— Королева, она не нуждается в тебе? — спросил он.
— Не сейчас, — сказала я.
Я стукнула по пейджеру, который Андре вручил мне в последнюю минуту.
— Пейджер завибрирует, если она будет нуждаться во мне, — сказала я.
Сигиберт подозрительно посмотрел на устройство.
— Я думаю, что было бы лучше, если ты просто осталась здесь, — сказал он.
— Королева сказала, что я могу идти, — ответила я ему.
И я пошла прочь. Барри тащился позади меня. Мы спустились на лифте вниз в вестибюль, и там нашли укромный уголок, где никто не мог помешать нам «подслушивать».
Я никогда не общалась, когда кто-то копался в моей голове, и Барри тоже, так что мы поиграли с этим какое-то время. Барри рассказал мне историю своей жизни, пока я пытался блокировать все другие свои мысли, в то же время стараясь прислушиваться ко всем остальным, в том числе и к Барри.
Это было действительно забавно.
Барри лучше, чем я определял, кто что думает в толпе. Я была немного лучше в восприятии нюансов и деталей, не всегда легко выхватывая мысли. Но кое в чем мы были одинаковы.
Мы решили определить, кто лучший «вещатель» в зале, выяснив, одинаково ли мы «слышим». Он предложил остановиться на ком-то (в данном случае выбрали мою соседку, Карлу). Мы прислушивались к ее мыслям, а затем оценили их по шкале от одного до пяти, где пять — самая громкая, яркая трансляция. Карлу получила тройку. После этой договоренности, мы оценили других люди, и выяснили, что реагируем на почти одинаково.
Да, это было интересно.
— Давайте попробуем прикосновение, — предложила я.
Барри даже не смутился. Он был в этом весь. Без дальнейших церемоний, он взял мою руку, и мы развернулись почти в противоположных направлениях.
Голоса зазвучали так ясно, будто мы в полный голос разговаривали со всеми и сразу. Словно DVD с выведенной громкостью, где высокие частоты и басы были прекрасно сбалансированы. Это воодушевляло и пугало одновременно. Хотя я стояла вдали от регистрации, я ясно слышала вопрос женщины о прибытии луизианских вампиров. Я поймала собственное изображение в мозгу клерка, который предвкушал удовольствие от того, что сделает мне гадость.
— А вот и неприятности, — предупредил меня Бэрри.
Я повернулась и увидела вампиршу с крайне неприятным выражением лица, которая направлялась ко мне. У нее были горящие ореховые глаза, прямые русые волосы, и она была тощей замухрышкой.
— Наконец, первая луизианка! Что, расслабились в своей норе? Скажи своей блудливой суке-любовнице, что я приколочу ее шкуру к стене! Ей не сойдет с рук убийство моего короля! Я увижу ее на столбе, пылающей от солнца на крыше отеля!
Я сказал первое, что пришло мне в голову, к сожалению.
— Оставьте драмы для Вашей мамы, — сказала я ей как одиннадцатилетняя школьница. — И кстати, кто Вы, черт возьми, такая?
Конечно, это была Дженнифер Кэйтер. Я хотела сказать ей, что характер ее короля был несколько нестандартный, но мне нравилась моя голова, особенно, когда она была у меня на плечах, так что не стоило поучать эту сумасшедшую девицу.
Она вела себя пошло, вот что я могла про нее сказать.
— Я выпью тебя до последней капли, — резко сказала она.
К этому моменту мы определенно находились в центре внимания.
— Ooooo, — взбешенно сказала я. — Я так напугана. А суду понравится то, что ты сейчас говоришь? Поправь меня, если я неправа, но вампиры не защищены от — о, да — уголовной ответственности за угрозу человеческой жизни, или же я просто что-то не так прочитала?
— Да клала я с прибором на ваши человеческие законы, — сказала Дженнифер Кэйтер, но огонь в ее глазах стал стихать. Она осознала, что весь вестибюль слушал наш обмен любезностями, в том числе много людей, и, возможно, несколько вампиров, пожелавших ее сопровождать.
— Софи-Энн Леклерк будут судить по законам нашего народа, — уколола Дженнифер напоследок. — И она будет признана виновной. Я буду править Арканзасом, и сделаю там рай.
— Ты стала бы первой, кому бы это удалось, — парировала я.
Три беднейших штата — Арканзас, Луизиана и Миссисипи — держались вместе, объеденные общей ущербностью. Мы были признательны друг другу за то, что часто по кругу занимали худшую строку почти в каждом рейтинге Соединенных Штатов: уровня бедности, подростковой беременности, смерти от рака, неграмотности… Мы часто по очереди перенимали эти лавры первенства.
Дженнифер умаршировала прочь, явно без намерения вернуться. Она была упертой и злобной, но, думаю, Софи-Энн могла бы в любой момент перехитрить Дженнифер. Если бы я была игроком, то поставила бы на французскую лошадку.
Барри и я посмотрели друг на друга и пожали плечами. Инцидент исчерпан. Мы снова взялись за руки.
— Большие неприятности, — покорно произнес Барри.
Я сосредоточила свои мысли в его секторе. И услышала, как в нашу сторону очень, очень быстро двигался вер-тигр.
Я сбросила руку Барри, и повернулась, распахнула руки и улыбнулась во все лицо.
— Куинн! — воскликнула я, и после паузы, когда он выглядел весьма неопределенно, он заключил меня в свои объятия.
Я обняла его так крепко, как могла, и он ответил мне так настойчиво, что мои ребра скрипнули. Потом он поцеловал меня, и мне потребовалось задействовать все свои силы, чтобы удержать поцелуй в рамках приличия.
Когда мы оторвались друг от друга, я поняла, что Барри неуклюже стоит в нескольких метрах, не зная, что делать.
— Куинн, это Барри-Колокольчик, — сказала я, стараясь не чувствовать неловкость. — Он единственный другой телепат, которого я знаю. Он работает на Стэна Дэвиса, короля Техаса.
Куинн протянул руку Барри, и тут я поняла причину его неловкости. Мы слишком откровенно и в картинках транслировали свои желания. Я почувствовала прилив краски на щеках. Наилучшим выходом было притворяться, я ничего не заметила. Разумеется, именно так я и поступила. Но я чувствовала, что на моих губах играет чуть заметная улыбка, но Барри выглядел скорее заинтригованным, чем разгневанным.
— Приятно познакомиться, Барри, — пробасил Куин.
— Это ты заправляешь здесь церемониями? — спросил Барри.
— Да, я.
— Я слышал о тебе, — сказал Барри. — Великий боец. У тебя не слабая репутация среди вампиров, мужик.
Я удивленно наклонила голову. Что-то я тут не улавливаю.
— Великий боец? — сказала я.
— Я расскажу тебе об этом позже, — сказал Куинн, и его рот вытянулся в жесткую линию.
Барри перевел взгляд с меня на Куинна. Его лицо несколько ожесточилось, и я с удивлением обнаружила такую твердость в Барри.
