— А ты не звонил сперва Арлене или Чарлси?
Тут я поняла, что лезу не в свое дело — я официантка при баре, а не владелец. Не мне напоминать Сэму, что он сперва должен был позвонить своим давним работникам, а потом уже человеку со стороны. Этот «человек со стороны» явно был оборотнем, и я опасалась, что Сэм пристрастен в ее пользу.
Сэм ответил не раздраженно, а по-деловому:
— Ага, звонил. Арлена сказала, что у нее свидание, а Чарлси сидит с внуком. И она уже очень прозрачно намекает, что долго не проработает. Я думаю, она просто засядет с ребенком, когда ее невестка вернется на работу.
— Вот как, — сказала я огорченно. Мне придется привыкать к новому человеку. Конечно, официантки приходят и уходят, и многих я видела, что проходили в «Мерлотт» со служебного входа за мои пять — Бог ты мой, уже пять! — лет работы у Сэма. «Мерлотт» открыт по будням до полуночи, а по пятницам и субботам — до часу ночи. Сэм пытался открываться какое-то время и в воскресенье, но это не окупалось. Так что теперь «Мерлотт» по воскресеньям закрыт, если его не арендуют для частной вечеринки.
Сэм старался чередовать наши смены, чтобы у всех была возможность поработать в наиболее прибыльные вечерние часы, так что иногда я работала с одиннадцати до пяти (или шести тридцати, если бывал большой наплыв посетителей), а иногда — с пяти и до закрытия. Он экспериментировал с часами работы и днями недели, пока мы все не согласились на самом удобном расписании. Сэм ожидал от нас некоторой гибкости, а взамен проявлял доброту, отпуская нас на похороны, свадьбы и прочие важные события.
Я работала в паре мест до того, как стать официанткой у Сэма, и с ним куда как легче было работать, чем с кем другим. Для меня он стал не просто работодателем — он стал моим другом. Когда я выяснила, что он — оборотень, мне на это было в высшей степени наплевать. До меня доходили слухи, ходящие в общине оборотней — что вервольфы собираются выступить открыто, как сделали когда-то вампиры. Я беспокоилась насчет Сэма — как отнесутся к нему жители Бон-Темпс? Возникнет ли у них чувство, что их годами обманывали, или же отнесутся к этому спокойно? С тех пор, как вампиры выполнили свой тщательно подготовленный выход из подполья, жизнь, как мы ее знали, переменилась по всему миру. В некоторых странах, когда схлынуло первое потрясение, попытались включить вампиров в общий ход жизни, в других же объявили вампиров нелюдями и призывали граждан убивать их на месте (что легче сказать, чем сделать).
— Думаю, Таня справится, — ответила я, хотя прозвучало это неуверенно, даже я сама услышала. Импульсивно — что я могу объяснить лишь пережитыми за день сильными эмоциями, — я обхватила Сэма руками за шею. От него пахло чистой кожей и легким ароматом лосьона после бритья, чуть угадывалось слабым фоном вино, еще легче пиво… запах Сэма. Я вдохнула его в легкие, как кислород.
Удивленный Сэм обнял меня в ответ, и на миг от тепла его объятия у меня голова чуть не закружилась от удовольствия. Потом мы оба отступили, потому что тут все-таки мы на работе, да и клиентов уже несколько было в зале. Тут и Таня вошла, так что хорошо, что мы расцепились. Не хотелось мне, чтобы она думала, будто у нас всегда так.
Таня ниже меня с моими пятью футами шестью дюймами — приятная женщина между двадцатью пятью и тридцатью годами. Волосы у нее коротко стриженные, прямые и блестящие — средней темноты каштановые, под цвет карих глаз. Небольшой рот, нос кнопочкой и отличная фигура. Не было у меня никаких причин ее невзлюбить, но я не была рада ее видеть, и мне самой себя стало стыдно. Надо бы дать Тане честную возможность проявить свой характер. В конце концов, я бы это узнала рано или поздно. Невозможно вечно прятать, кто ты на самом деле, — по крайней мере, от меня. Я пытаюсь не слушать чужие мысли, но раньше не могла закрыться от всех. Когда я встречалась с Биллом, он помог мне научиться закрывать разум. С тех пор жизнь куда легче — и приятнее, и спокойнее.
Таня — женщина улыбчивая, надо отдать ей должное. Она улыбнулась Сэму, улыбнулась мне, сейчас улыбалась клиентам. Не нервозной улыбкой, как у меня, оскалом, который говорит: «Я все время слышу неразбериху у себя в голове, но пытаюсь с виду казаться нормальной». Таня улыбалась так: «Я симпатичная и бойкая, и вы все меня полюбите». Перед тем, как взять поднос и приступить к работе, Таня выдала список вопросов по делу, и видно было, что опыт у нее есть.
— В чем дело? — спросил Сэм.
— Да ни в чем, — ответила я. — Я просто…
— Вроде бы с виду она вполне годится, — сказал он. — Тебе кажется, что с ней что-то не так?
— Ничего такого, о чем бы я знала, — ответила я, стараясь быть бодрой и жизнерадостной. Но я знала, что опять улыбаюсь мандражной улыбкой. — Смотри, вон Джейн Боудхауз сигналит, чтобы ей принесли вторую. Надо будет снова звать ее сына.
Таня обернулась и посмотрела на меня, будто спиной ощутила мой взгляд. Она перестала улыбаться, и вид у нее был такой уравновешенный, что моя оценка ее способностей к серьезным действиям резко возросла. Так мы минуту молча друг друга рассматривали, а потом она лучезарно мне улыбнулась и пошла к следующему столу спросить у клиента, не хочет ли он еще пива.
Вдруг я подумала: а не кажется ли мне, что Таня неравнодушна к Сэму? И мне не понравились чувства, которые вызвала у меня эта мысль. День был достаточно выматывающий и без того, чтобы создавать себе новые причины для беспокойства. И Джейсон не звонил.
После работы я ехала домой, и в мозгу у меня теснились мысли: отец Риордан, Пелты, Коди, выкидыш у Кристалл.
Я проехала по дорожке через лес, выехала на поляну, заехала за дом и припарковалась у задней двери, и снова меня ошеломило безлюдье. После нескольких недель в городе дом мне казался еще более одиноким, и хоть я рада была вернуться, после пожара все здесь ощущалось не так, как раньше.
Я редко волновалась, что живу одна в такой глуши, но за последние месяцы меня стала беспокоить моя уязвимость. Было несколько опасных инцидентов, и дважды в мой дом проникали взломщики, поджидавшие моего возвращения. Так что сейчас у меня в дверях стоят настоящие замки, глазки в передней и задней двери, а еще мой братец дал мне насовсем свой дробовик «Бенелли».
У меня по углам дома стоят сильные фонари, но я не люблю оставлять их включенными на всю ночь. Думала было соединить фонари с детекторами движения, но тут тот минус, что живу я на большой поляне посреди леса, и ночью через мой двор часто бегают всякие твари, так что свет включался бы каждый раз, как через мою полянку пробежит опоссум.
Второй минус насчет зажигающегося света — ну и что? Тех, кого я боюсь, включенным светом не напугаешь. Просто я лучше рассмотрю нападающего до того, как меня съедят. Кроме того, нет соседей, которых свет может всполошить или позвать на помощь. Мне подумалось, что, как это ни странно, я никогда не боялась, пока была жива бабушка. Она была очень смелой и суровой дамой для женщины под восемьдесят, но не защитила бы меня даже от блохи. Почему-то от самого факта, что я не одна, росло чувство защищенности.
