- Уйдет же, уйдет! - азартно выдохнул руководивший огнем Ненюков.
Севастьяненко в бессильной ярости сжал кулаки. Действительно, по паспорту «Хай-Чи» заметно быстроходнее их корабля, а значит, догнать его не получится. Проклятие!
- Открывайте огонь на поражение. Надо постараться сбить ему ход.
Увы, как «Нью-Орлеан» сейчас являлся плохой мишенью и, вдобавок, мог обстреливаться только несколькими орудиями, так и его китайский визави был отнюдь не в оптимальной проекции, и обстрел упорно не приносил результатов. Правда, несмотря на то, что «Хай-Чи» густо дымил, отчаянно форсируя машины, толку от этого оказалось на удивление мало. Дистанция между крейсерами не желала увеличиваться. Более того, артиллеристам даже казалось, что она чуть-чуть сокращается. Однако поразмыслить над этой странностью никто не успел, поскольку какой-то удачливый снаряд все же достал, наконец, до китайского крейсера.
Не слишком яркая огненная клякса, столб густого, но почти моментально развеявшегося дыма... Позже оказалось, что шестидюймовому фугасу не хватило энергии даже на то, чтобы проломить броневую палубу «Хай-Чи». Трехдюймовый слой великолепной британской стали выдержал удар и последовавший за ним взрыв. Результат - разбитый деревянный настил, солидная вмятина, несколько выбитых заклепок. Три человека ранено осколками, еще одному пробило руку щепкой. Краске вокруг, разумеется, хана - сгорела от высокой температуры, а чуть дальше оказалась попятнана осколками. И - все, даже пожара не возникло. По меркам русских, японцев, да кого угодно, меньше, чем ничто. Однако, ко всеобщему удивлению, китайский корабль начал сбрасывать ход, и желтый флаг с синим драконом, задергавшись, пополз вниз по мачте.
На «Нью-Орлеане» это событие было встречено гробовым молчанием. Не только офицеры, но и матросы замерли в недоумении. Как так - безо всяких причин, взять и сдаться. Даже учитывая, что они уже наблюдали нечто подобное от американцев... Но янки были застигнуты врасплох, во сне, а тут происходило вообще что-то непонятное.
Причина столь нелогичного поведения китайцев выяснилась только после того, как русский крейсер в лучших традициях флибустьерской эпохи взял их на абордаж. Оказалось, что виной всему та самая дипломатическая миссия, которая сподвигла командира «Хай-Чи» на храбрые действия в начале боя.
Китайский офицер оказался хорошо знаком со старой мудростью - делай подвиги только убедившись, что на тебя смотрит генерал. Увы, к несчастью для себя он совершенно не подумал о том, что генерал генералу рознь, и получивший свой чин благодаря многолетнему беспорочному лобзанию имперских туфель чиновник от боевого офицера отличается, как червяк от мурены. В результате его храбрость оценена не была, скорее, наоборот. Более всего обеспокоенный сохранностью своей драгоценной шкурки, посланник и доверенное лицо императрицы Цыси орал на командира «Хай-Чи» так, что крейсер сотрясался от звуковой волны сильнее, чем от еще ни разу в него не попавших русских снарядов. Объемистое брюхо высокого чина при этом колыхалось внушительнее океана, и когда он попер на офицера, тому показалось на миг, что это чудо, обряженное в комичные старинные одеяния, его попросту раздавит.
Русский снаряд, поднявший столб воды неподалеку, спас положение и немного разрядил обстановку. Несколько брызг долетели до мостика, и чиновник поспешил убраться под защиту брони, но орать не перестал, а учитывая, что он вполне мог приказать, к примеру, снести излишне ретивому офицеру голову прямо здесь, на мостике его же корабля, выбора у командира «Хай-Чи» не оставалось. Пришлось отворачивать и пытаться спастись бегством.
В момент, когда артиллеристы, наконец, пристрелялись, это было глупостью. Из двух восьмидюймовок можно было запросто отбить у атакующих всякое желание продолжать бой, но - не срослось. Оставалось только орать на механиков, требуя добавить обороты, и наблюдать за тем, как противник медленно, но непреклонно нагоняет их крейсер.
Ор, привычный метод управления в Китае, действия не возымел. Во-первых, хотя крейсер и считался элитным, укомплектованным лучшим, что было у Китая, кораблем, на деле ухаживали за ним так себе. Очень уж любили китайские чиновники деньги и, несмотря на суровые во все времена по отношению к казнокрадам законы этой страны, мало кто из них мог отказать себе в удовольствии положить в карман пригоршню-другую казенных юаней. Слишком велик был соблазн, и слишком прогнила некогда великая империя. Как следствие, днище корабля серьезно обросло. Однако это было еще полбеды.
Второй проблемой оказались машины крейсера. Вообще, британцы строят неплохо, сказывается большой опыт, и механизмы их кораблей достаточно надежны и эффективны. Только вот любая машина требует ремонта и обслуживания, а с этим у китайцев традиционно имелись серьезные проблемы.
Вообще, с обслуживанием сложной техники в начале века тяжело приходилось многим странам. Да чего далеко ходить - многие русские корабли всерьез страдали от постоянных поломок в машинах не потому, что машины были плохи, а из-за традиционно-пренебрежительного отношения к профилактике и обслуживанию механизмов и довольно слабой подготовки нижних чинов. Что взять со вчерашних крестьян, многие из которых читать научились только попав на службу? Сила есть - ума не надо. Правда, по мере накопления опыта все нормализовывалось, но новые корабли, особенно импортные, всегда приносили с собой массу проблем из-за сложности освоения механизмов. Впрочем, корабли собственной постройки проблем несли не меньше, только уже благодаря скверному качеству продукции отечественных верфей.
Так вот, если у русских имелись проблемы, с которыми они с переменным успехом боролись, то китайцы просто ничего в этом отношении не предпринимали. Как та крестьянская дурочка, надеющаяся, что все само рассосется. И результат оказался соответствующим. Состояние не старых еще машин «Хай-Чи» нельзя было назвать катастрофическим, но развить проектную мощность не удавалось, как ни старались кочегары и не зажимались клапана. Соответственно, показанные крейсером на испытании двадцать четыре узла оставались для них недостижимой мечтой, сейчас «Хай-Чи» едва давал восемнадцать. «Нью-Орлеан», правда, тоже был детищем Элсвикских верфей, и его узлы, как и у китайского корабля, частично были «дутыми», но все же за ним ухаживали всерьез. Именно поэтому он сейчас уверенно держал девятнадцать узлов, а «Хай-Чи» не давал и восемнадцати.
А последнюю точку в бою поставил тот самый шестидюймовый снаряд. Ничтожные с точки зрения боеспособности повреждения вызвали шок у дипломата, в результате чего он в категоричной форме потребовал у командира «Хай-Чи» прекратить сопротивление.
В любом другом флоте мира подобное было бы невозможным. В России за подобное можно было бы и в зубы схлопотать, вполне себе простонародно. До Цусимы последним русским кораблем, сдавшимся врагу без сопротивления, был фрегат «Рафаил», и позор от этого факта русские переживали мучительно. Да и в том сражении, навсегда похоронившем грозную славу русского флота, корабли сдавались, как правило, исчерпав возможности к сопротивлению, в избитом до потери боеспособности состоянии. Для китайцев же чинопочитание оказалось на первом месте, и флаг был спущен. Корабль, способный не только постоять за себя, но и победить в этом бою, сдался на милость победителя.
