– Этого достаточно, – кивнул Йержик, присев у постели на корточки. – Смотри, благодать его окружает одинаково тонким слоем, от макушки до пяток, так? Хотя раньше он мог светиться только изредка и то лишь в районе головы.
– Откуда знаешь? – подозрительно сощурилась я.
Йержик хмыкнул.
– Я по нему курсовую в прошлом году писал, забыла? Марти сам мне об этом рассказал. Ну так вот, поскольку с благодатью у него все в порядке, а все жизненные процессы хоть и замедлились, но не прекратились, думаю, ваш ангел просто созрел для перехода на следующую ступень развития.
Я как стояла, так и села… на стул.
– А он разве может?!
– Ну, полукровок с ангельскими корнями я раньше не видел, – признался Йержик. – Но известно, ангелы тоже развиваются. Просто каждый такой переход требует наличия определенного количества благодати. И как только в ангеле накопится достаточно Света, он переходит на более высокую ступеньку их пернатой иерархии. Мартин в последнее время, случаем, не получал крепенького такого светлого заряда?
Я оторопело воззрилась на приятеля.
– И не единожды.
– Хватит, я думаю, хотя бы трижды – Небо почему-то уважает это число.
Я растерянно взъерошила только что приглаженные волосы.
Если хорошенько покопаться в памяти, можно с уверенностью сказать, что Марти и правда получал от меня неслабые такие заряды Света. Во-первых, когда я возвращалась из Преисподней, в буквальном смысле вытаскивая себя оттуда за шкирку, затем – на кладбище, когда уродские бесы испоганили Ульке зачет, и, наконец, сейчас. Всю эту кошмарную неделю, когда я не могла отделаться от мысли, что мы безвозвратно потеряем нашего странного друга. Создатель миров! Да я же ночами напролет отдавала ему свою благодать! Каждый день! Вот в этой самой комнате, в которой даже Шмулю теперь не очень комфортно. И ангел покорно все это забирал, впитывая в себя как губка.
– И кем же он теперь станет? – ошарашенно спросила я, глядя на Мартина диковатыми глазами.
Йерж пожал плечами.
– Может, и никем. Скорее всего, просто Света станет излучать больше. Но не исключено, что он вообще не изменится.
Я, поколебавшись, все-таки задала еще один важный вопрос:
– Мне-то как теперь быть? Отдавать еще благодать или лучше не рисковать?
– Хуже не будет, если ты отдашь еще, – отозвался старшекурсник. – Только, чур, когда он в себя придет, ты дашь мне его осмотреть. Очень уж интересно знать, что из этого получится.
– Опыты ставить не позволю, – машинально откликнулась я, напряженно при этом размышляя. – А смотреть – пожалуйста, при условии, что Мартин не будет против.
– Договорились, – повеселел Йержик и засобирался к себе. Правда, у самой двери он все-таки обернулся и добавил: – Тебе тоже пора отдохнуть. Бессонник наверняка уже выдыхается.
Я с мрачным видом отвернулась. Не признаваться же, что в последние два дня не просто с ног валюсь, но и количество капель увеличила в два раза? Да и усталость накопилась жуткая, хотя я регулярно пила Улькины тонизирующие зелья. Правда, к мензуркам с лечебными йержиковскими смесями, которые он отдал в срок, притрагиваться не рискнула – я, хоть и троечница, все же помнила, что наилучшим образом организм восстанавливается во сне. А поскольку все лечебные зелья в той или иной степени имели снотворный эффект… Словом, я не была готова к новой встрече с мужем. Но и альтернативы бессоннику тоже не придумала, потому что все мое свободное время занимал Мартин. Неудивительно, что к настоящему моменту я представляла собой довольно жалкое зрелище и не могла не признать, что прогнозы целителя верны: скоро мне все-таки придется уснуть. А вот проснулись ли я после этого, кто знает?
– Есть еще один неплохой способ бороться со сном, – неожиданно сообщил старшекурсник, уже подойдя к двери. – Для суккубы – наиболее подходящий.
– Да? – с вялым интересом спросила я. – Какой?
– Качественный секс, – гадко ухмыльнулся Йерж и ловко увернулся, когда я швырнула в него подушкой.
– Пошел ты телепортом, придурок!
– Я же только предложил, – рассмеялся этот гад, вовремя юркнув за дверь и крикнув уже оттуда: – А вообще, ты подумай! Для тебя это реальная возможность восстановиться!
Я с грохотом захлопнула дверь и зарычала.
Идиот! Нашел, чем шутить! В последний раз, когда я слышала что-то подобное, меня приковали цепями в холодном подвале и отдали в полное распоряжение двум похотливым инкубам, которые должны были воплотить очередную маменькину задумку. И они воплотили… уроды. Так воплотили, что, когда я пришла в себя на изгрызенном собственными зубами ложе, то по доброй воле призвала светлую ипостась. А моя темная половина, хоть и кривилась от боли, при этом злорадно хохотала, глядя, как весело сгорают в очищающем огне лучшие маменькины учителя.
– Ненавижу! – прошипела я, непроизвольно выпуская клыки. – Ненавижу тварей!
– Хель, ты чего рычишь? – раздался откуда-то сзади удивленный голос. – Кто тебя обидел?
Я вздрогнула и быстро обернулась.
– Марти…
Он сидел на постели, свесив босые ноги, и удивленно таращил на меня большие голубые глаза. Растрепанный, он все еще слегка светился, но быстро терял окружающий его Свет, в котором больше не было нужды. Осунувшийся, слегка побледневший, немного сонный… но живой!
Я сама не поняла, как оказалась рядом и когда успела подхватить его на руки. Но не смогла сдержать счастливой улыбки, когда по комнате хрустальными колокольчиками разлетелся его задорный смех. Прижав нашего ангела к груди до жалобного всхлипа, я звонко чмокнула по-детски пухлую щеку и прошептала:
– Мартин, как же ты нас напугал!
– Я сам себя напугал, – гордо ответил ангел, когда я поставила его обратно на пол. – А еще… Хель, ты не поверишь, но у меня появились крылья!
Еще через два дня, с трудом дождавшись выходных, мы отправились в Город и на целый вечер сняли трактир, собираясь отпраздновать воскрешение Марти. Улька надела свое лучшее платье, черное, как обычно, но с белым воротничком. Шмуль по такому случаю стащил у леших полбочонка мухоморовки, Васька принарядился, и даже Зырян, обычно не терпящий пьянства, с чувством приложился к трофейному напитку.
– За возвращение Мартина! – прогудел он под одобрительные возгласы с соседних столиков. Чего уж греха таить – на радостях фей пригласил на вечеринку всех, с кем не был на ножах. Таких, как ни удивительно, нашлось немало, поэтому трактир наводнили кокетливые нимфы, любвеобильные сатиры, парочка леших, целая стайка чистокровных феек, с которыми наш крылатый друг откровенно заигрывал, а также несколько оборотней различных родов и даже однокурсник-вампир, который, впрочем, постарался отсесть от меня подальше.
Оно и понятно, однажды паренек попробовал меня склеить, но, оказавшись чересчур настойчивым, получил по самому уязвимому месту кочергой. Смертельного урона ему это не нанесло, вампиры – твари живучие, но ближе нескольких шагов неудачливый ловелас ко мне больше не приближался. И теперь лишь настороженно посверкивал из угла алыми глазами и неторопливо цедил из стакана кровь, которая у дядюшки Гринго – владельца трактира – каким-то чудом завалялась.
