– Что вы скажете о шедевре, который создал Мауи? – спросил Моки, стоя посреди комнаты, уперев руки в бока и ухмыляясь, похожий на карикатуру Берта Ланкастера.
Ба примостился на корточках в углу, словно огромный Будда, молчаливый, созерцающий.
– Это... оглушает, – сказала Калабати.
– Вот именно! – Моки захлопал в ладоши. – Блестяще! Она и должна оглушать. Как всякое подлинное искусство. Вы так не думаете? Искусство должно бросать вызов всем вашим привычным представлениям, опрокидывать их, так, чтобы вы увидели всю их подноготную.
– Но что это? – спросил Джек.
Моки перестал улыбаться, и впервые за все это время Джек заметил на его лице замешательство. Он сам не понимает, что сотворил.
– Ну... это образ, – быстро оправившись от растерянности, сказал Моки, – который не раз вставал передо мной, а в последние дни просто меня преследует. Это... – В его глазах вспыхнуло воодушевление. – Это Мауи! Великий Мауи! Да! Четыре разрозненных острова – Молокаи, Ланаи, Кахулави и сам Мауи вернулись к тому, чем должны быть – слились в единое целое. Образуя в центре монолитную безликую массу!
Джек в изумлении смотрел на конструкцию, слишком нелепую, слишком угрожающую. Она не походила ни на острова, ни на новое образование из островов. Это было что-то другое, но даже сам ваятель не обладал ключом к ее пониманию.
– Пойдем, – обратился Моки к Калабати, схватив ее за руку. – Мауи устал. Ему нужен отдых перед вечерней церемонией. И еще его женщина. – Он с вызовом посмотрел на Джека: – Женщина, которая когда-то любила тебя, а теперь любит Бога. Она никогда не вернется к тебе. Никогда! Разве не так, Бати?
Калабати улыбнулась:
– Конечно, мой Бог.
Джек внимательно посмотрел на нее. Калабати была не из тех, кто позволяет так с собой обращаться. Никто еще не повелевал этой женщиной.
Когда Мауи выводил ее из комнаты, она обернулась, бросила взгляд на Джека и дотронулась до кармана своего муу-муу. Того самого кармана, в котором лежало фальшивое ожерелье.
Джек кивнул. Вот это была настоящая Калабати, которую он знал.
– Ну, детки, порезвитесь вволю, – сказал он, когда они вышли.
Он смотрел им вслед, пока они не скрылись в спальне, затем подошел к Ба, сидевшему на корточках.
– Ну, что скажешь, великан? – спросил он, прислонившись к стене рядом с ним. – Ты же видел, как он все это делал?
– Это – зло.
Джек ждал, что Ба еще что-то скажет, но тот не произнес больше ни слова. И Джек прошелся вокруг скульптуры, залез под спицы, ложась на пол, вставая на цыпочки, выискивая какой-нибудь новый ракурс, угол зрения, под которым может раскрыться ее секрет. Но чем больше смотрел, тем сильнее недоумевал. Почему? Ведь перед ним были всего лишь дерево и лава. И ничего определенного. Если она что-то и напоминала, то «Человека в окружности» Леонардо да Винчи – с той лишь разницей, что вместо человека здесь был изображен не то какой-то уродливый эмбрион, не то амеба.
* * *
–Посмотри вниз, Ник. На землю. Видишь что-нибудь?
Наступила ночь. Время жуков. Воздух кишел ими. Стоя у подножия башни, Билл мог рассмотреть их причудливые, разнообразные очертания, видел, как они с жужжанием роились в воздухе всего футах в шести от него, не дальше.
Но они с Ником были в безопасности, хотя и стояли под открытым небом. Жуки соблюдали дистанцию. Как только стемнело, Билл отвел Ника обратно, вниз, к тяжелой двери в каменной стене, и они стали всматриваться в беспросветную, казалось, готовую поглотить их, тьму.
– Давай, Ник, – подбадривал он, – посмотри хорошенько. Видишь мерцание, такое же, как прошлой ночью?
Он кивнул и указал прямо перед собой:
– Вон там.
Днем в Нике стали происходить некоторые перемены. Он казался собранным, живее реагировал на происходящее. Означало ли это, что он постепенно приходит в себя после шока?
– Ну что же. – Билл внутренне напрягся. – Значит, они там.
Он обернулся к селянам, составлявшим чертову дюжину, вооружившимся факелами, которые ожидали, остановившись позади него у подножия башни. Тринадцатым был Александру, стоявший особняком.
Через Александру Билл объяснил остальным, что рыжеволосый человек, побывавший в этих местах в 1941 году, до сих пор жив, что он сейчас в Америке, и, если сумеет заполучить часть осколков «магического меча», разбросанных здесь среди камней, ему удастся закрыть трещину неподалеку отсюда и вернуть солнце. В послеполуденное время селяне помогли ему осмотреть прилегающее к подножию башни место, но их попытки оказались столь же бесплодными, как и его собственные сегодня утром. Поэтому пришлось прийти сюда ночью.
Билл ожидал, что его сочтут сумасшедшим и выскочкой, или, по крайней мере, грубо оборвут его речь. Но вместо этого жители деревни собрались вместе и выразили готовность помочь ему. Женщины принялись сплетать прутья, пока мужчины готовили факелы. Теперь на них была многослойная одежда, с плетеными кольчугами, закрывающими бедра и ноги, толстые перчатки и рукавицы из овечьей кожи. Казалось, они могут выдержать снежный буран, но приготовились эти люди к совсем другому стихийному бедствию.
Билл кивком подал мужчинам знак. Пора. На их лицах почти ничего нельзя было прочесть, но Билл заметил, как они обменялись короткими взглядами, услышал, как участилось их дыхание. Они испытывали страх, и немудрено. Совершенно незнакомый человек попросил их совершить отчаянный поступок, поставить на карту свои жизни. Это было равносильно тому, чтобы зайти в реку, полную пираний, имея с собой лишь сеть для ловли крабов и копье для защиты. И если бы они сейчас развернулись и ушли вверх по каменной лестнице, ему не в чем было бы их упрекнуть.
Но они не сделали этого. С поднятыми щитами и факелами они образовали полукруг, защищая вставших внутрь него Билла и Ника. Когда Билл и Ник отошли от крепостной стены, людское кольцо за их спиной замкнулось.
Жуки бросились на них тучей. Люди, из которых состояло кольцо, закричали, со страхом и ненавистью одновременно, заслоняясь от бросающихся на них жуков щитами, обжигая факелами. Под аккомпанемент стрекочущих крыльев и шипящих в огне тел, они шаг за шагом продвигались вперед.
Билл шел, пригнувшись, за Ником, прикрываясь руками, втянув голову в плечи. Он крикнул Нику в самое ухо:
– Где, Ник? Покажи мне, где?
Ник продолжал идти, глядя под ноги, осматривая каменистую почву, но ничего при этом не говорил. Билл вдруг испугался, подумав о том, что из-за факелов Ник может не заметить сияния. Ведь днем оно не видно. Не случится ли сейчас то же самое из-за факелов?
Как бы отвечая на этот непрозвучавший вопрос, Ник сказал:
– Здесь один из них.
И показал пальцем место на земле, примерно на два дюйма дальше своего левого ботинка.
