– Конечно, я напряжен, осел ты этакий. Сотни людей подвергаются риску. И если что-то пойдет не так – расплачиваться им, а не мне.
– И все это не имеет ничего общего с… – Марко кивнул в сторону спальни.
Саймон принялся расхаживать по комнате, очень уютной и почти такой же, как та, в которой он жил в Лондоне. Но вместо облегчения он испытывал неловкость.
– Можешь за меня не беспокоиться, – проворчал он. – Я в полном порядке. И сделаю свое дело. Она не повлияет на мои действия.
Марко тихо фыркнул.
– Какого черта?! – прорычал Саймон.
– Вспомни про Еву и Далтона, – продолжал Марко. – Ведь не забыл?.. И она ответила то же самое.
– Но ведь та миссия удалась, – возразил Саймон. – Рокли был не только разорен, но и убит.
Марко самодовольно ухмыльнулся:
– А весьма интересным побочным эффектом стала свадьба Евы и Далтона.
Саймон подавил смешок.
– О боже, Марко! Нет нужды волноваться по этому поводу. Я так же стремлюсь жениться, как и ты.
Внезапно помрачнев, Марко проворчал:
– Из шпионов хорошие мужья не получаются.
– Именно так я всегда и думал, – подхватил Саймон.
Еще до «Немисис» он приговорил себя к холостяцкой жизни. Жена – это размеренная жизнь: работа, домашние обеды, беседы на давно знакомые темы… Жены хотели детей, а детям требовалась стабильность. Стабильность и предсказуемость, то есть то, чего он терпеть не мог.
Впрочем, кое в чем он был вполне предсказуем. Саймон точно знал: уж если он даст женщине обещание – никогда его не нарушит. От такого мужчины ожидали, что он, женившись, будет иметь любовниц, но при мысли о намеренном нарушении обета Саймону становилось не по себе. Кто он такой, если не сдержит слово?!
Впрочем, все это не имело значения. Он, Саймон, не женится никогда, поэтому никогда не произнесет обетов верности.
Но что они за люди, он и Марко? Ужасно одинокие, хотя не испытывают недостатка в женском обществе. Верно, не испытывают. Но ни у одного из них не было того, что было у Джека с Евой.
Партнерство. В полном смысле слова. Но это было исключением. Не нормой. Уж он-то, человек, повидавший мир, прекрасно это знал. Так что самое лучшее для него – его миссии в «Немисис». В результате он либо умрет от пули, либо скончается в преклонном возрасте в уютной комнате – и в одиночестве.
Саймон храбро воевал в Индии и Южной Африке, а также рисковал жизнью в «Немисис», но он никогда не сражался за самого себя – словно не заслуживал этого. Помогать другим – вот к чему он всегда стремился.
И все же внутренний голос настойчиво шептал: «Эта история может иметь и другой конец. Ведь ты никогда не встречал женщин, подобных Элис. Когда она смотрит на тебя, как будто говорит: “Вот мужчина, за которого стоит бороться”.
Дверь спальни открылась, и Саймон резко развернулся. Разочарование свинцом осело в груди, когда он увидел одну Харриетт.
– Сколько платьев ей понадобится? – спросила та.
– Три. Два дорожных и для визитов, а одно – для ужина.
Где-то в глубинах спальни Элис тихо выругалась, потом закричала:
– Ты ничего не говорил насчет ужина!
Саймон улыбнулся про себя.
– Ужин – это последний обед дня. Обычно подается жареное мясо.
Харриетт хмыкнула, когда Элис протиснулась мимо нее и вошла в гостиную. Девушка, казалось, не замечала, что осталась в одном корсете, сорочке и нижних юбках. Ее руки, шея и верхняя часть груди были шокирующе обнажены. Но Саймон-то заметил это и кинул быстрый взгляд на приятеля. Марко же при взгляде на Элис замер на мгновение.
– Я знаю, что такое ужин, – пробурчала она. – Просто я не знала, что это часть плана.
– Придется ужинать с владельцами шахты в одном из их домов. Чтобы убедиться, что все идет согласно плану, – пояснил Саймон. Ему очень хотелось сорвать покрывало с дивана и накрыть им Элис. Или же ударить Марко в челюсть – за то, что посмел смотреть на нее. Он сам хотел глазеть на нее часами. Хм… кто бы заподозрил, что у нее над ключицей крошечное родимое пятно цвета карамели. Наверное, сам Создатель указал лучшее место для поцелуев. – Ведь ужин не будет для тебя проблемой?
– Если только богачи не едят ногами, я вполне смогу сидеть за их столом, – с усмешкой ответила Элис. – Не волнуйся, я тебя не опозорю.
– Ну… я и не волновался.
– А ее выговор? – спросил Марко. – Сразу же ясно, что из Корнуолла.
– Не только платья можно переделывать, – отрезала Элис.
Все уставились на нее с удивлением. Потому что грубые нотки в ее голосе неожиданно смягчились, «р» стало не таким раскатистым, а «т» – более твердым.
А она ухмыльнулась и продолжила с тем же своим новым выговором:
– Я сотни раз слышала, как говорят наши управляющие. Довольно легко подражать. И я делала это несколько раз. Чтобы посмешить шахтеров и дробильщиц. Вот, например… Мы не допустим такой дерзости, мисс Карр. Вы позорите свой пол!
Тут Элис подбоченилась и, явно довольная собой, с вызовом взглянула на Саймона. Но тот смотрел на ее обнаженные руки. Он не раз чувствовал их силу, но никогда не видел их неприкрытыми. Кожа была гладкой и молочно-белой, а под ней перекатывались шарики мышц – как и на плечах. Он уважал твердый характер и физическую силу женщин из «Немисис», но ими он никогда не восхищался так, как Элис. Она во всем ему ровня. И ни в чем не хотела уступать.
Его чресла обдало жаром, и он тут же на себя прикрикнул: «Прекрати! Не смей о ней думать! Она для тебя как отдаленная звезда!»
Харриетт критически рассматривала руки Эллис. Та дернулась, когда женщина сжала ее бицепс.
– Хорошо, что я привезла длинные перчатки. – Харриетт прищелкнула языком. – Нужно это прикрыть.
Элис распахнула глаза, сообразив наконец, что на ней только нижнее белье, а в комнате – двое мужчин, уж точно не связанных с ней родственными узами. Резко развернувшись, она поспешила в спальню, и Харриетт, последовав за ней, закрыла за собой дверь.
– Интригующая женщина, – пробормотал Марко.
– Заткнись и продолжай свою работу, – сказал Саймон, повернувшись к окну.
За окном же всходило солнце, окрашивавшее фасады и крыши домов бледным светом, с трудом проникавшее сквозь скопления облаков и туман, висевший над городом. Уличные фонари были уже погашены, а хозяева лавок, появлявшиеся у дверей, топали ногами, чтобы немного согреться, пока отпирали замки. Молоденькие служанки в грубых шерстяных плащах чуть ли не бежали по улице, чтобы вовремя вскипятить чайник для хозяев. Некоторые мужчины и женщины толкали перед собой тележки, нагруженные какими-то бутылками, а также рыбой и сыром. Тощий мальчишка стоял на углу улицы, всегда готовый подержать лошадей в надежде на монету-другую.
