Книга Воздушная битва за Севастополь. 1941-1942, страница 110. Автор книги Мирослав Морозов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Воздушная битва за Севастополь. 1941-1942»

Cтраница 110

Хотя сопротивление на мысе Херсонес все еще продолжа­лось, Манштейн по вполне понятным причинам поспешил до­ложить в ставку фюрера о взятии Севастополя. 1 июля вече­ром из сообщения немецкого радио он узнал, что ему присво­ен чин генерал-фельдмаршала. По плану после ликвидации остатков советских войск на Херсонесе соединениям 11–й ар­мии предоставлялось некоторое время на приведение себя в порядок, но летчикам VIII авиакорпуса отдых и не снился. Большей части остававшихся авиагрупп предстояло в бли­жайшие дни перебазироваться в район Харькова, а это значи­ло, что немцы добровольно отказывались от завоеванного с таким трудом господства в воздухе над Черным морем. В рас­поряжении фон Вильдта, который вернулся к исполнению должности «Fliegerfuhrer Sud», оставались только три ударные группы — ветераны боев над Черным морем III/LG1 (до 12 ию­ля), II/KG26 и I/KG100. Решить все поставленные на после­дующий период задачи было бы затруднительно, и фон Вильдт не удержался от соблазна оставить у Черноморского флота «добрую память» о VIII авиакорпусе в виде массирован­ного удара по кавказским портам. В качестве официального предлога для организации налетов служили стремления со­рвать возможную десантную операцию русских в Крым и эва­куацию войск СОРа.

Между 09.20 и 11.35 2 июля 78 двухмоторных и 40 одномо­торных бомбардировщиков в сопровождении примерно трех десятков «мессершмиттов» с некоторыми интервалами по времени атаковали порты Новороссийск, Анапа, Тамань, Тем­рюк, Ахтари и Ейск, а также анапский аэродром перехватчи­ков. Несмотря на то что немецкая авиация крупными силами проявляла активность у наших берегов на протяжении двух часов, а в районе Анапы имелась радиолокационная установ­ка «РУС-2», налеты на все пункты оказались совершенно вне­запными и сопровождались необычайно тяжелыми потерями. В Анапе немцы потопили транспорт «Эльборус» (970 брт), торпедный катер и шхуну «Днестр», в Темрюке — канонерскую лодку № 4, а в Таманском заливе — торпедный катер № 112. Самые же чувствительные потери были понесены в Новорос­сийске. Там погибли тяжело поврежденный 27 июня лидер «Ташкент», эсминец «Бдительный», транспорт «Украина» (4727 брт) и спасательный буксир «Черномор». Множество ко­раблей и судов получили повреждения. Несмотря на то что немецким пикирующим бомбардировщикам все-таки не уда­лось разбомбить аэродром в Анапе, действия советских пе­рехватчиков оказались на редкость неудачными. Они не толь­ко не смогли сорвать налет на Новороссийск, поскольку при­были туда с большим опозданием, но и сами потеряли два «яка», «миг» и «лагг», сбитых «мессершмиттами» из II/JG77. Немцам налет обошелся в один Ju-88 KG76, уничтоженный зенитками над Новороссийском, и один Bf-109, подбитый ог­нем с земли над Анапой. Летчик с последнего был спасен по­сле посадки в море летающей лодкой. Столь тяжелые потери ЧФ объяснили «преступно-халатным отношением к своим обязанностям» со стороны командира Новороссийского ба­зового района ПВО полковника Гусева, который в момент подлета самолетов спал (перед этим не спал несколько дней), а его подчиненные запоздали с объявлением воздушной тре­воги, поскольку приняли прибывающие самолеты за свои. По приказу Октябрьского Гусев был предан суду военного трибу­нала и приговорен к расстрелу.

Вернемся к событиям на Херсонесе. В последующие не­сколько дней организованного сопротивления там уже не бы­ло. Тем не менее отдельные группы бойцов, собравшиеся во­круг уцелевших командиров, предпринимали попытки про­рваться в горы. В одной из таких попыток 3 июля погиб комиссар 3-й ОАГ Б. Е. Михайлов. Остальные же солдаты ско­пились под скалами у самого уреза воды и ждали, что за ними придут корабли и катера. Катера действительно показыва­лись почти каждую ночь, но из-за высокого наката и непрекра­щающегося артиллерийского обстрела не могли подойти к берегу вплотную. В последний раз принять людей с берега удалось в ночь на 3 июля, подобрать с обездвиженных плав­средств — вечером 4-го. Некоторое количество защитников смогло самостоятельно уплыть на Кавказ на подручных плав­средствах. Всего же в период с 1 по 10 июля морским путем из Севастополя спаслось 1726 человек. Спасенные по своим линиям докладывали о ситуации в верхние инстанции. Во вто­рой половине 4 июля маршал Буденный получил шифровку из Генерального штаба за подписью начальника оперативного управления генерала Н. Ф. Ватутина:

«На побережье СОРа есть еще много отдельных групп бойцов и командиров, продолжающих оказывать сопротивле­ние врагу. Необходимо принять все меры для их эвакуации, послав для этой цели мелкие суда и морские самолеты.

Мотивировка моряков и летчиков невозможности подхода к берегу из-за волны неверная, можно подобрать людей, не под­ходя к берегу, а принять их на борт в 500—1000 м от берега.

Прошу приказать не прекращать эвакуацию, а сделать все возможное для вывоза героев Севастополя».

Буденный немедленно «спустил» шифровку Октябрьскому, который отреагировал на нее довольно нервно:

«Москва, Генштаб. Ватутину, Буденному, Исакову, Алафузову.

Операции по съемке и вывозу отдельных групп начсоста­ва, бойцов СОРа не прекращались и не прекращаются, хотя это связано с очень большими трудностями и потерями кора­бельного состава.

Подводные лодки прорваться в Севастополь не могут. Все фарватеры противник закрыл своими катерами. О трех под­лодках еще не получены сведения, где они, хотя все сроки их возвращения прошли (все находившиеся в тот момент у Се­вастополя подводные лодки позднее вернулись в свои ба­зы. — М. М.). Вернувшиеся лодки весь путь преследовались авиацией, катерами-охотниками, на каждую лодку сброшены сотни бомб.

Еще не вернулись два катера МО. Сегодня послал еще шесть катеров МО, которые вернулись. Каждый доставил больше сотни человек. Буду продолжать операции. Докладываю, что сопротивление врагу оказывается нор­мально».

Тем не менее именно в эти сутки оставшиеся без боепри­пасов, продовольствия и воды защитники Севастополя нача­ли массово сдаваться в плен. По данным Манштейна, только 4 июля на полуострове Херсонес немцы пленили около 30 ты­сяч человек. Общее же количество пленных за период штур­ма, по немецким подсчетам, составило 97 тысяч человек. Вне всякого сомнения, оно было сильно завышено, поскольку немцы включили в число пленных и все гражданское населе­ние, которое укрывалось под скалами вместе с войсками. Об­щее же количество пленных и пропавших без вести, включая тех, кто погиб в боях в дни после окончания организованного сопротивления, составило около 79,5 тысячи. В число про­павших без вести вошло несколько сотен военнослужащих 3-й ОАГ, в первую очередь наземного персонала 12 и 20-й авиабаз.

Логической же точкой в борьбе советской авиации в небе Севастополя можно считать налет на дворец в Ливадии, где вечером 5 июля Манштейн решил провести торжественный прием по случаю окончания крымской кампании. На меро­приятие были приглашены все командиры вплоть до баталь­онного звена, а также все кавалеры Рыцарского креста и Не­мецкого креста в золоте. Тайну встречи при столь большом скоплении народа сохранить не удалось. Между 17.54 и 18.06 семь ДБ-3 и пять Пе-2 ВВС ЧФ сбросили на бывший царский дворец четыре ФАБ-1000, 32 ФАБ-100, 75 осколочных и 33 за­жигательные бомбы. Летчики донесли, что они наблюдали «одно прямое попадание ФАБ-1000 по дворцу, здание разру­шено». К счастью, они ошиблись — все бомбы упали мимо, иначе негде было бы главам союзных держав проводить кон­ференцию в феврале победного 1945 года. Летом 1942 г об этом, конечно же, никто не думал, хотя вера в неизбежность пораже­ния нацизма не покидала советских людей даже в этот, один из самых тяжелых моментов Великой Отечественной войны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация