Глава 1
Тревин, Корнуолл
Медный рудник «Уилл-Просперити»
1886 год
Гранитный зал содрогался, наполняясь шипением и скрежетом; гигантская машина под потолком могла превратить плоть человека в пасту, а кости – в порошок, стоило ей только выйти из-под контроля.
Три человека, стоявших у огромного механического насоса со скрещенными на груди руками, пристально смотрели на Саймона Аддисона-Шоу: взгляды – жесткие, губы же крепко стиснуты.
«Эти мерзавцы, видимо, воображают, будто выглядят устрашающими», – размышлял Саймон, едва сдерживая улыбку.
Много лет назад он слышал ритмический топот по пыльной траве идущих в атаку воинов-зулусов, которые так же ритмично ударяли в свои щиты… Как-то в сыром и грязном переулке Уайтчепела он дрался с дюжиной громил грабителей, подхватив с земли ржавую трубу: другого оружия у него не было.
Так что трое управляющих медным рудником казались Саймону не злее старых беззубых псов.
И все же людьми они казались опасными: им нельзя было перейти дорогу, не боясь последствий, – причем не только для себя, но и для сотен других людей. Саймону не очень-то хотелось изображать покорность, но от этого зависел успех его миссии. Ему нужно было играть роль. Марко назвал это «долгой игрой». Поспешные и быстрые действия почти ни к чему не привели бы. На то, чтобы хорошо выполнить свою работу, уходят дни, недели, иногда – месяцы. Нетерпение могло бы привести к провалу всей операции.
– Если хотите эту работу, Шарп, – заявил один из управляющих, – покажите, на что способны. Последние два дня насос давал сбои. Почините его.
– Да, сэр, – ответил Саймон, почтительно прикасаясь к козырьку своего кепи. Он сменил речь образованного человека на грубый выговор простолюдина и переоделся в небогатый, но чистый костюм рабочего.
Под оценивающими взглядами управляющих он старался смотреть в пол – как подобает человеку смиренному и униженному, хотя цена норфолкского поместья Саймона раз в десять превосходила стоимость всей деревушки Тревин: у Аддисонов-Шоу не было титула, но их род и владения восходили к временам Реставрации и он с самого рождения сознавал, что родился джентльменом.
И все же сейчас приходилось притворяться Саймоном Шарпом, невежественным механиком, который может починить насос, но ничего не знает об этикете и высшем обществе.
Он немедленно приступил к починке. Сумка с инструментами, стоявшая у ног, была его собственной, купленной у механика на лондонских верфях. Блестящие новые инструменты могли бы выдать Саймона: всякий посчитал бы его бездельником и неумехой, – эти же носили благородную «патину» долгого употребления.
Он регулировал клапаны и завинчивал винты, перебирая в памяти все, что выучил о водяных насосах в Лондоне до того, как отправиться сюда. Он разговаривал с мастерами и прочитал кучу книг, только для того чтобы поддерживать в рабочем состоянии насосы на «Уилл-Просперити», ибо затопление рудника – одно из наихудших несчастий.
Болты заржавели, и паутина трещин покрывала манометры. Бо́льшая часть оборудования рудника нуждалась не в ремонте, а в замене.
Он и управляющие стояли в машинном отделении у ствола шахты. Если не считать клацанья машин, над холмами царила тишина. День был в разгаре, а это означало, что почти все рабочие находились под землей – добывали руду.
Сквозь маленькое окошечко машинного зала Саймон видел хозяйственные постройки и дымовые трубы, «украшавшие» ландшафт.
Управляющие Горли, Мертон и Уир бесстрастно смотрели, как он трудился, и Саймон знал, что необходимо сделать работу хорошо. Ему требовались не деньги, а это место. Рабочие с «Уилл-Просперити» никогда его не видели, так что никто не узнает его, но им тоже было нужно, чтобы он получил это место.
Несколькими неделями ранее в лондонскую администрацию «Немисис анлимитед» пришло напечатанное на машинке письмо:
«Уважаемые джентльмены, надежные источники заверили меня, что если нельзя осуществить правосудие законным путем, то это может сделать ваша организация. Хочется верить, что это письмо дойдет до вас. Умоляю расследовать рудник «Уилл-Просперити» в Корнуолле. Здесь творятся ужасные дела, и здешние шахтеры ничем не отличаются от рабов. Любые же их попытки исправить ситуацию были подавлены самыми жестокими мерами. У меня не хватает сил на борьбу, но, возможно, «Немисис анлимитед» сможет добиться успеха там, где другие потерпели поражение. Ситуация отчаянная! Очень надеюсь, что это послание дойдет до вас и вы услышите нашу мольбу о помощи».
Подписи не было. Анонимные письма подобного рода были вполне обычным явлением. Таких в месяц приходило не меньше трех. Некоторые казались просто бредом, касавшимся воображаемых или мелких обид. Другие же, вроде этого, о руднике, требовали внимания, и Саймон должен был понять, что именно тут происходило и какие несправедливости творились. Но если они действительно существовали, то каким образом он мог изменить ситуацию?
Гнев туманил ему глаза при мысли о том, что здесь, в Англии, так называемом оплоте цивилизации, человек мог находиться почти на положении рабства. И все же он знал: такое в стране происходило едва ли не каждый день. Увы, «Немисис» не мог создать идеального равенства, но его служащие упорно к этому стремились.
– Могу я спросить, что случилось с человеком, который занимал это место раньше? – осведомился Саймон, не прерывая работы.
Мертон – или же Горли? (Саймон не мог различить усатых самодовольных управляющих) – язвительно бросил:
– Не ваше дело, Шарп. Главное – у нас открылась вакансия. Так что если хотите ее получить, прекратите болтать и продолжайте работать.
Саймон почтительно склонил голову, но успел заметить, как настороженно переглядывалась троица.
Половина газовых горелок в машинном зале не работала, так что Саймон трудился при свете, проникавшем в окна и в открытую дверь. Неожиданно он заметил упавшую рядом с ним тень. Оглянувшись, увидел какую-то фигуру в дверях, но не сумел ее разглядеть. Однако голос был определенно женским.
– С чем мы будем есть хлеб или печь пироги, если у нас нет масла? Я спрашиваю вас, джентльмены.
Последнее слово женщина почти прорычала и тут же добавила:
– Так с чем же?!
– Опять вы, мисс Карр? – проворчал Горли.
Саймон выпрямился, когда женщина ворвалась в помещение, но только сейчас наконец рассмотрел ее как следует.
Строго говоря, мисс Карр не была красива: лицо – угловато, подбородок – острый, нос – слишком тонкий. Брови же у нее были прямые и черные. В неярком освещении машинного зала он не смог определить цвет ее глаз, но они казались блестящими и полными огня в обрамлении густых ресниц. А широкий рот как бы оттенял резкость черт. Она откинула назад темные волосы, но несколько непокорных прядей остались на щеках.
