После неудавшейся атаки противник нанес сильный огневой налет. Вся его артиллерия, разбросанная на десятикилометровом фронте, в течение трех часов вела огонь по позициям бригады, особенно на участке 1-го батальона. Эту необычную по силе и продолжительности артиллерийскую подготовку завершил налет девяти «юнкерсов», пикировавших чуть ли не на каждый не сровненный с землей бугорок.
Батальон понес большие потери. Положение его осложнялось и тем, что были выведены из строя все орудия, прикрывавшие батальон от танков. Когда началась новая атака, остатки его рот уже не могли ввязываться в борьбу с танками, пропускали их и со всем ожесточением сражались с пехотой, отсекали ее, принуждали откатываться назад. Ряды моряков быстро таяли. Группам врага все чаще удавалось врываться в траншею, и бой рассыпался на очаговые рукопашные схватки. К вечеру 1-го батальона фактически уже не было. Он не отошел. Он остался на поле боя, бойцы его рот, на двое суток задержав минимум вчетверо превосходящего их численностью противника, в неравной схватке пали смертью героев.
На поле боя был подобран раненый и контуженный комбат. Он с трудом доложил командиру бригады: «Держались до последней возможности, никто не оставил позиции без приказа. Знаменосец все время оставался рядом и погиб на моих глазах. Знамя было со мной. Вот оно, – Курносов приподнял опаленную гимнастерку, и фельдшер по знаку комбрига осторожно размотал с тела комбата полотнище знамени. – Раненые матросы в последний момент помогли мне. А батальона нет, погиб…»
[287]
Не приходилось сомневаться, что враг не замедлит начать новое наступление. Сорвать его бригада не могла, но главная ее задача не менялась. Она должна была нанести противнику максимальный урон и не пропустить его в Холм, несмотря на то что, по сути, в ней оставался только один – 3-й батальон. Первую, предпринятую с утра 3 мая атаку батальон отразил, подбив два танка. Очередной натиск противник начал с налета своих пикировщиков Ю-87. Три девятки этих «музыкантов», как их прозвали матросы, на небольшой высоте образовали круг над траншеей и вслед за головным самолетом начали пикировать.
Сухиашвили отдал команду: «Наблюдатели на местах, остальным – огонь по самолетам!» Дружный огонь автоматов, карабинов, ручных пулеметов сделал свое дело: один из «юнкерсов» задымил, это нарушило их строй, бомбардировка не причинила большого вреда укрытиям. Гораздо хуже пришлось при следующем налете более многочисленной группы двухмоторных Ю-88, державшихся на большей высоте. Самолеты сбрасывали крупные бомбы; две из них попали в траншею, несколько бомб разорвались возле нее, что вызвало немалые потери среди моряков.
С первыми залпами своей артиллерии пехота противника из глубины стала выдвигаться на исходный рубеж для атаки. По всему чувствовалось, что он решил без танков овладеть последней позицией бригады, считая, что после такой массированной бомбежки и артиллерийской обработки от траншеи мало что осталось. Подпустив первую цепь врага на дальность броска ручной гранаты, моряки огнем в упор полностью уничтожили ее. Вторая цепь была отсечена и прижата к земле огнем пулеметов, а третья – накрыта артиллерийским залпом. Атака была отражена.
Противник повторил огневой налет и бросил в бой танки. Но строй их вскоре был нарушен. Часть машин подорвалась на минах, другим преградой стали глубокие воронки от бомб – их приходилось обходить и подставлять борта под снаряды наших орудий. Из шести продолжавших движение танков два были подбиты, четыре, сумевших прорваться к траншее, уничтожены гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Расчет противника на танки тоже не оправдался. Ни одному из них прорваться удалось. Вражеские автоматчики, добравшиеся на броне танков до позиции моряков, были также все уничтожены.
По позиции бригады вновь, один за другим нанесла два удара авиация. Почти сразу же после налета к траншее двинулись до десятка вражеских танков; часть из них вела огонь с коротких остановок из пушек и пулеметов, другая – без задержек рвалась к траншее, намереваясь проутюжить уцелевшие участки укрытий. А на горизонте показался второй эшелон танков с десантом, явно торопившийся довершить разгром бригады.
Не обнаруженные противником минные заграждения, меткая стрельба артиллеристов и расчетов противотанковых ружей, умелые действия истребителей танков, подготовленных бригадным инженером Рощиным, – все это в какой-то мере ослабило силу удара врага. Лишь три танка из первых десяти достигли траншеи, остальные были подбиты. Зато эти три машины начали утюжить позицию моряков, поддерживая друг друга огнем пулеметов. Пытаясь подбить их, погибло несколько саперов, посланных Рощиным. После этого он лично вступил в противоборство с вражеской машиной и уничтожил ее двумя бутылками с зажигательной смесью.
Ожесточенный ближний бой продолжался уже около часа, противник под прикрытием танков в нескольких местах ворвался в траншею. Очаг обороны в центре боевого порядка, возглавляемый командиром бригады капитаном 1 ранга Сухиашвили, был блокирован справа и слева пехотой врага. Несмотря на то что он находился всего в 30–40 метрах, комбриг продолжал руководить боем, а бригадный инженер Рощин лично уничтожил еще один танк. Немецкие пехотинцы, забросав траншею, занимаемую группой Сухиашвили, гранатами, ворвались в нее, но были уничтожены в ожесточенной рукопашной схватке.
Еще два дня подразделения бригады удерживали свои разобщенные позиции, пока командир 2-го гвардейского стрелкового корпуса генерал Лизюков не получил возможность отвести моряков во второй эшелон. К этому времени в бригаде оставалось в строю немногим более десятой части ее боевого состава. Первый и третий батальоны фактически сохранили только свои знамена и номера и имели по два-три десятка бойцов, во втором батальоне набиралось две неполные роты
[288]
.
И все же после пяти дней боев противнику удалось прорваться к своей холмской группировке. 105-дневная эпопея борьбы за окруженный Холм завершилась. К тому времени в городе оставалось 2700 человек, из них 1500 раненых
[289]
. Холм вновь стал частью немецкого фронта в районе к югу от оз. Ильмень, где обстановка стабилизировалась. С того момента и вплоть до 1944 г. немецкие войска продолжали удерживать этот рубеж.
Итак, в апреле 1942 г. закончился длительный этап напряженной борьбы советских войск за демянский плацдарм, которая была насыщена сложными ситуациями, поиском решения разнообразных оперативных и тактических задач. В тяжелых, кровопролитных боях на этом этапе войска Северо-Западного фронта в невероятно трудных условиях впервые в Великой Отечественной войне окружили в районе Демянска крупную оперативную группировку противника, создав внутренний и внешний фронты окружения. Однако им не удалось уничтожить окруженные соединения и отразить мощный контрудар врага, который сумел разорвать кольцо блокады и восстановить сухопутные коммуникации к своей демянской группировке путем создания узкой горловины в районе Рамушево.
