Элис старалась не пить много вина за ужином, зная, что оно развязывает язык и лишает сдержанности. Более того, она знала, что если выпьет больше одного бокала, то либо начнет бросаться приборами, либо подерется с хозяевами – не лучший образ действий в их с Саймоном ситуации.
И, конечно же, она старалась не поглядывать на дверь. Интересно, о чем сейчас говорили мужчины? Должно быть – о деловом предложении Саймона. Он, казалось, был уверен, что владельцы шахты примут его план, но она все равно ужасно нервничала.
А что, если с ним… что-нибудь случится? Что, если владельцы шахты устроили засаду и трое громил уже вломились в комнату и сейчас избивают Саймона? Но она бы что-то услышала, не так ли? Элис напрягала слух, но ничего не расслышала – ни грохота мебели, ни криков. Она уже видела Саймона в деле. Он был проворен и мог побить любого врага.
О боже, она просто сходит с ума! Ведь джентльмены – даже те, которые обворовывают собственных рабочих, – не нанимают громил, чтобы избить возможных партнеров. Во всяком случае – не у себя дома, где стоит дорогая мебель.
Элис сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. «Просто мне хочется, чтобы Саймон был здесь, со мной», – сказала она себе.
А может, ей стоит выпить? Ведь все вроде бы в порядке… Элис осторожно пригубила ликера. Вкус миндаля с сахаром. Не так уж плохо. Она пригубила еще.
– Моя мать передала мне рецепт, – с гордостью заявила миссис Харролд, сидевшая на диване в другом конце комнаты.
– Я не знала, что вашей матерью была миссис Битон, – ответила миссис Тафтон с улыбкой. – Вкус такой же, как у ее домашнего ликера.
– Уверяю вас, это действительно фамильный рецепт, – заявила миссис Харролд, и женщины уставились друг на друга с вежливой злобой. – Мой ликер из плодов самбука отмечен на всех местных благотворительных мероприятиях, – добавила хозяйка дома.
Последние десять минут замужние леди беседовали о своих детях, с гордостью рассуждая об уме маленького Артура и о том, как прекрасно вышивает молодая Урсула. И все это время Элис было не по себе. Ведь если они с Саймоном осуществят свой план, то эти женщины и их дети потеряют все – возможно, даже крышу над головой. Будет ли это справедливо?
Ох, было бы куда легче, если бы она считала всех этих людей злодеями, заслуживавшими такой участи.
– Вы занимаетесь благотворительностью, миссис Тафтон? – спросила Элис.
– Конечно. Как все порядочные женщины. У нас есть собственные изделия, которые мы продаем на благотворительных ярмарках. Мои рамки для фотографий очень быстро расходятся.
– Как и мои вышитые наволочки для диванных подушек, – заявила миссис Харролд.
Мисс Стокем громко зевнула, прикрываясь ладонью, и уставилась на огонь в камине. Очевидно, благотворительные ярмарки ее не интересовали.
– А куда идут деньги, которые вы получаете на этих ярмарках? – спросила Элис.
Миссис Харролд нахмурилась.
– Но ведь в Лондоне тоже проходят благотворительные ярмарки и балы, не так ли?
– О, разумеется, – поспешно ответила Элис. – Только я хотела знать, как это делается в плимутском обществе. Возможно, я смогу чему-то научиться у вас и передать опыт своим сестрам.
Женщины тотчас заулыбались.
– «Благотворительное общество плимутских дам» известно своей щедростью по всему Корнуоллу и Девону.
– И кто же эти счастливые люди, которые получают собранные вами деньги?
Миссис Харролд в недоумении заморгала.
– Ну… я не уверена, что знаю, кто этим занимается. Все это слишком утомительно для меня.
– Скорее всего деньги получают те, кто этого заслуживает, – добавила миссис Тафтон. – Набожные люди из среднего класса, у которых настали тяжелые времена. Но не те злосчастные создания, что живут в грязи и в пороке. А таких – слишком много. Только на прошлой неделе я, как обычно по средам, делала покупки, а какая-то жуткая женщина и ее костлявый ребенок имели наглость подойти ко мне и попросить милостыню.
– На какой улице это было? – спросила миссис Харролд.
– На Корнуолл-стрит.
– Я делаю там покупки трижды в неделю.
Тут мисс Стокем пришла в себя настолько, чтобы добавить:
– А я бываю там почти каждый день. На этой улице лучшие в городе магазины.
– Поверить невозможно, что нищенка посмела подойти к вам на Корнуолл-стрит! – возмутилась миссис Харролд.
Миссис Тафтон криво улыбнулась:
– Она сказала, что ее муж – моряк, погибший при кораблекрушении, а она и ее дети голодают.
Миссис Харролд распахнула глаза.
– Какая наглость! И вы дали ей денег?
– Для чего? Потворствовать ее лени? – фыркнула миссис Тафтон. – Я посоветовала ей найти работу.
– Очень верно, – кивнула миссис Харролд.
Мир между дамами был восстановлен благодаря голодавшей вдове моряка. А мисс Стокем снова зевнула, не находя ничего интересного в разговоре о бедных.
«В конце концов, не так уж трудно разорить владельцев шахты», – промелькнуло у Элис.
Тут дверь открылась, и Саймон вошел в гостиную. Но другие мужчины не последовали за ним.
– Милые леди, – поклонился он, – у джентльменов появились новые темы для обсуждения, и они великодушно освободили меня, чтобы я мог наслаждаться вашей компанией.
Что это означало? Почему владельцы шахты вынудили Саймона покинуть столовую? Это не к добру…
– Мистер Шейл, у вас действительно вкрадчивые манеры поверенного, – хихикнула миссис Харролд.
Он прижал руку к груди.
– Позвольте заверить вас, мадам, что слухи о моей профессиональной склонности к лести сильно преувеличены. Я стал законником, потому что верю в чистосердечие. Каждое слово, срывающееся с моего языка, – чистая правда.
– Это так, миссис Шейл? – спросила миссис Тафтон.
– Мой муж – воплощение искренности.
– Ну, разумеется, вы будете так говорить, – усмехнулась мисс Стокем. – Ведь он ваш муж.
– Да, верно. Но я прекрасно разбираюсь в людях и редко ошибаюсь, когда впервые знакомлюсь с кем-то, – проговорила Элис.
– И какими же вы находите нас, миссис Шейл? – спросила миссис Харролд. Ее улыбка могла бы заморозить и океан.
– Абсолютно безупречными светскими дамами, – ответила Элис. – «И достойными того, чтобы вас усадили задницами в сточную канаву», – добавила она мысленно.
По кивку миссис Харролд слуга подал Саймону рюмку с ликером. Тот осушил ее одним глотком и схватился за спинку стула.
– Простите мне нарушение этикета, – проговорил Саймон. – Позвольте мне сесть рядом с женой. Для меня невыносимо даже несколько минут находиться вдали от нее.
