на меня и швырялась подушкой. Надя не хотела отправлять ее в больницу,
говорила, что это ее убьет. Конечно, ее лечили. Надя не жалела денег, и на
какое-то время Вере стало лучше. Потом ей вдруг пришла в голову фантазия жить
летом в деревне. У Нади был дом, доставшийся от родственников первого мужа, в
этом самом Лоскутове, и Вера принялась его отделывать. Сестра не препятствовала
ее фантазиям, считая, что | это как-то отвлекает Веру. Летом она жила в
Лоскутове, а в начале сентября возвращалась в город. Мне там было скучновато,
людей в округе нет, да и страшно. Вера целыми днями сидела в кресле-качалке,
смотрела в сад и вспоминала свою молодость, мужей или своих детей.
— А на что она жила?
— Как же, у нее пенсия хорошая, но пенсия, конечно, не
главное. Оба ее мужа занимали важные посты, у Веры имелись сбережения. И сестра
ей помогала… Уже после гибели Нади Вера стала продавать вещи, кое-какую мебель,
несколько картин. Коллекционеры охотно покупали.
— Вы сказали, что Надя погибла? — нахмурилась я.
— Да. И вправду поверишь, что над этой семьей тяготел
злой рок. Когда это случилось с Надей, разум Веры помутился. Она сказала, что
никого не желает видеть, и осталась зимовать в Лоскутове, закрыла в доме все
ставни и иногда целые сутки даже свет не включала.
— Почему же ее не отправили в дом инвалидов? —
спросила я.
— Вы знаете, Вера временами проявляла удивительное
здравомыслие. Вы поймите, она не была сумасшедшей, вовсе нет. Просто она не
могла смириться со своим горем. Разговаривала с погибшей сестрой или сыном, но
при этом прекрасно помнила, что сколько стоит, учитывала каждую копейку. Она
просто хотела быть одна. Я очень беспокоилась за нее, но жить зимой в такой
глуши… Некоторое время у нее жила собака, потом пес пропал, а другого она брать
не хотела, боялась привыкнуть. Так и говорила: “Все, кого я люблю, погибают”.
— А как погибла сестра? — спросила я.
— Она отравилась. — Я едва не усмехнулась, услышав
это, в семействе была явная склонность к суициду. — Из-за несчастной
любви. Второй муж оставил ее, и она…
— Если вам не трудно, расскажите поподробнее… — Я и
сама не знала, зачем мне это, но обилие смертей начало вызывать у меня
подозрения.
— Первый муж Наденьки был намного ее старше и умер от
инфаркта. Некоторое время она жила одна, пригласила к себе сестру, но, как я
уже говорила, они не очень ладили. А потом Надя познакомилась с Павлом.
Конечно, она в него влюбилась, в него невозможно было не влюбиться. Они
прекрасно подходили друг другу. Ему было тридцать девять, Надя на год старше.
Словом, они поженились и какое-то время жили вполне счастливо, а потом… Я не
знаю, что произошло между ними, но отношения ухудшились, и Павел уехал в другой
город. Для нее это было трагедией. Она пыталась его вернуть. Однажды ее нашли в
кресле с его письмом в руках, она приняла огромную дозу снотворного. В письме
говорилось, что простить ее Павел не может и окончательно порывает с ней.
— Ясно, — кивнула я, — а сколько длилось их
счастье?
— Они прожили чуть меньше года.
— До золотой свадьбы далеко, — пробормотала я себе
под нос.
— Надя его очень любила, даже в завещании указала его
наследником, сестре оставив только этот дом в деревне.
— А было что завещать? — насторожилась я.
— Довольно странно, но оказалось, что, кроме квартиры и
нескольких тысяч рублей, у Нади ничего нет. Павел от наследства отказался и
уехал за границу.
— А вы считали, что денег у покойной Нади должно было
быть больше?
— Я не считаю чужие деньги, просто… разные слухи… Ее
первый муж был большим начальником в сфере торговли. Говорили о каких-то
махинациях. Собственно, инфаркт приключился потому, что им начали
интересоваться соответствующие органы. В общем, если б он не умер, неизвестно,
чем бы дело кончилось. Знающие люди говорили, что на черный день у него
припрятано немало. И Надя жила на широкую ногу, так что…
— Но когда Надя умерла, выяснилось, что никаких особых
средств нет. То есть почти все наследство мужа она прожила?
— Знаете, — понизила голос Люда, — когда в ее
квартиру въехали новые хозяева, они там все стены поломали, искали ценности.
— Выходит, по слухам, ценности имели место быть?
— Разное болтают, — нахмурилась Люда. — Про
Веру тоже говорили, что она хранит несметные сокровища. Даже собственная сестра
ворчала, что Вера вполне обошлась бы без ее поддержки, и обвиняла ее в
скаредности.
— А с чем такие слухи связаны?
— Ну как же, ее муж был директором алмазного прииска,
вот и болтали о том, что у нее якобы есть бриллианты.
— Болтали, или бриллианты были?
— От самой Веры я о них никогда не слышала.
Я ведь уже сказала: золотые украшения, антиквариат — это да,
а бриллианты…
— А от кого вы о них услышали? Люда ненадолго
задумалась и ответила:
— От сестры… от Нади.
— А Павел? Что стало с ним?
— Он уехал за границу, и следы его затерялись. В связи
с убийством Веры с ним пробовали связаться. Так вышло, что он оказался
единственным наследником, ведь с Надей они так и не успели развестись, но найти
его не удалось.
— А когда умерла Надя?
— Это случилось в апреле, да… а осенью погибла Вера
Григорьевна.
Я немного поразмышляла, стоит ли показывать Люде фотографию
Глеба, и в конце концов решилась.
